Story : Старые знамена. Продолжение. И больше не будет.

...Близилось окончание рабочего дня. Девчонки сто раз обсудили, что оденут вечером. Аля всполошилась, что надо было у Измаила просить третьего друга и брать Виолу собой. Виола отшучивалась, сказала, что для нее сегодняшний вечер тоже будет интересным. Поразмыслив, Виола решила сходить на четвертый этаж.
Виола повернула за угол, вперед убегала красная, с зеленой каймой ковровая дорожка, в этом крыле остался этот элемент былой роскоши. Подходя к лифтам, Виола услышала механический звук, открывались двери лифта и засиял неземной свет… После того, как поменяли кабины, льющийся с потолка желто-оранжевый свет, отраженный в больших, от потолка до пола, зеркалах, убеждал в том, что ты входишь не лифт, а в Некие Врата. Кабина еле тащилась. Путь на четвертый этаж, казался бесконечным. «Может быть и у нас между этажами находится офис Иных? Место подходящее…» - подумала Виола, которая недавно прочитала книжки о дозорах.
Наконец-то двери открылись, Виола шагнула из сияющей кабины в тусклый свет бесконечного коридора. (Находка архитектора - сделал все четыре этажа – близнецами-братьями, но на четвертом этаже в дополнение к бесконечным кабинетам имелся огромный актовый зал.) Виола прошла почти полпути, услышала, как позади нее хлопнула дверь в одном из многочисленных кабинетов. Вдруг Виола споткнулась, и почувствовала, как кто-то поддержал ее под локоть:
- Осторожненько, - послышался скрипучий голос. Виола узнала руководителя Института. Когда он успел подкрасться?
- Спасибо, Вилен Дмитриевич…
- О, Вы знаете меня? А Вас как зовут, прекрасная незнакомка?
- Виола.
- О! Какое красивое имя.
Виола чувствовала, что хватка пожилого профессора не ослабевала, локоть ломило от цепких пальцев, она деликатно попыталась освободиться. Профессор отпустил локоть и скользнул рукой по талии и …ниже. Прикосновение длилось секунду. Виола даже изумиться не успела.
- Виола, а что Вы делаете на нашем этаже, я полагаю, что Вы работаете на первом?
- Да, я пришла к подруге, – Виола остановилась.
Профессор вопросительно смотрел на Виолу.
- Люба Патрушева, она работает в этом отделе,- Виола указала на обшарпанную дверь.
- О! Любочка, знаю, знаю, - прошелестел Вилен Дмитриевич и плотоядно облизнул тонкие губы.
- Еще раз спасибо, что не дали мне упасть, - Виола направилась к двери.
- Виола, не будете ли Вы так любезны, зайти ко мне на обратном пути.
На этот раз Виола с удивлением воззрилась на профессора.
- Видите ли, мы проводим опрос, среди фирм-арендаторов. Хотим выяснить, довольны ли они условиями аренды и вообще, нахождения в стенах нашего Института…, - профессор слегка замялся, но продолжил, - Как среди директоров, так и среди простых сотрудников. Я буду ждать.
- Хорошо, - с запинкой сказала Виола, - я зайду.
- Вот и славно, я буду ждать с нетерпением, - Вилен развернулся и прыгающей походкой зашагал прочь.
Виола резко рванула на себя дверь, заглянула в кабинет.
- Люба,- шепотом позвала Виола.
- А, Виола! Как я рада, молодец, что зашла, я уже сама к тебе собиралась, - Люба выглянула из-за перегородки, где находилась импровизированная кухонька – раковина и электроплитка, - кофе хочешь? - И Люба снова скрылась.
- Лучше что-нибудь покрепче, - буркнула Виола и села на колченогий стул.
- Что? – Люба снова показалась.
- Коньяк у тебя есть?
- Есть. А что случилось-то?
- Люба, у тебя с Виленом что-нибудь было?
Люба вспыхнула как девочка.
- Виола, ты с ума сошла…
- Было или нет?
- Ну, было, давно. Я тогда только пришла работать лаборанткой. Зеленая совсем, а он уже почти профессор. Такой галантный, внимательный. Цветы, рестораны…
Любе было далеко за сорок, но об этом знала только Виола. На вид – не больше тридцати пяти. Удивительно моложавая. Люба однажды грустно пошутила: «Знаешь, говорят, что когда человек долго выглядит молодо, это признак шизофрении». Всегда улыбающаяся, хорошо одетая и благоухающая нетривиальными духами. Ее облик не соответствовал зарплате секретаря ученой группы и положению «заядлой холостячки», тянущей на себе стареньких родителей и сына вечного студента. Но раньше Виола об этом не задумывалась.
