Шаманский : MORNING

Я просыпаюсь оттого, что солнце светит прямо мне в лицо. Каждое лето это повторяется снова и снова, так что я знаю: закрыться одеялом не удастся. То есть удастся, но ни к чему хорошему не приведет.Через пять минут станет невыносимо жарко, и придется раскрываться, а если накрыть только голову, то станет душно. В любом случае солнце уже нагрело комнату до температуры, не позволяющей спать под одеялом. Даже под простынею жарко поутру, а ночью, с открытым балконом (ибо как еще иначе летом?), даже холодно. Можно было бы закрывать шторы, я их даже закрываю, но они отнюдь не плотные, я бы сказал – полупрозрачные. От прямых солнечных лучей, воздействию которых даже баллон с освежителем воздуха нельзя подвергать, эти шторы, правда, спасают. Но не вполне.
В общем, я просыпаюсь. На улице опять солнце, и, судя по всему, днем будет жарко. Смотрю на часы – уже день. И точно жарко. Поскольку я в квартире один, не спеша, потягиваясь и зевая, в одних трусах я иду на кухню. На кухне беспорядок. Ну, это понятно: вчера я был весьма нетрезв. Как только об этом вспоминаю, сразу же чувствую жажду, дискомфорт в желудке и некоторую тяжесть в голове.
Если подумать, то после употребления спиртного у меня бывают два состояния: такое, как сегодня, или, значительно реже, резкая боль в висках. При этой боли не замечаешь ничего, кроме нее самой. Она, кстати, легко лечится таблетками, но алкоголем ее не убьешь. Тошноту же, и головокружение легко победить несколькими рюмками спиртного.
Спиртное с утра пить не хочется, хоть времени уже 14 с лишним часов, но я же только что проснулся. И я решаю, что мне, скорее всего, не в медслужбу, а в меддружбу, нужна медикаментозная помощь.
Открывая ящичек с лекарствами, я заранее понимаю бесполезность поиска каких-либо фармацевтических средств. И точно, из таблеток только эритромицин и какой-то непонятный аскорутин. Также, в аптечке присутствует йод. Я не болею ОРЗ и у меня нет ссадин, которые требовали бы обработки.
Взвесив все, решаю посмотреть в холодильнике. Там тоже не густо: полбатона белого хлеба, немного черного, кетчуп и какой-то лук, а может и не лук вовсе, а картошка. Разбираться лень, да и незачем, так что заглядываю в морозилку. Вот она: бутылка водки, вся покрытая инеем.
Я иду в ванную, умываюсь холодной водой, потому что жарко, потом на кухне готовлю единственно возможный завтрак. Если вы предположите, что это вареные сосиски, то несомненно окажетесь правы.
Снова заглянув в холодильник, я нахожу банку хрена. Это полезная, очень своевременная находка. Я намазываю кусочек черного хлеба хреном, густо, чтоб ударило в нос, надеваю на вилку кусочек сосиски, наливаю рюмку водки. Потом я все это выбрасываю в мусорное ведро и иду дальше спать. Шутка. Наверное, вы сами понимаете что и как я сделал, но на всякий случай я объясню. Сначала я съел кусок сосиски, все же это первая рюмка за день, а уж после того, как ее выпил, я закусил все кусочком черного хлеба с хреном. Докушав сосиски, я решил позволить себе еще одну рюмку, что, собственно, и позволил.
Благодаря этой нехитрой процедуре я обретаю немного уверенности в себе и своих внутренних органах, и решаю пойти немного полежать.
Я захожу в свою комнату, смотрю на свою кровать. Нет, все должно быть совсем не так. Перекладываю подушки: одну под плечи и шею, другую на нее сверху, уже под голову. Вот так. Ложусь. Ноги расслаблены, живот расслаблен, руки, плечи расслаблены. Голова тоже, вроде, ничего. Может музыку? Нет, не надо никакой музыки. Мысли и воспоминания в голове миксуются, как виниловые пластинки под пальцами грамотного диджея. Хорошо, фантазирую о том, что со мной было.
Когда много пьешь, то часто не помнишь, что и как делал вчера. А заботливая память подкидывает только приятные воспоминания. Вот я иду по залитой солнцем асфальтовой дорожке… хотя нет, это уже сон. Черт!
Вот так всегда, как только начинаешь понимать, что засыпаешь, тут же просыпаешься. Даже если снится что-нибудь очень приятное. Особенно если снится что-нибудь очень приятное. И с этим никак не получается бороться. Можно сказать себе, так тихо-тихо, вроде что сон, ну и пусть с ним, пусть сон, ты только спи. Все равно ничего не выходит. Просыпаешься. И это бесит.
Настроение не то, чтобы испорчено, но как-то подгажено. Открываю глаза. Стрелка на будильнике подползает к 17, солнце уже не достает, закуриваю сигарету. Кстати, первую. От сигареты начинает кружиться голова. Иду в туалет, даже шатает. Ну ничего, я уверен, что через пару часов я буду курить как паровоз, сигареты по три в час.
Возвращаюсь в комнату, все-таки включаю музыку. Что-то легкое, летнее, ненапрягающее. Думаю: может зажечь палочки, повонять? С точки зрения Востока, это полезно. Востока с большой буквы. А если с точки зрения просто востока, то оттуда каждое утро выползает солнце, и мешает мне спать. Сегодня решаю обидеться на восток и не поджигать никаких палочек.
