Лев Рыжков : Владимир Ильич Ленин

Виктор и Олег сели по разные концы стола. Виталий и Михаил расположились напротив, на диване. Виталий зевал, хотел включить телевизор.
- Ты охуел, Виталя? - сказал Михаил. - Кто ж в такой момент телевизор-то смотрит?
- А чё такого? - спросил более молодой Виталий.
- То, что здесь и сейчас решается вопрос жизни и смерти этих двух людей. Мы с тобой секунданты. Наша задача следить за поединком, но ни в коем случае не принимать в нем участие.
- Это почему?
- Не, ну вот ты даешь. Это, представь, Пушкин с Дантесом на шпагах махаются. А тут Лермонтов какой-нибудь выходит. Тоже, говорит, махаться хочу…
- Ну, и вдвоем бы того Дантеса завалили. К тому же они на пистолетах махались, дядь Миш.
- Поумничай мне! - Подзатыльник вышел скорее легким касанием, поскольку Виталий был выше Михаила на голову и с чувством юмора не ладил.
- То есть что? Нам пить нельзя?
- Нет, - категорически сказал Михаил. - Пить будут только Виктор и Олег.
- А мы?
- А мы будем наливать. Я - Сергеичу… - Михаил показал на Виктора.
- А я, что ли, лысому? - спросил Виталий.
При этих словах Олег, сидевший за столом, поежился. У него был очень странный взгляд. Не то как у жабы, не то как у артиста Филиппенко, если тот выпучит глаза.
- Я возражаю, - вдруг сказал Олег.
- Да и хуй с тобой, - сказал Виталий. - Я лучше Сергеичу наливать буду.
- Нет, против вашей кандидатуры в качестве своего секунданта я не имею ничего, - продолжал Олег. - Мне не нравится то, что вы не можете принять участие в нашем, так сказать, поединке. Поэтому я рекомендовал бы пересмотреть регламент и разрешить секундантам параллельно с нами, пьющими водку, распивать на диване пиво.
- Во-во! - поддержал его Виталий. - И еще курить!..
- Это разумеется, - Улыбка у Олега была как у толстяка из «Семейки Адамс». - Более того, я предлагаю нам, дуэлянтам, оплатить уважаемым господам секундантам расходы на пиво. Что вы, Виктор, скажете?
- Пшел на хуй, гнида! - Почему-то Виктор избегал смотреть Олегу в глаза.
- Хорошо, я оплачу эти расходы сам, - потянулся Олег за кошельком.
***
За пивом пошли Виталий и Олег.
- Вы же понимаете, юноша, - говорил Олег, семеня вслед размашистым шагам Виталия, - что я - ни в чем не виноват! Дайте, я это скажу хотя бы вам!
- Не виноват, ну, и хуй с тобой, - сказал Виталий, добавив в голос не свойственных обычно басов.
- Открою вам, юноша, страшный секрет. Его жена - да-да, именно Люся! - сама на меня набросилась. Сама! Я же не мог выдворить из своей квартиры даму! Это невежливо!
- А чтоб бухать до смерти - это ведь ты придумал?
- Я, - У Олега начиналась одышка. - И вы можете идти медленнее? Дайте, в конце концов, надышаться перед смертью. Да, этот способ выяснения отношений придумал именно я. Уважаемый Виктор, конечно, несколько дней хотел набить мне, так сказать, ебало. От этого его удерживало только то, что к делу могла подключиться милиция. Я ведь человек известный. И я не желаю уважаемому Виктору зла. К чему мне сажать отца семейства в тюрьму? Я уже убеждал его в этом, когда он держал меня в подъезде, пардон, за шкирку. А пьянство до смерти - единственный, так сказать, законный способ разрешения нашего конфликта.
- Ну, и перепьет тебя Сергеич, - опять остановился Виталий, посмотрел в выпученные глаза Олега.
Олег вдруг моргнул. Глаза его были закрыты чуть ли не целую минуту.
- А кто вам, юноша, сказал, что он меня перепьет? У нас, театральных режиссеров, тоже секреты имеются. На гастролях, знаете ли, всякое бывало. И, надеюсь, еще будет…
- Ты это, - Виталий схватил его за отвороты пиджака, - не умничай тут, ага? И «юношей» меня больше не называй.