- Он кажется вдовец?
- Да, уже лет пять, - ответила Люба.
- И что?
- И ничего. Ладно, каюсь, мы продолжаем… общаться. Сначала я думала, что он на мне женится. Так эта старая обезьяна по девочкам пошел. Совсем сбрендил! Все моложе и моложе выбирает! Где-то у меня коньяк был…- Люба осмотрелась, - Ага, вспомнила.
На длинной тумбочке в ряд стояли толстые папки, на корешках которых были приклеены фрагменты старого календаря – спящий бульдог и воцарившийся на нем белый персидский кот. Люба вытянула одну из папок, бульдог лишился одного глаза и уха, а кот передней лапы, извлекла из нее плоскую бутылку коньяка, которую в папке удерживали резинки. И сунула папу обратно, но не в порядке очереди носов и хвостов, нарушив идиллию собачье-кошачьей дружбы. Люба принесла две чашки, плеснула в них коньяк.
- Давай, подружка, выпьем, нехай им будет погано, - Люба чокнулась с Виолой и быстро выпила, потом спросила снова:
- У тебя что-то случилось?
- Ничего особенного, устала. Люба, меня геологи сегодня вечером на мальчишник пригласили, не хочешь со мной?
- Геологи… Был у меня один геолог… Видный был мужчина… От чего же не пойти…
- Знаешь, меня Вилен зайти просил, они какой-то опрос проводят,- как бы невзначай сказала Виола.
- Пойдешь? – с напускным равнодушием спросила Люба.
- Скажи, а ты за Вилена еще замуж хочешь?
- Наверное, хочу.
На этих словах Виола несколько сникла. А Люба продолжила:
- Привыкла я к нему за столько лет. Да и Пашка его... Ой, что-то я разболталась сегодня!
- Пашка?!
- А что такого?
- Ну, ни капельки не похож! И Вилен знает?
- А как же! Думаешь, откуда я такая красивая при моей зарплате? И Пашка учится уже шестой год, на шее сидит. Да еще папа с мамой прибаливают. Я бы одна не потянула. Вилен, в этом плане, порядочный. Всю жизнь помогает.
- Ладно, Люб, я пойду, зайди за мной после работы. Геологи у проходной меня встречать будут.
- Договорились. Может еще? – Люба встряхнула бутылкой, та зазывно булькнула.
- Давай. За все хорошее.
На этом Виола чмокнула Любу в щеку и выпила большой глоток не лучшего коньяка из покрытой чайным налетом чашки.
Виола вышла в мрачный коридор, решила пройти против часовой стрелки, заодно осмотреть ту сторону четвертого этажа, где никогда не бывала. Двери в актовый зал были открыты. До Виолы долетали неясные звуки. Она осторожно заглянула в зал. Кресла, как в театре были накрыты чехлами. Это и все, что сумела различить в темноте Виола. Шум прекратился. Виола отпрянула и быстро зашагала по коридору. За ней кто-то шел. Виола оглянулась. Еле различалась высокая фигура. Отчего-то стало страшно. Виола ускорила шаги. И завернув за угол, остановилась. На нее налетел Платон.
- Виола, что ты тут делаешь?
- Платон, - облегченно перевела дух Виола, - это ты в зале был?
- Да, вчера было собрание трудового коллектива, я ручку посеял. С дуру свет не включил, в темноте еле нашел. А ты что тут делаешь, дорогая?
Платон обнял Виолу, притянул к себе, зашептал:
- Я по тебе с ума схожу.
- Платон, меня Вилен ждет! – Виола уперлась кулачками ему в твердый живот.
- Вилен? И до тебя добрался? Старый козел!
- Прекрати, я к нему по делу.
Платон, выпустил Виолу из объятий, озадаченно смотрел на нее, потом сказал.
- Виола, выходи за меня замуж.
- Я подумаю, Платоша, - мягко сказала Виола и коснулась его руки, - Я пойду, хорошо? – И почти бегом достигла дверей приемной.
- О! Виола, как я рад, - Вилен Дмитриевич был в приемной,- проходите, проходите, прошу. - И он гостеприимно распахнул перед ней дверь своего кабинета.
