Психапатриев : Орешки кедровые

Прошу разместить этот рассказец одновременно с Лаврайтерским. Это на дуель, вроде, как есчли кто из уважаемых редакторов не знает.

- Ну… Начали… Хм… Кхгммм… Валя. Я буду тебе задавать вопросы сейчас. А ты как можно подробней на них отвечай. Знаешь, что такое подробно?
- Да, это когда много об одном об чем-то говорят.
- Ну, фактически правильно. Знаешь, что такое фактически?
- Нет.
- Ну, неважно. Давай начнем. Ты папу любишь?
- Да. Я папу люблю. И маму люблю. И Мишу люблю. И дядю Ваську люблю, он мне всегда конфеты «Мишка» приносит. Вот столько. И бабулю люблю. И деду. Но они умерли, а мама говорила, что уехали.
- А как ты думаешь, Валя, папа тебя любит?
- Папа очень-очень-очень-очень-очень-очень сильно меня любит.
- А почему ты так думаешь?
- Он большой и добрый-добрый. А когда пья… сонный – смешной даже – хих! Мишкин памперс на голову надевает и пляшет по избе!
- А папа тебя когда-нибудь бил? В угол ставил? Как он тебя наказывал вообще?
- Если чото нехорошее сделаю, он ругается так очень-очень тихо. Как будто шепчет. И молчит. Мы когда с Мишкой плафон разбили, он долго молчал. А потом сказал, что делать так – нехорошо. Мы больше так не делали. Честное слово. Папа меня никогда не обижал. Он говорит, что я маленького роста, а маленького роста обижать не буманно.
- Как? Не что?
- Не буманно.
- Ясно. Гыг. А с мамой они ругались? Ругаются, то есть?
- Они много-много кричат друг на друга, а потом целуются. И нас с Мишкой гулять, потом отправляют. Я знаю зачем.
- Хых. Ну и зачем?
- Чтобы спички пожечь и свечки. А то мы можем обжечься.
- Хых. Понятно.
- А часто мама с папой друг на друга кричат?
- Да. Два раза.
- Гхм. Два раза? Точно?
- Да. Я считать до десяти умею. Они два раза ругалися. Один раз и два раз. Два раза.
- Папа маму никогда не бил?
- Нет. Он только дяде Ваську один раз подзатыльник дал. Потому, что тот нехорошие слова говорил.
- Вы с папой часто вдвоем гуляете?
- Да. Он меня в город возил и тама в парк водил. Там большое такое колесо. Мы на нем каталися. И мороженое с папой кушали, и…
- Верю. А маму папа любит?
- Он ее так любит, что даже целует!
- Ясно. Валя, расскажи, пожалуйста, как вы с папой ходили за кедровыми орешками. И что и как вы там, на заимке с папой делали.
- Ну, папа такой говорит «я пойду за орехами», а я - с ним. Мы пошли. Ну, сначала собрались, конечно, такие. Одежду надели. Еду в рюкзак взяли. Папа нож свой большой взял. И мы, поехали. До кордона доехали, а потом, такие, пошли. Идем, идем, идем, идем, идем. Идем. Идем. Вечером на заимку пришли.
- А ты знаешь, что орехи весной не собирают?