***
Михаил хлопнул ладонями.
- Дуэль объявляю открытой. Виталя, принеси оружие.
Виталий вынес из кухни пол-ящика водки «Путинка», купленной дуэлянтами вскладчину.
- В общем, сейчас выбирайте, как будете биться. Можно жестко - без закуски, только запивать. А можно легкий вариант, с солеными огурчиками. Вы как, мужики?
- Я предпочел бы с огурчиками, - сказал Олег. - Мы же никуда не торопимся?
- Ладно, - согласился Виктор. - Пусть с огурчиками.
- Наливаем как? По пятьдесят? По сто?
- Зачем же по сто? Давай по стакану сразу, а, интеллигенция? - Виктор ненавидяще смотрел в выпученные глаза Олега. - Но - с закуской? Ну чё? Зассал?
- Нет, - сказал Олег, моргая. - Так даже лучше и быстрее.
- Ну, и хорошо, - сказал Михаил. - Короче, хата чужая. Здесь просили не гадить. Блевать - в ведро. Виталь, где оно?
- А, блин, щас…
- Чтоб без мордобоя опять же, - продолжал Михаил. - Пьете до потери сознания. Притворяться нельзя.
Михаил надолго задержал взгляд на Олеге. Тот смотрел спокойно, моргнул лишь, когда Виталий грохнул об пол металлическим ведром, которое принес из ванной.
- И с кулаками, Сергеич, не лезть. Как бы не хотелось. Все понятно?
Виктор кивнул, мрачно и сосредоточенно.
- Теперь кто будет пить первым. Виталь, дай спички. Обламываем одну…
- Я буду первым, - ровным голосом сказал Виктор. - Я - не творческая интеллигенция. После первого стакана ни в одном глазу.
Виталий громко захохотал. Смех никто не поддержал.
- Хорошо, - торопливо согласился Олег. - Пейте первым.
- Стоп! - вскочил с дивана Виталий. - Я все понял. Лысый мне на улице говорил, что перепьет Сергеича, что у него секрет какой-то есть. Чё, лысый, не говорил про это, скажешь? Чё ты там, сука, задумал?
- Что еще за секрет? - Михаил тяжело посмотрел на Олега.
Олег вдруг вспотел. Всем стало видно, что его тело сотрясает озноб.
- Хорошо, - Зубы Олега тихо постукивали. - Я все скажу. Я выпил перед нашим… э-э… соревнованием несколько упаковок активированного угля. И несколько ложек растительного масла. Да, я схитрил. Но все это, может быть, спасет желудок. Или печень. Но у меня еще и слабое сердце, господа. И я совершенно не знаю, что можно предусмотреть на этот случай.
- Хитрый, бля, падла, - хмуро прокомментировал Виктор. - Подготовился, да? Как тогда. Люська, вроде, и сама набросилась, а гондончик-то свой у тебя был. Запасливенький ты, да?
- Я бы попросил! - вскочил Олег.
- Тихо, бля! - крикнул Виталий. И впервые в жизни удостоился одобрительного взгляда Михаила.
Дуэлянты действительно притихли.
Михаил открыл бутылку, до краев наполнил граненый стакан Виктора.
- Давай, пей, Сергеич. Будь здоров.
- Буду, - сказал Виктор, хрипло выдохнул.
Его кадык ровно ходил вверх-вниз как хорошо отлаженный заводской пресс.
- Кха! - сказал Виктор, вытирая губы. Потянулся к банке с огурцами. - Твоя теперь очередь, интеллигенция.
Виталий вылил водку в его стакан. До краев не доходило.
- Ну, чё? Так оставить? - спросил Виталий у Михаила.
- Нет, - покачал тот головой. - Долей из другой бутылки.
Виталий так и сделал.
Левой рукой Олег зажал ноздри, правой - взял стакан. Натужно выдохнул. И стал пить. Закашлялся. Выдохнул. Зажмурился. Стал пить опять. Новый приступ кашля сотряс Олега уже когда он допил то, что было в стакане.
Дальнейшее произошло очень быстро. Олег издал странный, напоминавший карканье, крик. Его тело словно подбросила, потом швырнула назад какая-то сила. В падении Олег, забросив кверху ноги, перевернул стол.