Виола с удивлением озиралась по сторонам. Кабинет был просторный, стены зашиты дубовыми панелями, мебели было немного. Огромный письменный стол, впритык к нему стоял длинный стол для заседаний, вокруг десяток стульев. В углу старинный шкаф с книгами по геодезии, геологии, географии... На столе был идеальный порядок, у каждой вещи было свое определенное место, карандаши остро заточены. «Да он аккуратист», - подумала Виола и села на предложенный стул. Вилен обогнул свой стол и сел во главе стола.
- Виола, могу я предложить Вам кофе.
- Да, с удовольствием.
Профессор вскочил и танцующей походкой закружил вокруг, засуетился.
- Секретаршу я отпустил, а сам я такой никудышный хозяин. Знаете, моя жена, Царствие ей Небесное, совсем меня избаловала…Я ведь даже чай не умел заваривать…Она была такая заботливая.
Виола почувствовала, как сзади ей на плечи опустились легкие руки пожилого профессора.
- Виола, в Вас столько жизни, Вы – сама жизнь. Вы такая восхитительная. И почему я раньше не встречал Вас?
Виола молчала. Вилен поцеловал ее в макушку.
- Виола, мы можете осчастливить одинокого старика.
Виола решила не дожидаться очередной пошлости, поднялась со стула. Но профессор обнаружил недюжинную прыть. Не смотря на свой возраст, и то, что был ниже на голову, он ловко схватил Виолу за талию, рывком поднял ее и усадил на стол для заседаний, одновременно ввинчиваясь всем телом между ног. Секунду Виола сидела на столе с широко раскинутыми ногами, потом начала вырываться. По телу прошла судорога отвращения. Но вырваться из его железных рук было невозможно. Весь он превратился в стальную, туго закрученную пружину. Он был готов к бою. Несколько минут прошли в молчаливой борьбе, потом профессору удалось опрокинуть Виолу… Гладкая поверхность стола неприятно холодила спину. Виола снизу вверх наблюдала, как блаженно щурил глаза профессор, но при этом зорко следил за ней.
- О! Моя девочка! Ты чудо! – театрально восклицал Вилен Дмитриевич.
«Ему ведь за шестьдесят, а какой орел. Понятно, почему Люба к нему прикипела»,- отстраненно размышляла Виола.
Профессор несколько ослабил хватку, и рука двинулась к груди Виолы, задирая блузку.
- О! Какая роскошь, моя девочка...- стонал Вилен, добравшись до груди и сжимая сосок. – Виола будь умницей, я должен это поцеловать, должен.., - и он, схватившись за края стола, кинул свое легкое жилистое тело вверх, навалился и припал к груди, урчал, мял, сжимал, не прекращая между тем поступательных движений. На краткий миг Виола прикрыла глаза и поняла, что больше не испытывает отвращения, а испытывает … удовольствие, блаженство, блаженство…
- А теперь кофе, - как ни в чем не бывало, деловым тоном сказал Вилен и протянул руку Виоле, помогая ей подняться.
- Виола – ты лучшее, что было со мной, - серьезно добавил профессор.
Виола молча приводила себя в порядок, потом внимательно посмотрела на него,
- У Вас есть зеркало, Вилен Дмитриевич.
- Да, конечно, - открыл невидимую дверь в стене – встроенный гардероб, с внутренней стороны двери большое зеркало.
«Надо перед геологическим мальчишником успеть принять душ», - подумала Виола, глядя на свое отражение.
- Я пойду, Вилен Дмитриевич?
- А кофе?
- В другой раз, - вежливо отказалась Виола и направилась к выходу.
- До свидания,- не оборачиваясь, сказала Виола и вышла из кабинета.
Люся с Алей уже ушли, оставив Виоле веселую и глупую записку на входной двери: «Виола, мы ушли за новыми приключениями». За рабочим местом Виолы сидела Люба. Виола украдкой взглянула на часы, ровно шесть.
- Ну, как? – угрюмо спросила Люба
- Кофе пили, - спокойно ответила Виола, - а ты давно ждешь?
- Только что пришла, вот, дежурю, девчонки твои на меня офис бросили.
Виола выключила компьютер. Проверила содержание сумочки. И радостно улыбаясь, обратилась ко все еще хмурой Любе:
- Пойдем, Любаша, на встречу новым приключениям?
- Ох, Виолка, не договариваешь ты что-то, - но Люба уже тоже улыбалась. Виола залюбовалась Любой: свежая, спелая… Если бы Люба была покрупнее, к ней подошло бы слово «ядреная». Рыжие завитки выбились из немного старомодной, но очень к ней шедшей прически, аквамариновые глаза безупречно подведены, белозубая притягательная улыбка…
- Любаша, твой Вилен тебя не стоит, он … старый козел, а ты – красавица!
