В.Мудрег : Бурундук и все-все-все.

Фёдор сидел на скамейке у реки.
Страдал от скуки, нечищенности зубов и отчаянного одиночества.

В 3 часа 38 минут он представил себя в ухоженном, уютном западноевропейском городке.
Сидящим на скамейке у канала.
Там вокруг Фёдора бегали кролики, прыгали белочки, плавали уточки.
И не было никакого налёта на языке.
Наоборот.
Помытые уши, бодрое дыхание, слаженная работа всех нейронных констелляций.

Фёдор заплакал, достал хуй и стал дрочить.
Ему было скучно и одиноко.
Такое трудно пережить без ущемления души.

Фёдор кончил в пустую пивную банку и снова заплакал.

Потом представил себя зачем-то в открытом космосе, вскочил со скамейки и сильно испугался.

Мимо Фёдора прошли усталый воробей, девушка со скрипичным футляром, выхлопные газы мусоровоза, вся прожитая жизнь с конца до половины.

Фёдор снова сел на скамейку, заплакал и стал дрочить.

Вернулась девушка со скрипичным футляром, села рядом с Фёдором и тоже заплакала.
- Меня только что выгнал бойфрэнд, - сказала она, когда Фёдор кончил на усталого воробья, - Я забрала лишь самое ценное.
Девушка открыла футляр, достала дырявый носок и скорлупу грецкого ореха.
- Ностальгической ценности вещи, - виновато улыбнулась она, - Зубную щётку забирать не стала. Грязные трусики утопила в борще. Сейчас понимаю, что было глупо так поступить.
Она снова заплакала.
- Я веду себя как дура, правда?
- Только не надо этого стесняться, - ответил Фёдор, - Всё равно мы умрём, завтра или после поголовной штрихкодизации
Потом заплакал и подрочил в скрипичный футляр.

- Знаете, - сказала девушка, - Вам совсем не обязательно так себя изводить.
Она погладила Фёдора по голове и мягко, но решительно взяла его хуй в шелковистую ладошку.
- У меня получится лучше. Давайте попробуем прямо сейчас начать новую жизнь. Вдвоём.

Фёдор заплакал и кончил девушке на коленку.
Усталый воробей забрался ему на плечо и улыбнулся.

Взошло солнце.

Мы – слабые, задроченные кармическими ветрами создания, - подумал бурундук, уткнувшись в ароматную подмышку девушки, - Но это не значит, что мы должны умирать от одиночества.

- Хихи, - сказала девушка, - вы все такие милые. Можно, я останусь с вами навсегда?