Француский самагонщик : У ВОРОТ

Витёк, бля, это куда ж мы попали-то, а? Не помню ни хуя… Витёк, ты чё помнишь? А, Витёк?

Хули ж ты мычишь, сцуко? Хули ж ты мычишь, ты чё, корова штоли? Да не падай ты, Витёк, и так уж изгваздался весь. Свинья свиньей. Вставай-вставай, к забору вот прислонись. Тьфу, бля, хули ж ты валишься опять? Ладно, хуй с тобой, посиди. К забору спиной пристройся и сиди. Пьянь подзаборная, гыгы.

Слышь, Витёк, а все же где ж это мы? Не, ни хуя не помню. Пили – помню, в хозяйственный собрались еще взять - помню, а потом – ни хуяшеньки. День еще был, а сейчас стемнело уж, за забором этим только светло вроде. И музон оттуда, только не разберу какой.

А забор-то, ёпта, метра три высотой. А то и четыре. И ни щелочки, хуй заглянешь. Бля, Витёк, попали мы! Это ж на Рублевке заборы такие! Сейчас охрана припиздует олигарха какого-нибудь, Чубайса там или Дерипаски, огребем с тобой только так. Съебывать надо, Витёк, да в темпе вальса! Вот только не видно ни хуя куда съебывать-то…

Чё ты бормочешь-то, Витёк? Тачка? Хуячка! Кто ж тебя, обосранного такого, в тачку-то посадит? Я-то ладно, вот тут почистился чуток… тут отряхнулся… нормал! А тебя хуй кто в тачку посадит, бля буду.

Ладно, не плачь, Витёк, не ссы, не брошу. Да и не видно тачек никаких, и дороги не видно ни хуя. Один только забор этот ёбаный.

Витёк, у нас выжрать не осталось? Э, завязывай блевать, да еще на себя прямо! Я ж спросил только, даже понюхать не дал, и сам не понюхал, потому что нету ничего.

Не, Витёк, бля, не нравится мне тут. И не Рублевка это, не-а. На Рублевке таких дач до хуя и больше, а тут одна только. Типа объект какой-то.

Всё, Витёк, понял я, без пизды! Это нас по пьяни в Завидово занесло или в это… в Ново-Огарево! А тут, Витёк, охрана не как у Дерипаски сраной, тут охрана пиздец крутая, тут нам терроризм припаяют и – аля-улю!

Хотя… ежели это самогО дача… может, и не припаяют… Мы ж с тобой, Витёк, простые люди, а сам-то, он всегда за простых.

В общем, Витёк, делать не хуя – вон в заборе ворота… ага, запертые… а в воротах калитка, приоткрытая вроде. Ты посиди пока, а я загляну. Не уползи только куда, гыгы.

Бля, Витёк, там в натуре светло. И сад, цветочки-хуечки. Это по осени-то! И нету никого. А, не, вон пиздует какой-то.

Витёк, я охуеваю! Еврей старый, ебать мой череп! Плешь, борода как у козла, шнобель крюком. Пиздец!

Слышь, папаша, а не подскажешь, как до Электроуглей добраться? Да какая в пизду разница, как зовут? Ну, я Леха, а вон Витёк, отдыхает он. Ну? До Электроуглей, говорю, как? Или хоть на трассу куда идти, чтобы выйти? Блядь, твое какое дело, что мы пили? До Электро… что значит «уже никак»? Ты охуел, пидор старый? Я те щас покажу «чтоб я вас не видел»! Я ж тя, жидовская морда, порву щас как Тузик гре…

Уй, бля, ты что ж делаешь, гад?!

Витёк, ты живой? Ты гляди, он еще и типа каратист или чё там! Выкинул за калитку на раз просто и заперся. Я слышал, ключ в замке провернулся. Где трасса даже не сказал. Я уж не говорю перекантоваться там у них до утра.

Чё-то тут, Витёк, не того. Евреи какие-то, каратисты, бля. Забор, светло, цветочки…

Ладно, попиздовали потихоньку вон туда, что ли, может, на трассу выйдем, а там уж до дому доберемся. А доберемся – оклемаюсь чуток и, бля буду, раскопаю, что это за гнездо у них тут. Стукну куда следует – запомнят Леху.

А что нечисто тут, это точняк. Ты прикинь, Витёк, плюс ко всему: на груди у него табличка. На табличке снизу написано: «привратник». А сверху – как звать его, привратника этого ебаного. Так ведь на ебле же у него написано, что Абрам. А на табличке, ты не поверишь, Витёк, вот же маскируются, суки, - Пётр.