- Это судьба, Виола, с козлами мне всю жизнь путаться…
За стеклянной будкой проходной маячил Женя. Виола сдала ключи и поставила офис на сигнализацию, и они с Любой вышли в холл.
- Это – Женя, мой старинный приятель, а это – Люба – моя подруга и она идет со мной на ваш мальчишник, - тоном, не терпящим возражений, но с очаровательной улыбкой, заявила Виола.
- Очень приятно, - сказал Женя и пожал протянутую Любой руку. Сам удивился, что пожал ее крепче, чем полагалось бы…
- Это здорово, Виола! Люба, ребята будут очень рады. Девочки, вперед, на встречу новым приключениям!
Виола и Люба переглянулись и захохотали.
Отсмеявшись, Виола сказала:
- Только у меня есть еще одно неотложное дело. Женя, ты на машине?
- Да еще на какой!
- Забрось меня домой. Вечеринка в каком районе?
- В Митино.
- Да, далековато, ничего я на такси доберусь.
- Я с тобой, - вцепилась Виоле в руку Люба.
- Любочка, я Вас не отпускаю! – запротестовал Женя.
- Люба, ты сама решай. Я очень быстро.
- Может быть, мы тебя подождем? – нерешительно предложила Люба.
- Идея! Люба, я Вас на это время украду в одно уютное местечко, мы с Вами выпьем чего-нибудь, поговорим, - Женя взял Любу под руку, - Виола, тебе часа хватит?
- С избытком.
На улице их ждал темно-темно-синий сногсшибательно-навороченный мерседес.
- Это Семен выделил транспорт для доставки Виолы, - гордо заявил Женя и запнулся, - и Вас, Любочка.
- Бедно живут простые геологи, - восхищенно выдохнула Люба, не обращая внимания на слова Жени.
- Такси отменяется, сегодня я хочу ездить только на этой машине, Люба соглашайся выпить, я правда быстро.
Дома Виола приняла душ. С трудом нашла на антресолях запыленный темный флакон, в нем масло, рецепт которого она помнила на зубок, хотя прошло столько лет… Бережно, массирующими движениями растерла себя маслом. В воздухе распространился едва уловимый тонкий аромат. Старые боевые знамена развернуты, значит надо одеть и доспехи.
Макияж наносить не стала. Через двадцать минут выпорхнула из подъезда. Мерседес стоял под парами.
- Давно ждете? – спросила Виола, усаживаясь на мягкое сиденье.
- Еще не успел двигатель заглушить, - радостно сообщил Женя.
Люба загадочно улыбалась и вдруг спросила:
- А чем ты надушилась?
- Да ничем, это, наверное, лак для волос.
- А я не чувствую, - повернул голову и потянул носом Женя.
«А тебе и не положено», - подумала Виола. Только женское обоняние воспринимали запах масла. Мужчины чувствовали, но по-другому…
Женя всю дорогу острил, рассказывал анекдоты. Довольно длинный путь преодолели незаметно, пробок почти не было.
- Приехали, - Женя указал на высотку, возвышающуюся над новеньким Макдоналдсом. Ловко припарковался, первый высочил из машины и подал руку Виоле, затем Любе. И опять заметил, что сжал Любину руку немного сильнее.
В подъезде было удивительно чисто, лифт был без надписей и повреждений, быстро домчал их до 13 этажа.
Женя широко распахнул не запертую дверь и крикнул:
- Семен, принимай гостей! Заходите, девочки.
В прихожей показались сразу несколько мужчин. Они не скрывая восхищения смотрели на Виолу с Любой. Женя по очереди всех знакомил, одновременно освобождая гостьям дорогу. Наконец из кухни, откуда лились дразнящие запахи мяса, чеснока и еще чего-то, вышел хозяин дома Семен Мысин.
Немая сцена для двоих. Люба с застывшей улыбкой и остолбеневшей Семен, но они быстро взяли себя в руки, Люба отвернулась к подошедшему бледному Гоше, Семен громко пригласил всех в комнату. Только Виола и заметила: «Неужели тот самый видный геолог? Как тесен мир».
За столом едва уместилась компания из одиннадцати мужчин и Люба с Виолой. Виола почти всех уже видела днем, но были и трое незнакомых: средних лет болезненно худой Петр, молоденький, похоже, ровесник Гоши, Юрий и замечательный огромный и шумный Костя.
