Repellent : ХА,ХА,ХА,ХАААААААААААААААА!!!

Прошли годы и Виктор возмужал и спился, а также стал злобен и брюзглив, так как понял какое он говно, жизнь прошла и нихера ему не светит.
Однажды Виктор пришел домой и потребовал от жены жрать. Жену он ненавидел и воспринимал как кухонный комбайн + установку для неизбежной физиологческой ебли.
Итак, придя в обычном своём настроении – дурном и с пьяной жижей в венах, Виктор потребовал жрать.
Женушка поставила перед ним тарелку с дымящейся желто-прозрачной жижей.
- Чоэто? – рыкнул на жену Виктор
- Это бульон – просто ответила жена.
Виктор осторожно отведал бульону, после чего взял тарелку и выплеснул горячую жижу жене в ебало, отчего та заверещала и замахала руками, после чего Виктор стукнул её кулаком по носу и заорал:
- Не говори бульон, сука, говори – галина бланка!!! Тварь!!!!!!!
Он ударил жену ногой в живот, та упала, увлекая за собой кухонную утварь и табуреты.
Виктор склонился над ней, поднеся багровое от бешенства лицо с выпученными глазами и проорал, брызгая вонючей отвратительной пеной ей в лицо:
- Галина бланка блять! Говори бысто – галинабланка, галинабланка, галинабланка, АААААААА! Сука!!!!!!
Жена жалобно скулила на полу.
Виктор приблизил своё ужасное лицо к её лицу и стал орать, выхаркивать гавкающий отривистый смех – ХА,ХА, ХА! ХА, ХА, ХАААА! ХА, ХА, ХА!!!– надрывно, страшно и совсем на смех не похоже.
- Тварь! – бросил напоследок Виктор, сорвал с вешалки куртку системы ветровка и вышел вон из квартиры. Хлопнув дверью.
Во дворе Виктор увидел сидящую на лавке старуху – знавшую-всё-про-всех.
Тварь, жаба! – сказал Виктор и пошел к магазину. В магазине он купил на мелочь бутылку дешевого портвейна марки «Алабашлы», тут же потребовал откупорить.
Затем уверенным шагом направился назад во двор, по пути прикончив содержимое бутилки глотка в четыре, и как раз подошел к старухе, не снижая темпа ударил ей пустой тарой по голове.
Старуха повалилась на бок, лицо её приобрело ужасную гримасу, но кричать она не смогла, в зобу сперло, слишком был неожыданным такой поворот её жизни и велик страх.
Виктор приблизил свою багровую рожу к залитому кровью лицу старухи и страшно, громко залаял – ХА, ХА, ХАААА! ХА, ХААА, ХАААААА!!! ХА, ХА, ХА! – обрызгав её слюнями. Пнул старуху и быстрым шагом подошел/подбежал к соседской копейке, выбил стекло, залез на сиденье, не обращая внимания на осколки, вырвал пучок проводов и трясущимися от злобы руками стал соеденять нужные проводки.
Машинка проскворчала стартером и двигатель перешел в рабочее состояние.
Виктор рванул с места и выехав из двора на проезжую дорогу поехал вперед.
Через некоторое время он увидел сзади велосипедиста. Самый обычный велосипедист. Виктор припарковался и стал ждать. Велосипедист был вынужден объезжать машину, он ещё тогда подумал «блять ну што за мудак, поставил помойку на спуске, да еще где знак бля, уёбок, стопуд хач сраный» и в этот момент водительская дверь копейки резко и крайне неожиданно открылась и велосипедист перешел в свободный полет, недолгий впрочем.
Упал велосипедист неудачно, сломал ключицу и ребра, что, кстати, УЖЕ было неважно.
Из машины выскочил неопрятного вида мужчина с бешенным багровым лицом, таким, которое с синюшным оттенком, бывающим только у алкашей и ебанутых на всю голову альпинистов, лазающих на восьмитысячники.
В руке у мужчины имелась монтировка стальная, сжимаемая побелевшими от напряжения пальцами.
Мужчина подбежал к велосипедисту, приблизил отвратительное свое лицо к лицу спортсмена и заорал:
SAME ROADS, SAME RULES БЛЯТЬ! SAME ROADS, SAME RULES, ХУЙ ТЕБЕ СУЧОНОК!!!
Затем почти упершись носом в побелевшее лицо велосипедиста с глазами, как говорится, преисполненными ужаса, стал поливать его зловонными брызгами - ХА, ХА, ХАААААААА!! ХА, ХААА, ХААААА! ХА, ХА, ХА!!!!! – почти отрыгивая от напряжения собственную глотку, от чего вены на шее и лбу вздулись как объевшиеся пиявки…
Виктор зачем-то подбежал к машине, сразу развернулся и подбежал к велосипедисту. Несколько раз очень сильно ударил его стальной монтировкой по голове, проломив парню череп, забрызгавшись весь кровью и мозгами. Быстро сел в машину, объехал труп и укатил вперед.
