Kambodja : Андрей и бесконечность.

…Может кто-то и не поймет меня сейчас, настроение пьяное, праздничное, у кого-то похмельное утро, но потом… Может быть потом как-нибудь… Наступит осень, листва сменит ядовито-веселую тональность зелени на желто-коричневую окраску ржавой трубы водостока, пойдет дождь. Мелкий, затекающий в душу своей сыростью и никчемностью…
Попробуй однажды вечером
Послушать осенний лес
Вместо бетонной клетки
Крайняя степень небес…

…-Неохота, честное слово, неохота,- Сергей пьяно дышал в лицо словами.
-Да, да, я понимаю тебя,- пепел падал вниз, перила балкона были мокрыми от ночной росы. Пьянка явно удалась. Хорошо посидели, вспомнили, кто как учился, скромно хвастались своими зарплатами и престижностью места работы. Но задушевные разговоры не входили в мои планы на вечер. Я рассчитывал на свои двести, немного пивка, вспомнить пару гитарных аккордов, и спокойно решиться. Впрочем, все было решено давно. Но всё испортил этот зануда-Сергей…
Когда мы учились с ним в одной группе, он производил впечатление серого и незаметного труженика учебы. Когда надо, мог и помочь, когда надо – подлизаться к преподу. Вообщем, обычный такой студент. Не очень красивые девушки, изредка позволял себе попить пивка. Его внешность была так же невыразительна, как и его жизнь. Но на последнем курсе он вдруг рискнул – взял академ и устроился на работу. Там его свинцовое умение никуда не рваться и громко не говорить пошло ему на пользу. За несколько месяцев аккуратности и пунктуальности он стал начальником маленького коллектива студентов-программеров, или, как было принято выражаться в фирме, руководителем проектной группы. Из забугорья, чаще с Азии, поступал заказ, начальство говорило сроки, и Сергей, тихо и мягко напрягая подчиненных, выдавал в нужное время положенные блоки кода. Через год его конвертная зарплата стала выражаться достойной суммой, он вышел из академа и, аккуратно сделал диплом. Выбрав, естественно, темой диплома один из своих проектов он успешно защитился, и, снимая комнату в общаге, стал понемногу жить и копить деньги на свою квартиру.
Вроде бы, что называется, жизнь заладилась.
- Блин, Андрей, если б ты знал, как меня все достало! Одно и то же, одно и то же. Работа, комната, магазин, иногда корпоративные пьянки, опять работа. Надоело!
- А чего ты хотел, Серега? – я отвернулся от него и посмотрел на низкие ветви стоящей рядом сосны, - Ты знаешь, сколько раз я слышал такое, сколько читал таких мыслей? Да каждый человек, пойми, каждый, задумывается об этом. Только одно лекарство…
- Да, и какое же? Какое, Андрюх?- по-пьяному медленно проговорил он.
- Если ты не думаешь о, извини за банальность, хлебе насущном, тебя будет всю жизнь угнетать чувство ненужности твоей, чувство отсутствия смысла. Лекарств от этого много, Серый. Смотри, раньше люди жили религией; вера в Бога, мера поступков: всё было важно – это влияло на твою смерть. Ведь, если смотреть глубже, все эти рефлексии среднего звена – просто страх смерти.
- Мдаа.. Ты прав, пожалуй.
- Еще лекарство – семья. Жена, дети. Отвлекает, знаешь ли. Для многих спокойно как-то осознавать, что все его трепыхания, вся их рабочая никчемная лживость, мелочность карьеризм – для детей. Продолжение рода, так люди говорят.
- Андрюх, ты как-то зло об этом говоришь, чем тебе семья-то не угодила.
- Я умру, Серега. Рано, поздно, но умру. При чем здесь семья? Как мои дети могут спасти меня от смерти?
- Ну, ты в них продолжишься как бы…
-Ха! Да что за бред! Еще одна уловка разумного обывателя, - разговор стал меня немного интересовать. Сергей, еще немного, и начнет думать, с непозволительной снисходительностью подумал я.