Виола исподтишка оглядывалась, пока звучали первые шутливые тосты, и одновременно по-королевски принимала ухаживания бесчисленных желающих услужить. Квартира ухоженная, чувствовалось присутствие женских рук. Большая комната с эркером. Ковер на стене, ковер на полу, дорогие аудио- и видео системы. На стенах вперемежку фотографии и сувенирные тарелки из разных городов, в том числе и из-за границы… «Вечный странник», - Виола с удовольствием смотрела на Семена. Он был жутко мужественный, такой давно растраченный типаж грубоватого скитальца, чудом уцелевший и сидящий теперь напротив. Семен изо всех сил старался не смотреть на Виолу, но она все время ловила на себе его жадные взгляды. С Любой, которая оказалась на другом конце стола Виола встретилась только во время перекура на балконе, который был превращен в зимний сад, с распахнутыми в июньский вечер окнами.
- Люба, это он?
- Кто?
- Видный мужчина, геолог…
- Как ты догадалась?
- И сколько вы не виделись?
- Давно, очень давно.
- Люба, а вот на него Паша очень похож…
- Да это он, и он отец Пашки, и я его до сих пор люблю, - на глазах у Любы блеснули слезы, она теряла самообладание, сказывалось выпитое шампанское.
- Люба, а как же Вилен?
- И его люблю, проклятого.
- Любаша, соберись. Нас зовут. Потом поговорим.
Люба шла впереди, а Виола взяла ее за руку, ободряюще пожала и потом быстро и незаметно потерла своим запястьем о ее, отдавая частичку масла… Пригодится, сегодня Любе понадобятся силы.
Как только они вернулись на место, встал из-за стола Семен:
- Друзья, я поднимаю этот бокал за прекрасных дам, которые удостоили нас сегодня своим вниманием.
Все мужчины поднялись и выпили до дна.
Тосты учащались. За столом стоял гвалт, то тут, то там взрывался смех. Семен подал огромное блюдо с дымящейся бараниной.
Во время очередного перекура, Виоле и Любе не дали поговорить. Да этого и не требовалось, Виола видела, как Люба внезапно успокоилась, хохотала над шутками Жени и Костика, сидящих с нею рядом, на Семен она больше даже не взглянула. Потом охотно отплясывала в большом кругу, вышедших как один танцевать мужчин. С хохотом выскочила к Виоле на балкон, а следом протиснулся Женя, и за ним вошел Семен. Волнение Семена выдавали лишь его побелевшие костяшки пальцев, так сильно он сжимал красивую трубку.
- Девочки, мы вам не помешали? У нас родился спор. Мы делегаты от конфликтующих сторон, - с воодушевлением начал Женя, - Вы только не подумайте чего… Знайте, нет – так нет, забудем.
- Что ты еще придумал, Женя? – Виола смотрела на него с умилением.
- Наш мальчишник разделился. Одни – тянут всех в кабак. А другие, говорят, что надо сначала спросить наших гостий, то есть, вас, может быть и не надо в кабак.
- Вы хотите нас по кругу пустить? – дерзко резанув по Семену взглядом, вдруг брякнула Люба.
- Боже мой, Любочка, да что Вы! – Женя смешно всплеснул пухлыми ручками, - Вы когда-нибудь в одном месте наблюдали такое количество здоровых и красивых мужиков, и он сложил толстенькие пальцы во внушительный кулак, - Эх, все – богатыри!- и потряс кулачищем в воздухе.
Здесь надо было отдать должное Жене. Все одиннадцать были очень разные, но все безоговорочно интересные. «Даже бледный Гоша, - подумала Виола, - похож на надменного королевского отпрыска. Даже Петр – очень худой, но такой изящный с потрясающим густым баритоном, даже ты, Женька…» , - Виола не удержалась и ущипнула толстяка за упругое брюшко.
- И что же? Мы перед вашими богатырями, расстелиться должны?! – не унималась Люба.
- Любочка, это всего лишь игра. Типа бутылочки, но для взрослых, - ласково сказал Женя. И потом, у нас есть необстрелянные бойцы, ну понимаете, да?
Семен молчал. В его взгляде не было ни смущения, ни напора, он ждал.
- А вы так всегда веселитесь? – Виола бросила вопрос в повисшую тишину.
- Нет, но почему бы не попробовать? – вступил в разговор Семен, - вы безумно привлекательны, и мы – тоже, это нормальное притяжение, ребята только что из экспедиции...
- Идите, смертные, мы сообщим вам наше решение, - Виола, дурачась, изображала повелительницу и указала им на дверь. Мужчины вышли.
- Люба, у тебя бывали такие «новые приключения»?
