Norad : 8 марта

Ранним утром, когда город только просыпался и первые заспанные прохожие нехотя брели на работу, Антон с сумкой на плече уже стоял около касс железнодорожного вокзала. На вокзале, несмотря на ранний час, было людно, смуглые люди с баулами в красно-синюю клетку сновали туда-сюда, перекликиваясь на каком-то непонятном Антону языке. Докурив очередную сигарету, он было полез за следующей, но тут подошла его очередь покупать билет.
- Один до Москвы, пожалуйста, - попросил он.
- На 7.15?
- Да.
- Возьмите.
Антон расплатился и отошел в сторонку. До поезда было чуть больше часа, и он решил скоротать время сидя в вокзальном буфете. Заняв столик у окна и заказав пиво и фисташки, он кинул взгляд на улицу. Снова пошел снег, хоть весна и началась неделю назад. Никогда не угадаешь, когда зима на самом деле кончится.
Выпив пару стаканов, Антон двинулся на посадку. Снег слепил глаза, и он не сразу разглядел номер нужной платформы. Наконец, найдя свой вагон, он протиснулся мимо галдящих пассажиров, нашел свободную полку и закинул сумку на верхнюю полку. Улегся поудобней и погрузился в воспоминания.
С Катей Антон познакомился всего полгода назад. Они вместе ехали в поезде из Украины, где Антон был по делам, а Катя навещала родственников. Они сразу же понравились друг другу и то недолгое время, что прошло до Москвы, провели вместе, увлеченно разговаривая о всякой ерунде, что как правило волнует молодежь. Катя рассказала, что пока живет одна, и если Антону нужен кров, то он может пожить у нее. По приезду в Москву Антон на несколько дней остался у нее, хотя думал сразу же поехать домой. И все это время он не переставал дивиться светлой красоте ее, поразительной жизнерадостности, неудержимому веселью в глазах и звонкому, заразительному смеху. Они провели эти дни в квартире, упиваясь друг другом; лишь вылазки в магазин стали исключением.
Сейчас, спустя полгода, Антон помнил каждую минуту. Эти воспоминания грели его всю долгую зиму. К тому же всегда можно было позвонить ей и услышать любимый голос, поговорить, что он делал довольно часто. Скоро он ее увидит...
Со вздохом он потянулся к сумке и достал бутылку Балтики. Вещей много Антон брать не стал, лишь несколько смен белья, запасной свитер и джинсы. В отличие от многих, он был легок на подъем.
Поезд тронулся, набирая ход. Замелькали за окном сначала пригороды, потом поля, покрытые грязным, начинающим таять снегом. Телеграфные столбы пробегали мимо смотревшего в окно Антона, серые и безликие, как и весеннее небо над головой. Заняться было решительно нечем. Антон достал плеер, надел дугу наушников и включил случайный выбор песни.
По дороге разочарований
Снова очарованный пойду.
Разум полон светлых ожиданий
Сердце чует новую беду.

«Прямо в тему песня», - подумал Антон и с улыбкой откинулся на спину.

