Raider : Я люблю свою лошадку...

Вообще-то я люблю лошадей. В детстве у меня была книжка про них – про стать, масть и всякую прочую дребедень. Я все это разучил, хвалился всем, какой я ниибаца крутой коневод, и рассказывал, как вороные ахалтекинцы любят на досуге дрючить саврасых орловских рысаков. Однажды меня даже попросили рассказать, почему у коней такие большие пиписьки, но я с гневом отверг этот вопрос, мотивируя это тем, что лошадь – благородное животное, и было бы неуважением к ее многолетнему стажу труда на благо человечества обсуждать какие-то там половые органы. Про пипиську Мухтара там или Алого, например, никто ведь не говорил, в самом деле? Хотя, честно говоря, мне и самому было очень интересно, но книжки почему-то обходили стороной этот таинственный факт, поэтому однозначных объяснений в то время у меня не было. Впрочем, и сейчас тоже нет.

Когда мне было лет семь, я первый раз сел на настоящую лошадь. Она оказалась очень толстой и скользкой, а самое главное - на ней не было ни седла, ни поводьев, поэтому, когда она тронулась, я начал потихоньку сползать вбок, что в итоге привело к моему падению. Мне было совсем не больно, но приземлился я аккурат в кучу ее же собственного дерьма, причем лицом. Лошадь спокойно побрела дальше, а я так и сидел, обескураженный, весь в лошадином говне, пока папа меня не подобрал. Надеюсь, он ничего не заплатил тому засаленному хачику, который был хозяином этой похуистичной кобылы. Это был первый тревожный звонок в моем знакомстве с лошадьми, и, как это ни удивительно, последний. Нет, не то чтобы я разлюбил лошадей. Просто немного охладел.

Однако в недавнем прошлом с моей знакомой произошла одна преинтересная история, которая вновь возбудила во мне чувство радости за этих добрых и задорных копытных зверей.

Пошли они как-то с подругой гулять в парк. Прогулка не предвещала ничего экстраординарного, по крайне мере, до того, как они не повстречали на своем пути всем знакомый аттракцион «пракатись-на-лашатке-всего-за-пейсят-рублей-это-очинь-увликательно-и-интиресно-пачуствуй-сибя-дартаньяном». Две в меру обгрызенные клячи понуро фыркали и лениво скребли копытами асфальт.

- Ой, лошадки, - заверещала подруга. – Ой, лошадки! Давай прокатимся?

Мою знакомую (назовем ее Юлей) охватило чувство легкого недоверия к тому, насколько феерическими могут оказаться впечатления от поездки на этих кургузых колченожках, хмуро сбрасывавших подхвостный балласт и демонстрировавших полное безразличие к внешнему миру. Но ее подруга твердо решила, что эти стремительные скакуны должны, во что бы то ни стало, промчать их с ветерком по тенистым парковым аллеям, и спорить с ней было бесполезно.

Задрипанная девочка-коневод, сплевывая шелуху от семечек под копыта своим травоядным подопечным, вяло помогла девочкам взгромоздиться на безмятежных мустангов. Затем к ней присоединилась вторая, не менее задрипанная, и кавалькада из двух полудохлых иноходцев, увенчанных прелестными всадницами, и пары совершенно ублюдочных коневодчиц должна была уже тронуться в свой триумфальный путь по подмосковному Версалю. Но не тут-то было.

Одна из лошадок, на которой восседала подруга моей знакомой, вдруг забеспокоилась. Она начала фыркала чуть громче, переступать с ноги на ногу, усиленно кивать и мотать головой и проявлять другие тому подобные признаки озабоченности. Вторая лошадь начала ей вторить, и даже чуть более агрессивно. Всадницы, разумеется, тоже заволновались, но, не обладая большим опытом в конном деле, предпринять ничего не могли. Девочки-коневоды нахмурились и даже перестали грызть семечки. Они переглянулись, и в их взглядах тут же отразилось понимание происходящего. «Течка…» - бледнея , прошептали они в унисон. Но увы – было уже поздно.

Юлина лошадь вдруг огласила парк пронзительным «иго-го!» и мощно взбрыкнула, тут же развеяв все иллюзии насчет своей неповоротливости и умиротворенности. Поводья, разумеется, тут же вылетели из рук коневодчицы. Юля побледнела и, что есть силы, вцепилась в холку. Лошадь опустила свои копыта прямо на круп своей коллеги, недвусмысленно планируя совершить что-то ужасное.

Другая девочка-коневод оказалась чуть проворнее и за секунду до того, как вторая лошадь, ощутив удар, рванула галопом по аллее, сдернула Юлину подругу с седла (кстати, упала она прямехонько в эпицентр лошадиного туалета, а куча там была не в пример больше той, в которой я побывал в детстве), чем спасла ее от того, от чего не удалось уберечься самой Юле.

Лошадь, на которой восседала до смерти перепуганная Юля, снова взвилась на дыбы, показав всем пространство своего живота от груди до селезенки.