- Один раз был секс втроем: один – он, и две – мы с подружкой, - Люба поморщилась.
- И как?
- Не понравилось, я с кровати упала, а они про меня и забыли.
- Ну что будем делать?
- Виолка, чем ты надушилась? – вдруг снова спросила Люба и вскинула на Виолу на миг затуманившиеся глаза.
- Люба, доверься мне, все будет хорошо.
- Смотри, подружка, как бы не умыться потом кровавыми слезами.
- И не думай, Любаша! – и Виола крикнула в комнату – Женя! Иди сюда.
Женя подошел:
- Нет?
- Почему – нет? Да! Но у нас одно условие, правила будем устанавливать мы.
- Да какие вопросы! – заорал Женя, и еще громче – Ребята! Готовься к разврату!
Люба испарилась, полетела разыскивать сумочку и приводить себя в порядок. Виола посмотрела в небо, собирались тучи, в воздухе пахло близкой грозой.
- Семен, - не оборачиваясь, обратилась, к бесшумно ступающему на балкон Мысину, Виола, - в Вашей квартире сколько комнат?
- Четыре.
- Порядок сами наводите?
- Заметила? Нет, домработница, - Семен легко перешел на «ты».
- Кровать большая есть?
- Очень большая.
- Отлично.
- Виола, - начал, было, Семен.
- Не надо, Ваше время придет. И Виола выскользнула в комнату.
Сразу наткнулась на несколько пар глаз, следящих за нею как за добычей. Улыбаясь, Виола пересекла комнату. Вышла в просторную прихожую, на секунду задумалась и потом открыла одну из дверей. «Двери, двери, просто преследуют меня сегодня», - весело подумала Виола, шагнула в прохладную комнату. Огромная кровать стояла посредине, а на потолке, о, только не это! - было большущее зеркало. «Вот дает! А на вид – нормальный мужик», - Виола присела на кровать, откинулась и посмотрела вверх. В потолке отразилась одалиска с распущенными волосами и заиграла волшебными руками, изображая восточный танец. «Нет, эта кровать, для Любаши, ну и для моих раздумий» - Виола чувствовала, что волна безудержного веселья захлестывает ее, - «рано, - остановила себя Виола, -сначала – работа».
Виола сгребла подушки, устроилась, полусидя, и задумалась. Не стала заглядывать глубоко, только прошлая жизнь и настоящая… В будущее заглядывать – еще не время.
Раздумья Виолы.
1. Что мы имеем? 11 мужчин. Начнем с Жени. Я его хоть немного, но знаю. Виола прикрыла глаза. Женечка, Женечка, симпатяга… Имя чуть подкачало, имя которое может носить и женщина и мужчина – двойная нагрузка, на него нанизываются мало понятные для мужчин женские проблемы и наоборот, а носитель временами впадает в необоснованную панику или депрессию... Крокодил. Огромная верткая бестия кружилась в мутной бурлящей воде. На веревочном мостике небольшой стайкой жались друг к другу туристы. На мужчинах белые пробковые шлемы, белые костюмы, на женщинах платья с заниженной талией и широкополые шляпы… Похоже, середина 30-х годов. Темнокожий индус в одной набедренной повязке швырял вниз куски мяса. Виола просмотрела туристов. Англичане. Из группы выделялась худенькая черноглазая женщина, она была на пороге обморока, усатый мужчина поддерживал ее. Нет, здесь нет. Индус? Глаза печальные, недавно умер отец, осталась огромная семья, братья, сестры... Нет, не он. В реке бушевала драка, к огромному крокодилу на кормежку присоединились еще несколько соплеменников. Вот же он! Молодой крокодильчик, клацает челюстями… Женя, ты и в этом образе был очарователен. Долго не прожил, пустили на ремни, бедняга.