Секунданты и Виктор вскочили.
- Что с ним? - спросил Виктор.
- Хуй его знает. Вроде дышит, - сказал Виталий, который первым оказался у рухнувшего тела. - Ой, блядь, а это что?
Он смотрел на темное пятно, что расползалось по отутюженным, со стрелками, брюкам Олега. Потом захохотал.
…«Скорую» все-таки вызвали. На всякий случай. Хотя было ясно, что Олег просто мертвецки пьян.
Остаток вечера прошел скомкано. Виктор тоже быстро опьянел, стал нападать на Виталия. Тот драться не хотел, отталкивал Виктора ладонями, потом связал подтяжками и отнес на руках под холодный душ.
Михаил сидел за столом совершенно трезвый.
- О чем думаешь? - с уважением спросил Виталий.
- Наебал нас этот режиссеришка, - сказал Михаил. - Говорил же он тебе, что у него в запасе какие-то фокусы имеются? Говорил.
- Ага, и обоссался он тоже случайно, - засмеялся Виталий.
- Специально, конечно же, - веско кивнул Михаил. Подумал и добавил: - Вот за что интеллигенцию, блядь, и не люблю. И нас еще после этого быдлом считают.
О догадке Виктору решили не сообщать.
***
Режиссер выжил. Виктор с ним больше не здоровался, но и претензий вроде как не имел.
К тому же Олег вскоре прославился. Он поставил шокирующий мюзикл под названием «Ленин в Октябре», о котором с восторгом писала вся местная пресса.
Виталий решил сходить. Под это дело можно было еще и выебать одну студенточку. Виталий как бы мимоходом сообщил ей, что знаком с режиссером и исполнителем главной роли. И теперь хотел правильно воспользоваться ее восторгом, и на всякий случай договорился о предоставлении койки с прыщавым соседом Валерием, у которого матушка то и дело уходила в ночную смену.
Представление оказалось странным, но прикольным. Виталий от души смеялся, когда, например, революционеры делились на большевиков и меньшевиков. Актеры отворачивались от зрителей, расстегивали штаны, и становилось ясно, что они меряются хуями. Самый большой оказался, понятно, у Ленина. Также показались смешными еще несколько моментов.
Ленина Олег тоже ржачно изображал. Картавил, смешно засовывал руку за отворот пиджака, расхаживал, смешно отклячив зад. В общем похож - был. А примерно через час после начала вообще вышел в балетной пачке и кружевных панталонах. Начал отплясывать под музыку, высоко задирая ноги. Тонко и картаво пел что-то про интеллигенцию. Особенно Виталию понравился припев: «Не мозг нации, а говно».
Студентка доверчиво прижалась к Виталию, и он пообещал ей, что они обязательно сходят за автографом.
- Да, крутой мужик, - уважительно говорил Виталий. - Со сцены про говно поет. Ни фига себе.
Потом появилась девушка в белом балахоне, над ее головой был проволочками прикреплен белый кружочек.
- Нимб, - пояснила студентка. - Это она, типа, святая.
Девчонка спела очень прикольную и мелодичную песню, которая напомнила Виталию любимую балладу про графский парк и черный пруд из «Трех мушкетеров».
- На теле моем будет много ран, - пела девушка. - Ведь я - эсерка Каплан.
По коже Виталия пробежали мурашки, а потом девушка достала маузер, и раздался выстрел.
Ленин упал. Падал он точно так же, как во время дуэли с Сергеичем. Сначала показалось, будто его сильно толкнул в грудь кто-то невидимый. Потом Ленин высоко закинул в падении ноги, показались смешные панталоны в цветочек. Один из прожекторов послал луч прямо Ильичу под пачку. И стало видно, что по панталонам расплывается темное пятно.
- Сука, блядь! - вскочил Виталий из кресла, пошагал, оттаптывая публике ноги, к проходу. - Гондон, бля, ебаный. Да я тебе, хмырю обспусканному сейчас ебало, блять, начищу. Мы-то ему, блядь, верили, «скорую» вызывали!..
В зале оказались менты. Они перехватили Виталия в проходе, заломили руки, поволокли к выходу.