- Папа сказал, мы специальные орехи собирать будем. Весенние.
- Понятно. Что дальше было?
- Мы с папой тушенки покушали. И спать, такие, легли.
- Ты с папой?
- Ну да, вдвоем. Там кровать одна. И пахнет вкусно, сосновыми шишками.
- Папа в тот вечер пил?
- Мой папа вообще никогда водку не пьет!
- А кто минуту назад говорил, что он, когда пьяный – смешной?!
- Сонный – смешной. А, ну так он давно пил. Очень давно. Целый месяц назад. А потом сказал – пить больше никогда не буду!
- И не пил с этого времени?
- Я же тебе говорю – он не пьет.
- А… Он тебя… ну, когда вы спали в одной кровати… эээээ… трогал?
- Трогал, конечно.
- О, черт! Как?
- За пи… Ну, по голове гладил. Обнимал.
- И все?
- Все.
- И, что потом?
- Он дал мне попить и меня сон обуял.
- Чего?!
- Ну говорят так, когда засыпаешь – сон обуял.
- А что еще?
- И все еще.
- Понятно. Так. Валя. Теперь пойдут те вопросы, о которых мы с тобой уже не раз говорили. Тебе не тяжело? Отдохнуть не хочешь?
- Нет.
- Тебе не сильно больно?
- Пока нет.
- И что дальше было?
- А потом папа пьяный стал…
- Ага! Так папа все-таки пил?!
- Нет. Я же говорю, он у меня не пьет! Никогда! Никогда! Он спать хотел. Сонный был, как будто пьяный. Вот и я говорю, как пьяный стал.
- И что он, как пьяный стал?
- Ничего он не стал. Он сам, как пьяный стал.
- И заснул?
- Да.
- Тебе видно было, как он засыпал?
- Нет. То есть да.
- Так да или нет?
- Ну, он спать лег, когда мне уже что-то снилось.
- А потом?
- А потом пришел медведь. Мишка косолапый.
- Куда пришел?
- На заимку. А потом в дом. Папа такой пья… сонный был, что дверь плохо закрыл.
- И что медведь сделал?
- Он дверь выламал.
- А потом?
- Потом он откусил мне обе ручки и обе ножки. И эти…
- Кого эти?
- Ну… . Орешки.
- И ты ничего не чувствовало, когда он тебе ножки с ручками откусывал?
- Ничего. Я спал.
- Тебе теперь лучше говорить – спало.
- Ну, я спало…
- Ты спало и не видело Мишку косолапого?
- Нет. Я крепко спало.
- А мы с тобой разве не говорили о том, что ты видело Мишку косолапого, Валя?
- Да. Я видело Мишку косолопого.
- И что он делал?
- Он выломал дверь, он большой, страшный был. Белый мишка. Он ударил папу по голове и откусил мне ручки, ножки и… орешки.
- Бурый мишка, Валя. Тут не бывает белых Мишек. Он откусил и убежал, да?
- Да.
- Тебе было больно?
- Я сознания потерял, так больно было.
- Потеряло.
- Да, потеряло…
- А потом когда ты проснулось, что с тобой было, Валя?
- Меня папа перебинтовал. И дал небезболющего.
- Обезболивающего.
- Ага. Вот этого. Как конфетка. И он мне вилки в кутляпки воткнул, чтобы я кушать могло.
- Культяпки, Валя. Запомни – это называется культяпки. И никаких вилок тебе папа в ручки и ножки не втыкал. Не ври. Он их тебе бинтиком привязал. И чуть-чуть в косточку врезал, чтобы они держались. Хорошо?
- Хорошо.
- А потом, что было?
- Мне больно было очень. Папа меня накормил конфетками, и я уснуло. И папа пошел искать медведя. А медведь испугался и убежал от папы далеко-далеко.
- Вот, молодец, какое, ты. Потом еще повторим. Так, когда дяди придут им и отвечай. Только, скажи, что папу, наверное, медведь съел. Хорошо? Это игра у нас будет такая.
- Папа, а правда, что ты мне обратно ручки и ножки пришьешь? И… ну… орешки.
- Правда, сынок. Пришью, конечно. Вот вернусь из отпуска и пришью. Ты только жди.
- Папа, а может, расскажем правду маме и дядям? Все равно же обратно все пришьют. И ручки и ножки ?
- Сынок, дорогое, ты же знаешь, что мама, если узнает, что я водку пил – ругаться будет.
- Папа, а орешки мне новые найдут?
- Найдут, Валя, найдут.
- Ну, хорошо, а то их Тузик скушал.
- Ну… Валя, скушай вот эту конфетку. Она горькая, но ты заснешь. И больно не будет. А проснешься – рядом будет мама. Она пришьет тебе ручки и ножки. Спокойной ночи сынок. Спокойной ночи, мой маленький кедровый орешек. Моя безногая шишечка…

Психопатриев © 15. 10. 2006 года.