Теперь посмотрим, что ты натворил в этой жизни… Ничего особенного. Вполне обычный человек. С безоблачным детством, любящими, понимающими родителями. Школа, институт, девочки… Немного, со всеми был честен, на сколько честен может быть мужчина… Свадьба, по взаимной любви. Жена изменила, узнал случайно, ушел, помирились, попытались склеить чашку… Но оказалось, что она подцепила нехорошую болезнь, заразила тебя, пролечились и расстались. Она умоляла простить, ты не смог или не захотел… А сейчас твое сердце свободно, хотя тебе очень понравилась Люба и …я? Чего я удивляюсь, я всем нравлюсь. Нет, дорогой, Любочка не для тебя…
2. Следующий Семен. Сложный какой человек… Степь, вечереет. Нет, это не совсем степь… Америка. Дикий Запад… На горизонте показалось стадо диких лошадей. Опять животное? Нет, не похоже. Где же ты? Вдали мелькнул огонь, кто-то разводит костер. Одинокий рейнджер. Семен, похоже, всегда любил одиночество и приключения… Вечный странник, пилигрим… Правда сейчас Семен Иванович Мысин никакой уже не геолог, и путешествует только первым классом… Был дважды женат. Двое взрослых сыновей, один из них – Паша, но он про него не знает. Люба. Он виноват перед нею… И все еще любит ее. Хотя сейчас очарован мною, но это не в счет. Множество женщин всегда, всю жизнь. Но он одиночка. Если решал уйти, уходил не оборачиваясь. Сколько проклятий к нему приклеилось. Не умел расставаться. Детство не очень благополучное. Рос с отчимом, мама умерла. Отчим учил быть «настоящим мужчиной» на свой лад, бил. Но Семен не озлобился, но закалился… Мечешься, чего-то тебе вечно не хватает, Странник.
3. Бледный Гоша. Необстрелянный. Почти чистый лист. Забросил институт. Захотелось испытать себя, сбежал от армии в длительную экспедицию. Очень гордится тем, что на равных общается с опытными мужиками, старше его на много лет… Плохо - родителей презирает, они у него попивают, приворовывают, где-то в деревеньке живут под Рязанью… Давно у них не был, три года, деньги им не посылает, писем не пишет… Плохо… Девочку свою рязанскую позабыл, а она все ждет от него вестей. Нет, не дождется… И женщин пацан презирает, и … боится их. В экспедиции пыталась его соблазнить одна… Не дался… Глупый, маленький мальчик…
Прошлое воплощение было давно, был колодцем где-то в горном Китае… Несколько детишек в себе утопил, не специально… Потом в селении случился мор, жизнь оттуда постепенно ушла. Колодец высох…
4. Юра. Это второй, по словам Жени, «необстрелянный». Так-с. Виола увидела маленькую, замученную бесконечными беременностями и родами женщину. Город где-то в Северной Германии. Четырнадцатый век. Муж огромный рыжий дядька, скорняк. Торговля его товаром идет бойко, но бедность не отступает. Девять детей, четверо умерли во младенчестве. Сколько слез пролито… Так жалко малюток. Двое сыновей сгинули, в поисках лучшей доли. Двое дочерей стали такими же как она – множество детей, грубый муж, пахнущий потом, пивом и кожей. Один сынок – калека, горе семье, нахлебник. Но как жалко мальчика. Во время чумы умерли все, остались только она и сын-калека. Пришлось бродить по городам, просить милостыню, до конца дней, до конца дней… Юра, тебе дан шанс попытаться прожить жизнь счастливо… Посмотрим, кто ты… Жил с родителями в небольшом рабочем поселке. Тихий болезненный мальчик. Дружок заманил в лыжную секцию. Оказалось, что Юра упорный, имеет волю к победе, особенно удавались длинные дистанции. Поступил в институт, взяли за спортивный достижения – кандидат в мастера спорта. Увлекся тренершей-лыжницей, мужеподобной женщиной на десять лет старше себя. Она открыто насмехалась над его чувствами, вся команда над ним потешалась, а он преданно любил ее. Однажды она сдалась. Они стали встречаться. Но только походы в кино, поцелуи на скамейках. Муж застукал в подъезде. Скандал. Юре сломал челюсть, ей – засветил фонарь. Все кончилось. Юра долго страдал, шантажировал ее суицидом, но она больше знать его не желала… Закусил удила, налег на учебу и перевелся учиться в Москву… Правильный будет мужчина, цельный…
Виола вспомнила, как была маленькой морской звездой, неспешную жизнь кораллового рифа. Шторм был единственным развлечением… Потом ее поймали, высушили и продали туристу из России, и она долго пылилась в тесном серванте среди хрустальных рюмок, дети кололи об нее руки… Дети выросли, а при переезде на новую квартиру ее безжалостно выкинули. Но она уже была Виолой Лейкиной. Ходила в детский сад, девочки завидовали ее имени, взятой родителями с яркой упаковки финского плавленого сыра… Это было счастливое время – и коралловый риф и детский сад…
5. Дальше Петр. Очень артистичный. В прошлой жизни был … вагантом, слагал вирши о прекрасной Даме, а также матерные и развеселые песенки, был очень популярен… Спился, и умер от цирроза печени, хотя были все шансы умереть от чахотки… Сейчас тоже болеет. Язва. Но зря ест себя, поправится. В детстве был окружен толпой тетушек, бабушек, они тетехали его, а он рос капризным и мечтал вырваться на свободу… Вырвался. Женщины… Все не очень удачно. Жена болеет, ребенок болеет. Усталость, нехватка денег…
6. Костик. Большой остров в океане, обитаемый. Густой джунглеобразный лес, разные животные и люди. И кем же ты был на этом острове? А никем. Этим самым островом и был. И сгинул во время подводного землетрясения, унеся в бездну на своих растерзанных стихией останках и лес, и зверей, и людей… А сейчас он такой балагур, а глаза грустные. Не верит в прочность человеческого счастья на земле… И правильно делает. В это не надо верить, этим надо жить…
Виола снова подняла глаза к зеркалу на потолке, подмигнула себе, повертелась, разминая начавшую затекать спину. Осталось не очень долго. Еще три года. Нужно будет только чуточку постареть. Нельзя же выглядеть неизменной, спустя семь лет…Нет, о себе я буду думать после, а сейчас об этих прекрасных одиннадцати братьях-лебедях.
