не жрет животных, падаль : Вдыхая

Олег Михайлович, тридцати восьми лет отроду заимел себе преинтереснейшее хобби. Так как занимательному человеку, по большому счету, не хрена было делать, кроме как упорно продолжать ходить на работу, мнительно раздувать щеки и густо краснеть при виде обнаженной натуры, Олег Михайлович занялся коллекционированием.

Дилетантским маньеризмом коллекционер старался не страдать, так как уже имел значительный, приобретенный в детстве опыт разного рода собирательства. Однако Олег Михайлович был не дурак соригинальничать. В том самом розовощеком отрочестве, миниатюрный Олег Михайлович собирал пустые банки от пива, причем самостоятельно это пиво не употребляя по причине малолетства и общего вреда, который алкоголь способен нанести человеческому организму. Что не мешало маленькому Олежке вести подробный учет аккумулированных им богатств, счет которому велся на сотни и тысячи. Пытливый ум юного коллекционера не выдержал схватки с искушениями разлитого в алюминиевую тару напитка и однажды в благородном порыве, 12-летний Олег Михайлович сдал основные фонды своего музея в пункт приема цветных металлов. На вырученные деньги школьник-естествоиспытатель принял внутрь некоторое количество хмельного напитка, и после случившейся в последствие череды конфузов разной степени тяжести, решил больше не пить, ибо от лукавого. Коллекционировать что-либо Олег Михайлович, впрочем, тоже долго не решался.

Влача жизнь этакого гусара-схимника достигнув возраста 38 лет, окончательно запутавшись в двух возможных ритмах существования «сон» и «сон на работе», Олег Михайлович решил вновь вернуться к пагубной страсти к коллекционированию, дабы разбавить досуг. С выбором объекта новой страсти Олег Михайлович нерешительно медлил, однако, проштудировав тонны литературы и выслушав советы опытных собирателей, а также воззвав к собственному внутреннему голосу, решил таки коллекционировать 100-долларовые купюры, ибо это показалось ему увлекательнее собирания грибов и прочих ягод.

Собрав первые три экземпляра могучей коллекции, Олег Михайлович столкнулся с финансовым кризисом, то есть отрицательным внешне-торговым сальдо. Однако страсть уже овладела им, и останавливать занятный процесс собирания экспонатов Олег Михайлович не желал, более того, был не в силах.
Он пробовал взять взаймы у коллег, дабы решить временные финансовые затруднения, но так как держал в тайне смысл приобретения иностранный валюты от потенциальных инвесторов, получал закономерный отказ.

Эту тайну, Олег Михайлович хранил, как зеницу ока, не допуская к ней никого, даже сам он как-то стеснялся приоткрывать ее для себя. Дожидаясь, когда за окном полностью стемнеет, Олег Михайлович, вооружившись всевозможными оптическими приборами, запирался в ванной комнате и внимательно осматривал каждый миллиметр дорогостоящей бумаги. Он не упускал ни одной детали, ни одной мельчайшей частицы, попавшей на бумагу – напряженно вглядываясь сквозь увеличительные стекла в купюру, коллекционер что-то безрезультатно искал.

Когда-то Олег Михайлович увлекался зарубежным кинематографом и литературой. В них он черпал сакральные знания, применить которые он собирался в будущем. Время шло, а будущего становилось все меньше и Олег Михайлович внезапно осознал, что где-то есть люди живущие на широкую ногу, а не круглосуточно спят под конторкой. Он узнал все о желанном образе жизни, все что только можно было узнать из кинолент и письменных свидетельств. В череде яхт с астрономическим водоизмещением, автомобилей с малопонятными названиями, дачных участков по всему миру, фатальных проигрышей в казино Монте-Карло, легкодоступных фото-моделей, Олега Михайловича заинтересовало одно – странный ритуал, который зачастую проделывали его модели для подражания. На зеркальной поверхности при помощи пластиковой карты они утрамбовывали полоску белого порошка, которую через трубочку сделанную из скрученной стодолларовой купюры, шумно вдыхали носом. Сомнений не было – это эликсир успеха.
Надо ли говорить, что Олег Михайлович вынюхал более килограмма разнообразных порошков из арсенала ближайшего хозяйственного магазина, сформировав тысячи полосок на туалетной полке при помощи верной таксофонной карты. Кроме разочарований и перманентного насморка Олег Михайлович ничего не добился.
И тогда он пошел путем истинного искателя, он решил найти остатки магического зелья на стодолларовой купюре, брошенной кем-нибудь из его героев на чай парковщику на стоянке.
Рассчитав объем денежной массы в стране и среднюю скорость оборачиваемости валютных запасов, Олег Михайлович прикинул свои шансы и счел их весьма неплохими. Через его руки должно было пройти всего 30 тысяч таких бумажек.

Вопреки ожиданиям на это ушли годы. Олег Михайлович терпел всякие невзгоды: скрывался от кредиторов, продавал квартиру, дачный участок и автомобиль, работал проституткой, грабил и, наконец, убивал. Коллекция затмила собой все его сознание. Грязный и дурнопахнущий, сегодня он нес очередную купюру в свою тайную лабораторию, под которую оборудовал подвал в брошенном жилом доме на краю города. Он трепетал, как в первый раз, предвкушая сладостный миг кропотливого анализа.

Увеличенным в сто крат глазом, Олег Михайлович обшаривал уголок купюры. Он знал ее досконально, мог с закрытыми глазами повторить каждый штрих художника, изобразившего когда-то на купюре гравюру с портретом Бенджамина Франклина. Более того, коллекционер был вооружен теорией, он создал теорию, по которой в хрустящей новенькой купюре вероятность нахождения искомой субстанции стремится к нулю, тогда как шанс найти порошок в постепенно стареющей ассигнации пропорционально растут.

Вот оно!
Сердце колотилось в чахлой груди стареющего искателя.
Белые крошки заветного порошка на изломе волокон бумаги.
Итог долгого пути.

Не теряя ни секунды, суетясь и нервничая, Олег Михайлович расторопно погрузил практически все купюру в ноздрю и, предварительно вытравив из себя весь воздух, включая газы из желудка, с остервенением вдохнул.

Вдохнул!!!
Открыв зажмуренные глаза, коллекционер улыбнулся беззубым ртом и произнес: «Живут же люди…»
И умер.
Скоропостижно скончался в сей же час.
Улыбающийся труп Олега Михайловича так и лежал на сложенных по номерам в порядке возрастания 29 389 (двадцати девяти тысячах трехсот восьмидесяти девяти) стодолларовых купюрах.
А ведь в это время, где-то вкруг него действительно жили люди.

Не жрите жывотных – они вас тоже не любят