- Конь… - только и смогла ошарашено пробормотать подруга, протирая глаза от зеленых какашек.

Мощное ржание снова пронеслось над парком, и конь пустился вдогонку за своей возлюбленной, унося на себе намертво вцепившуюся в его гриву Юлю.

- Стоя-а-ать!!!! – заорали обшарпанные девочки и, побросав кулечки с семечками, бросились вдогонку.

Надо сказать, что Юля вообще до этого видела лошадей только на картинках и в кино. Никогда в жизни ей не приходилось не только скакать на лошадях, но даже подходить к ним близко. Конечно, ей всегда импонировали мушкетеры и ковбои, смело несущиеся на своих скакунах в бой за честь своих возлюбленных, но представить себя в их роли она вряд ли могла. Что ж, такой шанс ей представился. Сполна.

Кобыла, удиравшая от распаленного жеребца, гнала по аллее, как сумасшедшая. Конь, а вместе с ним и обалдевшая и ничего не соображающая Юля, неслись за ней вдогонку, периодически оглашая окрестности оглушающим ржанием. Ржал, естественно, конь. Юлю трясло и мотало, она билась задницей о седло, периодически ощущая, что вот-вот из него вылетит. Ее ноги выскочили из стремян, которые стучали по крупу непарнокопытного Казановы, придавая ему еще большее ускорение. Девочки-коневоды безнадежно отставали от влюбленной пары. Юля чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Но все это еще были только цветочки…

Кобыла, почувствовав, что конь неминуемо ее настигает, сделала резкий рывок в сторону и поскакала по лесистой местности, продираясь сквозь кусты и деревья. Ее преследователь вновь взмыл на дыбы (бедная Юля – надо отдать ей честь, она снова удержалась) и припустил за беглянкой. К Юлиным несчастьям теперь добавились новые – сильно пересеченный рельеф (теперь она поняла, что страдания ее задницы до этого лесного забега были просто мягким массажем) и ветки деревьев - конь ловко уклонялся от попадавшихся ему на пути ветвей, и все удары доставались несчастной Юле, - вся в иголках и листьях, с расцарапанным лицом, она была похожа на принцессу лесных ежей.

Конь оказался все-таки проворнее своей любовницы, а может, она и не так уж хотела от него убежать, но, тем не менее, – после нескольких минут безумной лесной скачки преследователь практически настиг свою жертву. Юля, находившаяся к тому времени на грани потери сознания, так или иначе, смогла понять, что сейчас ей, ко всему прочему, грозит еще и стать участницей лошадиной оргии. Эта мысль совсем не добавила ей самообладания и радости, но поделать она ничего не могла, и потому смирилась с происходящим, надеясь лишь на то, что темп гонки, наконец, упадет и она как-нибудь сможет спрыгнуть с пегого маньяка.

Темп действительно упал. Но совсем не так, как предполагала Юля. Лошадь, до этого улепетывавшая со всех ног, вдруг встала как вкопанная. Конь, несшийся за ней на всех парах, тормознул так же быстро, взрывая копытами землю. От такой резкой остановки Юля взмыла над шеей своего буцефала, не отпустив, однако, гривы, но подпруга, не выдержав, лопнула, и многострадальная девочка с клочьями лошадиных волос в руках полетела вместе с седлом вперед, через голову коня, и шмякнулась о впереди стоящее дерево. Она сползла, обирая кору, по стволу прямо в росший под дерево куст и, обессилевшая, наблюдала за тем как ее конь, не переставая ржать и фыркать, самозабвенно долбил своей огромной елдой абсолютно спокойную кобылу. Кобыла при этом уныло щипала листья с куста, в котором лежала Юля, и косила на нее свои грустные зеленые глаза, словно извиняясь за своего бесстыжего друга. Процесс лошадиного совокупления проходил достаточно долго, и Юле даже начало казаться, что ее присутствие здесь выглядит вполне закономерно.

Вскоре неподалеку раздался треск веток и топот множества ног – это подоспели запыхавшиеся девочки-коневоды вкупе с половиной посетителей парка, бросившихся догонять взбесившихся лошадей. Увидев описанную картину, они все как один повалились на землю, корчась от смеха. Не смеялась почему-то только Юля.

В общем, после того происшествия Юля почему-то стала любить лошадей еще меньше, и теперь относится к ним с некоторым недоверием. Никаких серьезных травм она не получила – лишь синяки да ушибы и расцарапанное лицо. Я как-то даже думал подарить ей на день рождения плетку и шлем жокея, но передумал. Черт его знает, можно ведь и по морде плеткой получить, а это, по ходу, очень даже больно.

Я бы рассказал вам еще пару лошадиных историй, например, о том, как шесть здоровых мужиков всю ночь просидели на одиноком дереве, росшем в чистом поле, спасаясь от пары бешеных лошадок. Но об этом – в следующий раз.

Чао.

Raider.