Ну ладно, времени уже много, пойду-ка я выпью еще рюмку. Однако, рюмки-то оказывается у меня какие большие! Наверное грамм по шестьдесят – шестьдесят пять. Или правильнее миллилитров. Спирт, он же легче воды, так что шестьдесят грамм водки, думаю я тихо про себя, будут занимать как раз шестьдесят пять миллилитров. Или не так, но соображать пока-что лень.
Опять откидываюсь на кровать, музыка уже немного пожестче, поритмичней. Как ни странно, убаюкивает. Вот уже опять полудрема…
ППРРРРРРРРМММММММ-М-м-м..
Это телефон. Домашний. Гнусавым голосом определитель называет номер Урмаса. Непонятно: брать-не брать.
Определитель номера – штука своеобразная, на каждого действует по-своему. Я знаю людей, которые не берут трубку, если не знают определившегося номера. Я беру. Вдруг, это кто-то из друзей попал в засаду, а телефон у него сел? Ну или просто деньги кончились. А они не берут. Заставляет задуматься: значит я не смогу им дозвониться, если вдруг-чего? А есть люди, которые смотрят на твой номер, и просто не берут трубку. Им, в данный момент, не хочется разговаривать, и они решают, что у тебя к ним ничего важного нет и быть не может. Тоже не понятно, как они могут это знать.
Я всегда беру трубку, так что и на этот раз взял.
Урмас предсказуем. Сразу после приветствия он начинает жаловаться на свое здоровье. Если ему верить, то получается, что никакие болезни не смертельны. Он все их испытал, всеми недугами страдал, а пьет до сих пор как лошадь. У него наверное сотню раз открывалась язва желудка. Мне кажется, что у него желудка вообще быть уже не должно. У него постоянный артрит во всех суставах. Но он еще как бегает, стоит немного повеселить его спиртным. Все болезни – в мозгах, все время прихожу к этому выводу.
После звонка Урмаса полностью просыпаюсь. Хоть я и знаю, что ему на самом деле не плохо, вернее плохо, но только оттого, что он еще не похмелился, все рассказанные им ужасы полностью прогоняют сон.
Ну вот и славненько, пора под душ, подготовить себя к вечерним подвигам. Хотя, конечно, никакие не подвиги меня ожидают, а банальный скамейкинг, скорее всего.
Один знакомый, не помню точно кто, очень хорошо охаректеризовал все эти встречи в центре Москвы теплыми летними вечерами. Он назвал все это “скамейкинг”, причем разделил на три различных вида спорта: “скамейка-ситтинг”, “сукамейка-дринкинг” и “скамейка-слиппинг”. Не знаю уж как-кто, а я троеборец, зачастую.
ППРРРРРРРРМММММММ-М-м-м..
Опять телефон обьявляет номер. Удивлен, с этим человеком я довольно-таки редко общаюсь. Еще больше удивлен: он спрашивает, не читал ли я последний номер журнала “Здоровье Десантника”. Конечно-же я не читал. В этом издании, оказывается, иногда рассказывают, как можно проткнуть дюймовую доску аллюминиевой вилкой. Что такое дюймовая доска я слабо прдставляю. Может быть она в дюйм длинной, а может и толщиной. Или шириной. Советую ему послать туда эпистолу про свою систолу на диастолу, но он, похоже, не понимает, и даже обижается. Возможно эти слова напоминают ему непристойные названия половых органов.
Вот теперь я точно проснулся. На улице солнце уже не жжет, а ласкает, так что решаю прогуляться до ларька с разливным пивом. Он прямо рядом с моим домом, так что идти туда решаю в домашних шортах.
Боже мой, как приятно выходить из дома в шортах, в которых никуда бы ни вышел, не будь это твой родной райончик. Буквально пара домов от твоего – и тебе уже за них стыдно. Я думаю, у каждого есть небольшая, прилегающая к дому территория, где он может ходить чуть-ли не в трусах. Причем это не зависит от района проживания.
И вот я иду в своих шортах, в шлепанцах и майке к ларьку с пивом. На лужайке за ним уже спят несколько переопохмелившихся местных алкоголиков. Но они, я думаю, начали похмеляться, когда я еще только спать ложился, так что трудно их в чем-либо винить. Погода и вправду чудесная. Пиво – тоже. Такое вот пиво я ни за что бы не стал пить из бутылок, но из кружек, да еще холодное!
В кармане запел мобильный.
Вот чем удобен мобильный: не приходится вспоминать кому принадлежит тот или иной номер, на экране сразу написано: “вызывает Базан”. Привет Базан, сто лет тебя не слышал.
Кстати и вправду почти сто лет, видимся мы пару раз в год, а вот звонил он мне года три назад последний раз. Рассказывает что-то, слова вроде-бы понятные, а суть уловить не могу. Часто так бывает: вот ты понимаешь человека буквально с полуслова, потом перестаешь общаться и все. Как будто с разных континентов. Или планет.
С трудом до меня доходит, что сегодня день рождения у какой-то давней подруги, и Базану пришла в голову мысль удивить ее своим присутствием на этом празднике жизни. Ну чтожь, я вполне готов к дальнейшим подвигам, так что надо договариваться о встрече, о подарке, готовиться к тому, что завтра я опять проснусь поздно.
Память будет рисовать мне прекрасные картины, до тех пор, пока кто-нибудь не позвонит и все не испортит. Мерзкие правдорубы. Но у меня будут, я уверен, эти несколько прекрасных часов после пробуждения, которые я, думается, научился проводить с пользой .