Спиди-гонщик : Сон

Сквозь сон до лошади доносилось мычание, блеяние и странный запах. Она расширила ноздри и с шумом несколько раз выдохнула. В её возрасте чувства начинали обманывать угасающий разум, поэтому лошадь продолжала спокойно спать.

Маленькие волки с ощеренными пастями бегали по сараю. Их ярко-красные ливреи с жёлтыми позументами хлопали полами. В передних лапах они сжимали маленькие горящие факелы, которыми они тыкали в разбросанное тут и там сено. Сено охотно загоралось, волки суетились. Вот первый из них запрыгнул на холку обречённой корове и впился в основание черепа. Его челюсти двигались туда-сюда в сладострастном танце крови. Корова закрыла глаза и рухнула на грязный деревянный пол. С гулким ударом её коленей тлеющая огоньками темнота сарая вспыхнула яркими вспышками факелов и волчьих глаз.

Кобыла беспокойно вздрогнула.

С глухим рычанием волки накинулись на свежий труп. Они рвали шкуру и неподатливые волокна мышц. Из вскрытой брюшины вывалился ливер, придавив нескольких волков. Вскоре два из них пробили себе дорогу в завалах тёплой плоти и вырвались наверх, продолжая пожирать тело жертвы, перемалывая мясо и внутренние органы. Из прокушенного лёгкого вырвался последний вздох. Ливреи волков были перепачканы, их морды были окровавлены, их челюсти терзали отнятую жизнь.

Кобыла переступила с ноги на ногу. Запах стал сильнее.

Среди языков огня плясали уродливые тени. Волки безумно прыгали вокруг останков, их ливреи образовали сплошой кроваво-красный ковёр, колышушийся и бесформенный. Он накрыл убитую жертву целиком, подобно одному большому хищнику. Середина ковра постепенно опускалась всё ниже.

Движение застыло - и взорвалось грохотом и вспышками. Пьяные кровью волки падали навзничь. Картечь рвала их тела, исторгая из желудков съеденную плоть. Изуродованные трупики в ливреях падали прямо на окровавленный пол. Спасения не было. Крик уходящей жизни и пирующей смерти волной прокатился и ударил в стены сарая.

Кобыла вздрогнула и открыла глаза.

Темноту ночного хлева нарушал только свет звёзд, падающий сквозь прорехи в крыше. Лошадь успокоилась и снова закрыла глаза.

А вокруг уже начавшего обугливаться тела бушевал огонь.