San Tec : Потерянный город - город мечты

Город только начинал просыпаться. Маленькие магазинчики и кафе, широко зевая, открывали рольставни. Многоэтажки снимали поволоку штор с глаз-окон, а я неторопливо шел, пытаясь развеять остатки беспокойного вагонного сна.

Я прошел всего метров сто, от старенького здания вокзала с большими часами на маленькой башенке и остановился, достав сигарету.

Больше десяти лет я не был здесь, в своем маленьком, когда-то родном мне городишке.

Странные чувства постепенно стали заполнять меня. Нахлынули воспоминания, разбавленные сомнительной ностальгией вместе с извиняющимся сожалением о прошедших ни здесь, последних годах.

Вчера днем мне позвонил Серега и сказал, что Валька… наш Валька Левитин, умер. Пришел с работы, лег на диван, закрыл глаза и умер на глазах жены и детей. Умер, так тихо, словно и не жил вовсе. Так странно и глупо как-то.
Теперь нас осталось только двое: Сережка и я. Мы дружили с первого класса. Вместе росли в одном дворе, и мечтая взрослели вместе.

Но сейчас я думал не о Вальке.

Стыдно признаться, но отчасти я даже обрадовался возможности вернуться сюда, в надежде увидеть «её».

Столько лет прошло, а «она» не выходила у меня из головы. Болезненным наваждением, «её» образ преследовал меня, стоило мне на мгновение закрыть глаза. Легкое ситцевое платьице, белое в голубой горошек, и синяя ленточка в длинных, вьющихся волосах.

Со мной поравнялась «шестерка» заборного цвета. Бубня хриплыми динамиками, она раскидывала из открытых окон, обрывки арабских напевов. Подкатив еще ближе, голос с сильным акцентом, вторя заунывному нытью своей музыки, загундосил: - «Э-э, ехать надо»? «Куда ехать, надо»? «Нэдорого».

Тряхнув запястьем, я посмотрел на часы и молча сел на заднее сидение.

Дверь закрылась только с третьей попытки, от души лязгнув железным замком, и машина тронулись.

- В гостиницу надо, да? – вопросительно посмотрел в зеркало заднего вида таксист в черных, густых усах.

- В гостиницу – кивнул я.

Я устроился удобней, насколько это возможно на чехлах из длинноворсного, синтетического меха и рассеянным взглядом уставился в окно.

- Как в Германии погода сейчас?

- В Германии?
- Ну вы же из Германии?
- В общем-то, да. А вы откуда узнали? – немного недоумевая, спросил я.
- Вы у себя на часах время еще не перевели, да и багажная бирка на вашей сумке не оторвана.

Я посмотрел на смятую бумажную ленту, прилепленную на ручке: «FRA» - «SVO» и отлепив её, улыбнулся: - да вы «чекист» прямо какой-то.

- Смешно сказать вам будет. Я раньше в контрразведке служил у себя там, в своей стране. Я ведь не местный. Из Сирии, я.

- Из Сирии? И как же сюда забрались?
- Долгая история – приподнял одну бровь водитель.
- А вы не боитесь так категорично о своей бывшей профессии заявлять?
- Да кто в это поверит? Кому нужен «чурка» таксист? – широко улыбнулся, ощетинив усы, загадочный «Сириец»,- к тому же всё это в прошлом.

В маленьком одноместном номере я кинул сумку на кровать, и рядом повалился сам. Расстегнув длинную молнию, нащупал и достал со дна сумки пол-литровую бутылку виски, купленную еще в вагоне ресторане.

Мрачные мысли и воспоминания, коловоротом сверлили виски. Напиться хотелось еще в поезде, но я рано уснул, абсолютно вымотанным. Придется сейчас.

Я свернул крышку и сделал два больших глотка.

Меня пугали не столько мысли о смерти и не ужас предстоящего зрелища: лежащий в гробу Валька с закрытыми большими голубыми глазами, сколько встреча с «ней». Она обязательно должна быть там - лучшая подруга Валькиной жены.
Мы с Валькой познакомились с ними еще в студенчестве, на одной из бесчисленных вечеринок. По началу всё было банально до абсурда, пока я окончательно не влюбился в неё.

«Она», «её», с «ней» - я даже боюсь произнести её имя. И все-таки, её звали…, нет, думаю совершенно не стоит произносить её имя вслух – я все еще боюсь, что чувства снова накроют меня снежной лавиной и мне будет трудно с ними справиться. Её имя для меня - как заклинание колдовской книги, вызывающее конец света.

До этого, да и теперь, я не верил и не верю в любовь. Но тогда я упивался ею всласть, жадно глотая ее вязкую, дурманящую сущность отравленного питья, приготовленного самим дьяволом по рецепту божественной поваренной книги.

Даже сейчас спустя много лет, когда воспоминания об этом причиняют всего лишь тупую тянущую боль, сидящую где-то глубоко, а сердце не более чем заходиться от частых ударов, захлебываясь в избытки крови, мне все равно трудно об этом говорить. Всё хотя и умерло уже давно, но все еще так живо.

Сотни тысяч раз я представлял, как встречу её, как приветливо, но равнодушно поздороваюсь. Мы затянем пустой разговор. Между делом похвастаю успехами (может, она пожалеет, что осталась не со мной). Я бы много шутил и смеялся, показывая всем своим видом, что вполне счастлив и без неё.

Выпив полбутылки, я закурил, приспособив под пепельницу стакан, стоявший на тумбочки возле кровати.

На часах было без пяти восемь. Значит, здесь почти десять – самое время собираться и выходить. Я развернул помятую бумажку с теперешним адресом Вальки.

Приняв душ, я переоделся в свежее, сделал еще несколько глотков из бутылки и вышел на улицу.

Возле гостиницы всё ещё стоял «Сириец». Я сел к нему в машину. Насколько это возможно, я потянул паузу и выдохнув пробормотал: - «на вокзал, пожалуйста».