Виталий услышал, как Олег извинялся перед зрителями за выходку «какого-то ненормального». Ярость придала Виталию сил, и на какое-то время он смог вырваться из ментовской хватки и добежать до самой сцены. Но потом схлопотал дубиной по почкам.
***
Виталий стал городской знаменитостью. Уже когда его выводили из театра, появилась телекамера, и журналистка тыкала ему в лицо микрофон и спрашивала - почему он это сделал. На хуй ее послать Виталий стеснялся, сказал, что не ваше дело.
А вечером к ним в гости пришел Антон Иваныч, бывший инженер, сейчас в банке работает. Он, помимо прочего был у коммунистов заместителем главы обкома. Понятно, что власти у него никакой не было, одно название. Но звучало все равно гордо. Да и мужик был солидный. Антон Иванович вдруг вспомнил, что когда-то учился с мамой на одном курсе, принес коньяк, стал объяснять, как правильно брать ипотеку, обещал даже поспособствовать у себя в банке. Потом неожиданно хлопнул Виталия по плечу и сказал маме:
- А сын-то у тебя какой хороший, Валь! Просто настоящий герой! Как в театре-то козлу этому окорот-то дал! Да такими как ты, Виталя, и прирастает матушка-Россия! Тебе ведь, скажи, за Ильича стало обидно?
- Ну… Да… - сказал Виталий, решив не вдаваться в частности.
- Вот! Вот герой, молодогвардеец!
На прощание Антон Иванович сказал повторить то же самое журналистам. Они, мол, обязательно приедут. И действительно, приезжали. И из «Комсомолки», и из телевизора. Виталий рассказал им, что ему стало за Ленина обидно, что никакой он не террорист, что работает водилой, а девушки у него нет. С той, что была с ним на спектакле, он ведь поссорился.
А потом понеслось. Виталия несколько раз показали по телевизору. Зюганов в прямом эфире назвал его «золотым сердцем России». («Ты как Басков теперь!» - пояснила матушка.) А Жириновский сказал, что Виталий - сраный зомбированный долбоеб. Говорил тоже в прямом эфире и «запикали» его уже только в записи.
Виталия стали узнавать на улице. За ним бежала и улюлюкала малышня, узнавали в магазине продавщицу, какие-то пацаны хлопали его по плечу. Каждый выход на улицу вдруг оказывался полон зловещих неожиданностей. Да и трезвым он домой возвращался теперь редко. Почему-то каждый встречный мужик так и норовил напоить его как минимум пивом.
Со временем на улицу Виталий стал выходить только ночью, в круглосуточный магазин. Но и там его узнавали.
По совету дяди Миши, старшего в их колонне, Виталий взял отпуск на месяц, и теперь отсиживался дома, смотрел от нечего делать ящик. Его показывали постоянно. На канале MTV модный ди-джей смонтировал видеоклип из того, что Виталий говорил в камеру. «Я люблю Ильича, - говорил Виталий под музыку. - У меня нет девушки. Я люблю Ильича. У меня нет девушки». Время от времени в том же клипе вихляли жопами полуодетые бляди с портретами Ленина. Виталию было стыдно. У него и без того лицо было глуповатое, а телевизионщики так и вообще - сняли его в самом кретинском ракурсе. Хуже всего, что по телеку теперь рекламировали и рингтоны с его голосом.
От нехуй делать смотрел Виталий и новости культуры. Из них узнал, что Олег устроился работать в модный столичный театр. Что о гастролях с ним договорились и во Франции, и в Америке.
- На вас больше не нападают фанатики? - спрашивал Олега вальяжный ведущий.
- Нет, что вы. Тот случай был единичным. Но я хочу сказать спасибо тому парню, у которого нет девушки…
- С-сука, пидарас! - сквозь зубы процедил Виталий.
- … Спасибо тебе, парень! Я, конечно, и без тебя бы прославился, но ты мне помог. Когда вернусь из Америки, с меня пиво.
Потом Виталий вяло дрочил на фильм с грудастыми девками и думал о том, какая все-таки разная бывает слава. И разве это справедливо, что тебя все знают, а денег нет. А еще он думал о том, что Ленин все-таки мудак. Что он, лысое хуйло, испортил жизнь не только его дедам и родителям, но и ему, Виталию.
- Мудак ты, Ленин! - сказал Виталий телевизору. - Полный мудак!