- Ты то умрешь. Ни детей, ни жены, в рай я не верю, как и в любое другое место встречи. Вот представь себе: ребенок умер в детстве, а родители прожили долгую жизнь. Как они встретятся? Да родители уже забудут, как их дитё выглядит – разные люди! Или вот солдат, предположим, погиб в двадцать, а невеста – умерла от рака в восемьдесят пять. Какое единение во царствии Божием? Там такие сантабарбары начнутся!
- Ну да, пожалуй. Черт с ней с семьей.
- Да уж, давай оставим этот вопрос на твое дальнейшее усмотрение, - немного с издевкой пошутил я.
- Ну, Андрюх, а еще лекарства? – Сергей полез в карман жилетки за сигаретой.
- Стать очень бедным. Ты так будешь думать о еде на сегодня, от том, где спать, что на рефлексию места не останеться.
- Понятен вариант, -чувствовалось, что свежий воздух и длинный разговор разогнали тоску-печаль, и Серега уже не находится под влиянием пьяного прорыва осознания никчемности.
- Еще спиться можно, продолжил я.
-Ага, ага. Ну ладно, чет я замерз уже. Пойдем в комнату, накатим.
-Да нет, дай мне сигарету, я еще покурю и зайду, - сказал я. Чувствовалось, что Сергей устал, тема для него исчерпана, порыв прошел.
Я стоял один на балконе, бетонный холод, ночная прохлада. Надо мной нависали сосновые лапы, темные разводы на звездном небе.
Ты скажешь –Нужно быть умней
А я спрошу тебя –Зачем?
Ты скажешь –Нужно видеть цель!
А я спрошу тебя –Зачем?
Ты скажешь –Чтоб не сесть на мель.
А я отвечу –Ну и пусть
И уходя, ты унесешь с собою мысль
Что за глупец!
Я оттолкнулся руками от железных перил, развернулся и вошел в комнату. Пьянка полным ходом. Леха с Сергеем пьют, смеясь и матюгаясь, на брудершафт, Алинка с Катюхой разливают по бокалам вино, Костян, Егор, Стас – все шумят, чокаються, вспоминают, рассказывают.
- Андрюх, ты куда? – Леха поймал меня за рукав.
- А ну давай-давай, еще по одной, - с пьяным задором заорал он.
- Да сейчас я, сейчас,- отстранился я. Нельзя говорить, что уже ухожу, долгие уговоры остаться, еще посидеть… Нет, совру.
- Серега, - подошел я к недавнему страдальцу, - Я забыл сказать тебе самое главное.
- Ты о чем? – он смотрел непонимающе на меня, он уже забыл это своё чувство. Беспомощное и , по сути, стыдное проявление слабости.
- Лекарства, на самом деле, нет.
Накинув куртку и обувшись, я спустился на улицу. Какой все-таки воздух! Какое небо: бессмысленно огромное, глубокое звездное небо! Перейдя дорогу, я вошел в лес. Под ногами шуршали листья, темнота окружала, но не давила; жила своими звуками: похрустывания, скрип трущихся друг о друга стволов, щелчки – множество звуков. Через пятнадцать минут я вышел к реке.
Серые волны – учебник терпения
Столетиями – одинаково
У них нет поколений
У них нет различий и знаков
Они просто волны
В кустах у берега я проверил лодку. Так, спальник на месте, фляжка. Сняв замок с цепи, я оттолкнул лодку от берега. Когда я выгреб на середину реки, то оглянулся. Лес стоял черно, монолитно. Вечно стоял лес. Вечно светили звезды на эту землю. И я был здесь ни при чем. Да и никто – ни при чем.
Завернувшись в спальник, я устроился по удобнее и стал разглядывать созвездия. Я знал: ниже по течению нет городов, только несколько маленьких деревень. Меня никто не остановит и, через двенадцать дней, моя лодка выплывет в океан. Только меня там уже не будет.
Я закрыл глаза и заснул.