Лев Рыжков : Дуновение любви

От автора: У меня, короче, сегодня днюха. Поэтому вот вам еще креатив. И похуй, что заебались читать.
***
- Слушай, оставь меня в покое! – говорила Вика, пристально глядя Степану в глаза. – Не пара мы с тобой, пойми это!
- А чё? – Степан все не понимал, что разговор-то – всерьез. Все «давил лыбу», как он это называл. То бишь, вымученно улыбался. – Хуй у меня короткий, что ли? Или чё еще?
- Или чё! – устало вздохнула Вика. – В общем, остаемся друзьями.
По лицу Степана прошла гамма каких-то странных эмоций. Вика узнавала разочарование, потом недоумение, досаду, злость. Глазки Степана сощурились.
- Ты это, - сказал он, - я же и с собой могу чего сделать? Я же тебя люблю…
Что он хотел этим сказать? На что сподвигнуть? Разве такое существо, как Степан, могло взволновать в ее душе хоть какие-то романтические струнки? Ха! Ей вовсе не хотелось быть объектом воздыханий этого тупого и совершенно бесперспективного типа.
И, конечно же, ни на грош не поверила Вика и в то, что он может что-нибудь с собой сделать. Разве только напиться портвейна с дружками. Степан засунув руки в карманы треников, удалялся из ее двора. Он не был жалок, его фигура не излучала печаль. Он насвистывал, и пинал ногой камешки. И Вика с радостью вычеркнула придурковатого ухажера из своей жизни…
***
Степан побродил во дворе. Ему было хуево. Но не столько от того, что Вика послала его на хуй, сколько от другого. Он не знал, как объявить об этом пацанам. И засмеют, и не соврешь ничего – в одном дворе, как-никак все живут.
В гаражах пацаны ковырялись во внутренностях генкиного 41-го «москвича». Генка говорил, что он почти даже не ржавый. Иногда даже на нем ездил. «Спускал на воду», - как он сам это называл. И сейчас пацаны, похоже, предпринимали еще одну попытку оживить старинного монстра автопрома.
Степан с удовольствием включился в процесс. Он даже полез под машину, рискуя обляпаться бензином и маслом. Вылез перепачканный, но все починивший. Да и горечь из души куда-то ушла. «Завтра что-нибудь пацанам про Вику скажу, - решил Степан. – Ведь утро вечера мудренее…»
В сумерках они прокатились по району на восстановленном «москвиче». Генка на радостях взял много портвейна. Распить его решили там же, у него в гараже.
- А вы в курсе, пацаны, что будет, если пернуть на зажигалку? – спросил Пельмень, самый толстый из всех. – Отвечаю, бля, факел будет. Только зажигалка «зипповская» нужна…
У Генки как раз такая и была. Пельмень задрал к потолку жирные ляжки в трениках, сосредоточился, чиркнул колесиком. Показался дрожащий язычок пламени. Потом раздался звук рвущейся материи и к небу на секунду метнулся настоящий протуберанец.
- Во! – сказал Пельмень. – Видали?
- Ох, ни хуя себе! – сказал Генка.
Он честно пытался повторить этот трюк. Но ни хуя у него, понятно, не получилось.
- Дай сюда! – решительно сказал Степан.
У него в животе как раз созрел хороший такой пузырь. Захотелось превратить процесс его выпускания в фейерверк. Он зажмурился, чиркнул колесиком.
Потом стало шумно, будто что-то взорвалось. А жопу Степана вдруг обожгло.
- Ну как? – спросил он пацанов.
Но те выглядели бледнее смерти.
- У тебя, ой бля… У тебя жопа горит! – сказал Пельмень, пятясь прочь.
Впрочем, горела уже не только жопа. Радостно и бодро занимался пропитанный бензином и маслом тренировочный костюм.
- Там, за гаражами, пруд есть! – заорал Генка. – Туда, бля, беги!
И Степан понесся, объятый ужасом и пламенем, нелепо размахивая руками.
***
Вся вселенная перевернулась для Вики, когда она увидела как из гаражей вылетает… живой факел! Это был человек, и он горел. Вика побежала к нему и вдруг узнала… Степана.
И тут же все поняла.
- Степочка! – закричала она. – Зачем ты так? Прости меня, дуру глупую!
Степан несся по направлению к пруду.
***
Прошло три года. У Вики и Степана – двое детей. Вика уверена, что муж ее любит. Она ни за что не поверит, если ей расскажут, что своему счастью она обязана тому, что ее муж неудачно пердел на зажигалку…