- Галинабланка, галинабланка, галинабланка – натужно хрипел Виктор в автомашине.
В голове его не было ни одной мысли, точнее они проносились, как вывалившиеся из коробки нерассортированные по альбомам фотографические карточки. Клубились какие то образы, и всё это обволакивало бешенство, злоба и ненависть.
Впереди Виктор увидел какую-то иномарку, из тех на которых бабы рассекают. Он резко прибавил газу, круто завалился на левое крыло, вызвав бурю клаксонных и тормозных визгов, поровнялся с иномаркой.
- Блять, галинабланка!!! – проорал Виктор испуганно глядевшей на него хорошенькой девушке за рулём.
Затем он сбросил скорость и стал ехать поодаль. Наконец девчонка свернула во двор, Виктор утапил гашетку, с воем покрышек влетел в поворот, почти моментально догнал девушку и на полной въебал иномарке в корму.
После чего сумасшедший выскочил из раскуроченой копейки, подбежал к иномарке, попытался выкорчевать дверь. Заклинило.
Виктор выбил стекло. Девушка была без сознания. Он стал трясти её и орать – СУКА, СУКА, СУКА БЛЯ!
Потом запрыгнул в копейку, сдал назад, разогнался и уебал ещё раз.
Подбежал к иномарке (всё бегом!), девушка очнулась, глаза полны испуга, боли и слёз.
Виктор засунул голову в салон, уперся девушке в лицо и выхаркнул – ХА, ХА, ХА, ХАААА!!! ХА, ХА, ХААААА!
От кошмара и смрада девушка опять потеряла сознание.
Виктор развернулся и быстро побежал к ближайшему подъезду. Подъезд был оборудован домофоном, что нисколько не остановлило Виктора, который с чудовищной силой, которая бывает только у бешенных, нарков перед ломкой и мамашек, спасающих чадо , дернул дверь, порвав магнитные путы замка. Влетев на 1-й, Виктор принюхался, как загнанный голодный волчара. Нет, не то…
На 3-м Виктор обнаружил нужную дверь. Это запах старичья и поганого варева он ненавидел с детства, когда родители бросали его у полоумной, не любившей его, бабки, матери отца, такого же урода как и родительница его.
Виктор без труда вынес старую полудеревянную (вторая половина – атмосфера), дверь, ворвался в квартиру. В однушке на железной кровати, с кучей матрацев и какого-то тряпья, лежала укутанная сухонькая старушенция в пуховом платке. С ужасом и недоумением она попыталась приподняться.
- Лежать! – рявкнул Виктор и с отвращением сплюнул.
Прошедши на кухню, Виктор морщась и хрипя, достал из шкафа большую кастрюлю, наполнил водой из-под крана и поставил на плиту. После принялся шарить по закромам, найдя наконец бутиль с какойто старушечьей наливкой, густой как магазинная сметана. Виктор стал цедить его прям из горлА.
Вода тем временем закипела. Виктор был пьян, сильно пьян. В голове варилась каша из бешенства, обиды на бездарно прожитые годы, на себя, неудачника и никчемного человечишки.
Виктор подошел к плите зажмурил глаза и сунул голову в кастрюлю. Подержал немного. Боли почти не было.
Виктор вынул непутевую свою обваренную голову из кастрюли.
- Не говори бульон, говори ГАЛИНАБЛАНКААААААААААААА! – проорал он и побежал на улицу.
Врачам долго потом пришлось работать с испортившейся психикой детей и мамашек, которые имели несчастье пребывать в тот день на детской площадке.
Вид орущего (не от боли, от бешенства), бегающего за детьми упыря, с головы которого отваливалась кусками обваренная кожа конечно был непревычен.
Когда все зрители с воплями разбежались, Виктор кинулся в песочницу, и стал там валяться и извиваться, страшно хохоча, почти с плачем – ХА,ХА, ХА, ХА,ХААААААААААААААА!
Потом он встал и побежал обратно в подъезд. Влетел бегом, грязный и обваренный, на последний этаж. Чердак был закрыт. Теракты…
Виктор сбежал полмарша, вышыб оконное стекло, забрался на подоконник и, сев там на карачках, оглядел мир.
- Скоты! – пронеслось у Витька в вываренной башке, почти весело.
Он сиганул вниз, раставив руки, впервые в жизни ощущая СВОБОДУ и РАДОСТЬ СВОБОДЫ, РАДОСТЬ СВОБОДНОГО ДЕЙСТВИЯ. Он хоть что-то сделал и показал (ПОКАЗАЛ БЛЯТЬ!) ненавистному ему миру. Он впервые был счастлив… По-настоящему….
- ХААААААААААААААААААААА – чудовищным эхом разнеслось по округе. Как душа отошла…

Repellent.