ZafuDenZafa : Вечер когда гнусно.

Тишина - и запустение. Не оскудение, а запустение….
Не спеша бегут лошади среди зеленых холмистых полей; ласково веет на встречу ветер, и убаюкивающи звенят трели жаворонков, сливаясь с однообразным топотом копыт. Вот с одного из косогоров еще раз показалась далеко на горизонте низким сияющим силуэтом станция. Но, обернувшись через минуту, уже не вижу её. Теперь вокруг тарантаса – только пары, хлеба и лощинки с дубовым кустарником. (ц) Бунин ИА сцука

- «Ну, что новенького, Корней?» – спрашивает Анджей, кучера, молодого задумчивого мужика с умными слегка прищуренными глазами.
- «Новенького?» – сдержано отвечает Корней, не оборачиваясь – Нового у нас нихуя нет.
- «Значит, живете по старому?»
- «По старому. Это правильно. Плохо живем…..»

****
Подцепив мельхиоровой вилкой кусок салями, Анджей опрокинул очередную стопку медовой с перцем. Захрустев огурцом и смачно крякнув, он еще раз посмотрел в окно, из дубовой рамы и пуленепробиваемого стекла, в темноту. Светлая и теплая была эта ночь. На небе зажглись звезды. Миллионы ярких и таких одиноких звезд. Таких же одиноких, как Анджей. Грусть и скука разрывала на части его больную душу.

Как же невыносимо грустно этой ночью.

Стукнув по столу огромным кулаком, Анджей схватил бутылку медовой и из горла влил в себя добрую половину.
- «У-у-у х сука» – Анджей с размаху разбил бутылку об стену, схватил ондатровую шубу и выскочил во двор, на улицу.

- «Корней. Ко-орней блядь.» – не попадая в рукав шубы заорал Анджей.
- «Здесь я шеф» – отозвался из гаража шофер.
- «Заводи тачку. В город поедем. Грустно мне.»

На крик, от ворот, нарисовался начальник охраны, Збышек.

- «Шеф, мы с вами. Сзади. На одной машине.»
- «Нет, ебанный в рот. Один поеду. С Корнеем. Все. Разговор закончен.»

****

Студентки Оля и Света Мищерские были близняшками. В школе они ничем не выделялись из толпы. Они были хорошенькие, способные, но шаловливы и беспечны ко всем наставлениям учителей. Затем они стали расцветать, развиваться не по дням, а по часам. При тонких талиях и стройных ножках, хорошо обрисовались упругие груди и все остальные формы их молодых тел. На первом курсе института они уже слыли первыми красавицами.

Жили они бедно, с одним отцом. Мать умерла еще при родах. Но, несмотря на нищенское существование, цену Оля со Светой себе знали и блядства с богатыми однокурсниками себе не позволяли. В свои восемнадцать лет они обе были еще девственницами.
И вот именно к дому Мищерских, этой теплой звездной ночью, визжа колесами и поднимая клубы пыли подъехал хаммер Анджея с Корнеем за рулем.

Анджей часто в городе и около института замечал Олю со Светой. И каждый раз, видя их, он хватал себя за хуй и сжимал его из-за всех сил. Его ненасытная похоть разрывала мозг самыми извращенными фантазиями.

Влетев внутрь дома, пьяный и с красными, налившимися, как у быка кровью, глазами, Анджей столкнулся с Мищерским-старшим. Отцом Оли и Светы. Схватив с этажерки хрустальную вазу, Анджей одним ударом раскроил голову отцу семейства. Мищерский свалился к его ногам, образовывая под собой лужу густой багровой крови.

Выбив с петель дверь комнаты, Анджей, еще держа в руках окровавленную вазу, предстал перед парализованными Олей и Светой. Заржав как стадо арабских скакунов, Анджей стал в полсилы отвешивать оплеухи близняшкам и срывать с них одежду.

Вдруг остановившись на секунду, он развернулся, выскочил из дома и резко распорядился.

- Корней, гандон блять. Привези водки и двух ротвейлеров прихвати у ветеринара, да покрупнее.

Корней молча сел в машину и исчез в темноте.

Вернувшись в комнату, Анджей сел в кресло и закурил. Нагло улыбаясь, он смотрел на Олю со Светой, которые дрожа, всхлипывая и заглатывая сопли с кровью забились в угол, все еще не веря в происходящее.
Через тридцать минут Корней привез водки и затащил в комнату двух здоровенных ротвейлеров.

- Пошел вон – коротко бросил ему Анджей. И Корней выйдя на улицу, глубоко вздохнув ночного воздуха, сел в машину.

Часа четыре Корней слышал дикий нечеловеческий смех и грязную ругань Анджея, крики боли и отчаяния близняшек, и лай и рычание, почувствовавших кровь и женскую писду, собак. Потом все стихло.

****
- «Трогай» - устало сказал Анджей, обессилено рухнув в тарантас.
- « Куда, пан ксёндз? Домой, на отдых?» - не оборачиваясь, спросил Корней.
- «Нет. В костел гони. Исповедаться мне надо.»
- « Ну-у пошли, родимые» - прикрикнул Корней и хлыст со свистом опустился на спину одной из лошади.

Лошади бежали легко, и утренний ветер трепал их гривы. Рассвет в поле встречал их целым архипелагом пышных золотисто-лиловых облаков на западе, необыкновенной нежностью и ясностей далей. Корней был суров и задумчив. Слегка повертываясь на облучке и, следя задумчивым взглядом за мелькающими подковами пристяжной, сдержано покрикивал на лошадей.

Зайдя в костел Анджей натянул на себя свою рясу и решительно направился к исповедальне.

Присев на место исповедующего ксёндз тихо начал.

- «Отпусти мне грехи мои, господи. Ибо грешен я……»
Перескочив резко на свое место, через стеночку, ксёндз продолжил.
- «Слушаю тебя, сын мой. Расскажи мне все, и Господь простит грехи твои, благодаря молитвам моим.»

Корней, перекрестившись у входа, наблюдал, как Анджей прыгает с места на место, бубня что то и разговаривая сам с собой.

Корней нахмурился, развернулся, зашел в сарай, справа конюшни и взял тяжелые крестьянские вилы. Войдя в костел, с вилами на перевес, Корней направился к обезумевшему Анджею. Подойдя на метр, Корней остановился.

Анджей только заметил его, повернулся, в красных безумных глазах его мелькнуло удивление.
- «Ты что, Корне…..» - не успел он это произнести, как вилы, сильным ударом Корнея, проткнули горло ксёндза, и он хрипя и брызгая кровью, свалился между скамьями.

****

Корней завертывает цигарку, глядя в землю, и долго молчит. Потом сдержано в себя произносит:

- «По старому. Это правильно….»

ZafuDenZafa апрель 2006 г.