Вернемся к Костику. Он был рыхловатым капризным ребенком, но к радости родителей вырос в могучего парня с легким и веселым характером. Женщины души в нем не чаяли. И он в них. Но Костик любит глупеньких женщин, но не просто глупеньких, а тех, кто при этом строит из себя умниц. Млеет от их глубокомысленных вопросов и таких же милых ответов, от их беззаботного смеха и легких слез. Такая вот странность. Ничего страшного, если бы в глупышек влюблялись одни дураки, во чтобы выродилось человечество, в конце концов?…
Дверь тихонько приоткрылась и под ней стала расти полоска света. Потом в дверь нерешительно постучали, потом закрыли и снова постучали.
- Люба, входи, - пригласила Виола.
Люба вошла, покачиваясь. Удивленно разглядывая спальню, присвистнула, взглянув на потолок и не удержав равновесие с размаху плюхнулась на кровать.
- Виолка, я, кажется, напилась, - разделяя слова и борясь с подступающим иком, повинилась Люба.
- Это не страшно, - Виола гибко спрыгнула с кровати, - я сейчас вернусь.
Виола вышла в коридор. В квартире стояла напряженная тишина. Виола разыскала в прихожей свою сумку, на кухне взяла чашку, и вернулась в спальню. Она никого не встретила, мужчины затаились.
Достала из сумки бутылку вина, того самого, в создании которого участвовала. Достала маленький складной ножик, снабженный маленьким штопором, не спеша, откупорила бутылку.
- Ты издеваешься? Я ж тебе говорю – я напилась…
- Любочка, выпей, - и Виола протянула ей чашку, Люба взяла чашку обеими руками, прижала к груди, Виола плеснула ей мутноватого вина.
- Виола, это что?
- Пей.
Люба обреченно махнула рукой и залпом выпила.
Приятно наблюдать за позитивными изменениями. Любаша стала быстро трезветь. С лица уходила помятость, глаза прояснились. И Люба вдруг запела. Она пропела большой кусок какой-то арии. Перевела дух.
- Я что, не говорила тебе, что училась в музыкальном училище? – Люба пожала плечами, - и подавала большие надежды…
- Люба, у тебя прелестный голос, - Виола погладила Любу по руке, - как ты себя чувствуешь.
- Знаешь, Виола, я поняла внезапно, что Мысин – это моя судьба. Вот смотри, я могла бы стать оперной звездой, на худой конец, звездой эстрады, у меня был талант, амбиции, упорство… Но появился Семен, я все бросила, а он бросил меня. У меня от него сын. Из-за него я торчу в этом институте… Терплю этого профессора. И у меня нет никакого будущего. И даже сегодня, когда я впервые за долгие годы собралась уйти в загул, я встретила Мысина, и он сделал этот вечер бесперспективным. – Люба помолчала.
- Слушай, я совсем забыла!!! - Любаша округлила глаза, - Виола, а что же мы будем делать, там одиннадцать мужиков копытом бьют. Боже мой! Что же делать?!
- Люба, послушай, - Виола слегка встряхнула подружку за плечи, - сейчас ты пойдешь к ним и скажешь, что праздник начинается. Для начала каждый должен зайти сюда. Очередность не важна, но первый пусть зайдет Семен. Ты все поняла?
- Да. А что будет?
- Все будет прекрасно.
«Успею посмотреть еще одного», - подумала Виола, когда Люба вышла из комнаты.