Разбудил его луч фонарика прямо в лицо и чьи-то голоса.
- Он, не он, - задумчиво протянул густой бас.
- Точно он, товарищ капитан, - суетливо отозвался второй, пронзительный, голос.
- Хм...
Антон открыл глаза. Перед ним стояли два мента, один, очевидно обладатель баса, толстый и усатый. Второй был высоким и белобрысым парнем лет двадцати двух.
- Что происходит? - щурясь от яркого света спросил Антон.
- Проверка. Документы при себе? - заученной фразой отреагировал усатый.
Документы у Антона находились в кожаном футляре на поясе. Он сел на полке и начал ощупывать ремень. Хватило двадцати секунд, чтобы понять, что футляр был безнадежно утрачен. "Срезали небось, суки", подумал Антон. То же самое он пытался говорить, когда его с нехитрым багажем вывели из поезда.
***
В отделении было прохладно. Он сидел в маленькой комнатушке, предназначенной для допроса, и ждал. Стены были противного зеленого цвета, посередине стоял стол, по одну сторону которого и находился Антон. Дверь была открыта, и он мог видеть, как в обезьяннике напротив безутешно рыдает рыжая девушка, сидя на скамейке и поджав ноги. Понаблюдав за ней минут пятнадцать, он решил, что она либо пьяная хуже некуда, либо под наркотой, что еще хуже. Наконец, ожидание стало его напрягать. Он встал и осторожно выглянул в коридор. Никого. Тогда крадучись и прижимая к себе сумку, Антон направился к выходу. Около дверей никого не было. Осторожно тронув ручку и приотворив дверь он выглянул во дворик. Около ворот стояла большая будка охранников, в ней было неправдоподобно много людей в синей форме, ржущих и совершенно не наблюдающих за воротами. Праздник какой, наверное.
Антон решился. Стараясь не привлекать внимания, он побежал.
К утру, голодный и уставший, он вышел на трассу. Увидел в отдалении придорожное кафе, направился туда. До открытия оставалось полтора часа, которые Антон провел сидя на холодных ступеньках и безуспешно пытаясь заснуть. Наконец он услышал вдалеке шум работающего двигателя.
В кафе было тепло. Хозяин оказался крепким мужиком лет сорока, словоохотливым и добродушным. Прослушав историю злоключений Антона, он поцокал языком и задумался.
- Знаешь, я могу тебе помочь, - неожиданно сказал он.
- Как?
- У меня много знакомых мимо едут. Могли бы тебя подбросить.
- Но у меня почти нет денег, - смущаясь, произнес Антон.
- Не беспокойся, - улыбнулся хозяин и похлопал его по плечу. - Так довезут.
Катя, Катя... Ждет ли она меня, думал Антон, привалившись к стене. Я ведь не говорил, что собираюсь ехать...
От размышлений его оторвал громкий хлопок двери. В кафе зашел красномордый крепкий, если не сказать – толстый, мужик, по виду - дальнобойщик. Антон взглянул в окно. И правда, фура стоит.
Тот заказал поесть, сел у стойки и долго о чем-то перешептывался с хозяином, кидая подозрительные взгляды на Антона. Наконец, закончив завтрак, он поднялся и подошел.
- Тебя, штоль, подбросить?
- Ну... да.
- Куда тебе?
- В Москву.
- Идем. Меня Мишей зовут.
В кабине оказалось жарко. Антон снял куртку и устроился поудобнее на жестком сидении.
- Зачем в Москву? - спросил Миша.
- К девушке еду вот, - ответил Антон.
Тот одобрительно кивнул.
- Да уж, самое время! Я тоже к своей заеду. С праздничком поздравлю, да и дальше на следующий день.
Антон молча кивнул.
Водила был неразговорчив, и вскоре Антон заснул под мерный гул машины.
Когда он проснулся, наступал вечер. Миша, заметив пробуждение, ухмыльнулся, плавно притормозил и остановился у обочины.
- А ты за проезд чем платить будешь, герой-любовник? - спокойно спросил он.
- Так ведь... Мне хозяин сказал, что так довезете, - неуверенно ответил Антон.
- За "так" могу только в жопу выебать, - заржал водитель. - Гони бабки!
- Так... у меня всего-то...
Миша молча вырвал сумку из рук безуспешно сопротивляющегося Антона.
- Свободен!
- Эй, эй, ты чо, сука, делаешь! - заорал Антон, ударил Мишу в живот, быстро схватил сумку и выпрыгнул из кабины
***
Было больно. Кровавая пелена застилала глаза, нещадно ломило тело. Попытавшись приподняться, Антон не сумел сдержать дикого крика. Дыхание вырывалось с легким хрипом, каждый вздох давался непросто.
В конце концов он умудрился сесть, опираясь на вроде бы целые руки. До шоссе было метров сто. Антон потерянно огляделся и увидел неподалеку свою сумку. Как хренов Маресьев, он подполз к ней и заглянул внутрь. Одежда была на месте. Не было только бумажника и... кольца, которое он собирался подарить Кате. Он уткнулся лицом в запасной свитер и глухо зарыдал.
На шоссе было пусто. Антон сидел у обочины и ждал. Доехать, обязательно доехать, думал он, и эта мысль пульсировала болью в висках.
Он очнулся в больничной палате, над ним склонилось встревоженное лицо медсестры.
- Вы в порядке?
Ну что за идиотский вопрос.
- Где я?
- Вы в Москве. Вас привезли к нам в больницу. На трассе подобрали.
- Какое сегодня число? - спросил Антон.
- У вас ничего не болит?
- Скажите, какое число сегодня?
- Хорошо себя чувствуете?
- Какое, блядь, число сегодня?!
И тут его взгляд наткнулся на маленький отрывной календарик, висящий на стене. На нем выделялась большая красная цифра 8. Опоздал. Слезы отчаяния потекли по его щекам. Он быстро приподнялся, сбросил одеяло, спрыгнул с кровати - и упал, скрученный болью. Медсестра наблюдала за ним круглыми глазами.
- Где моя одежда? - прохрипел он.
- Вам нельзя еще вставать, - встревоженно сказала она.
Он посмотрел на нее полными слез глазами и бессвязно залопотал:
- К девушке я… издалека… Катя зовут… вот фото… в сумке было. Пустите, - с неожиданной силой попытался вырваться он. Боль настигла его и некуда было деться от темноты, окутавшей его.
***
На улице было холодно. Он шел, морщась от боли и с улыбкой вспоминая доброту медсестры. Есть на свете хорошие люди, думал он, поудобнее перекладывая сумку на плече.
Москва встретила его сильным ветром и низким серым небом. Антон поежился, достал второй свитер, одел под куртку и пошел дальше. Выйдя на дорогу, он поднял руку. Большинство бомбил, узнав. что у него нет денег, захлопывали дверь и уезжали. Антон сильно замерз, второй час пытаясь уехать. Наконец какая-то женщина в очках смилостивилась, да и то потому, что ей было по дороге. Стараясь не делать резких движений, что было чревато болью, он сел на переднее сидение, положив сумку на колени.
На город опустились сумерки. Выбравшись из ряда пробок, машина наконец притормозила около дома Кати.
- Спасибо вам, - сказал Антон.
- Женщина лишь улыбнулась, захлопнула дверь и уехала. Антон стоял перед серой девятиэтажкой и смотрел на ее окно. Свет горел. Катя...
В квартире раздался звонок. Она с трудом оторвалась от книги, всунула ноги в домашние теплые тапки и направилась в прихожую.
Антон стоял и смотрел на нее.
Она смотрела на него.
- С 8 марта, любимая, - тихо сказал Антон.

- Доча, кого там еще хуй принёс? - почти сразу же кто-то крикнул откуда-то с кухни.
Голос был странно знакомым.
Блять, да это же МИША!
- Заходи, милый. - Катя улыбнулась и крикнула куда-то назад. - Это ко мне, пап!

За спиной Кати возник зловещий силуэт.
Антон стоял, не в силах побороть дрожь.
За окном пошел последний снег.