Индиана aka Археолог : Учитель возвращается.

Это второй рассказ об Учителе. Первый рассказ здесь: http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=14430

Поскольку после драки на кладбище я ожидал ареста со дня на день, то отправился к соседу посоветоваться, как вести себя на следствии и суде, а неровен час – и на зоне. Сосед, старик по кличке Адвокат, отмотал не один срок, имел огромный опыт и к тому же наизусть знал уголовный кодекс. Испещренной наколками рукой старик принял принесенную мной бутылку водки.
- Я за советом.
- Что, Инди, ждешь, что прихватят тебя скоро?
- Точно.
- Первым делом погремуху смени. «Инди» для камеры да зоны не поканает. На зоне «индюками» осведомителей называют.
- Может, «Джонс»?
- Ты чо, американец? Давай по-русски назовись как-нибудь.
В результате мы сошлись на том, что моей новой погремухой будет «Археолог», и выпили за это дело по первой.
- Знаешь, по какой статье пойдешь, Археолог?
- Нет. А какая за массовую драку на кладбище статья?
- Думаю, по 244-ой пойдешь. «Надругательство над телами умерших и местами их захоронения».
- Какое еще надругательство над телами? Там разве что оградку одну повредили, да и то я как раз этому вредителю в морду и заехал, – возмутился я.
- Молод еще со мной спорить, а тем более с УК. Еще и часть вторую «а» получишь, то бишь группу лиц по предварительному сговору или организованную группу. А может и вторую «б», по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти и вражды. Кладбище-то не жидовское было часом?
- Не, обычное.
- Наказывается ограничением свободы до трех лет, арестом до шести месяцев или лишением свободы до трех лет.
- Фига себе.
Мы выпили по второй.
- Наколки есть у тебя? – спросил Адвокат.
- Нету.
- Надо бы сделать, что за зэк без наколок. Погоди-ка.
Адвокат вышел из кухни, где мы сидели, к себе в комнату, и через несколько минут вернулся с чернилами и каким-то явно самодельным орудием для нанесения татуировок, похожим на пипетку. Налил мне стакан водки, попросил выпить, отвернуться и положить правую руку на стол.
- Щас перстенек тебе правильный замастырим, - бормотал старик, обрабатывая мой палец. Было очень больно. Накалывая мне «перстенек», Адвокат развлекал меня рассказом о блатном жаргоне. Из-за выпитой водки и боли я не очень-то внимательно слушал. Но кое-что запомнилось, например, что «Антихрист» означает на фене «вор, не соблюдающий блатных законов».
Посмотрев на готовую наколку, я прихуел. На пальце красовалась перевернутая пятиконечная звезда, вписанная в круг.
- Адвокат, ты что же мне масонский знак наколол? – прохрипел я и перекрестился.
- Не ссы, - ответил Адвокат, - эта наколка известная, хоть и редкая, а означает она «судим за осквернение могил». Понял? Могу еще наколоть что-нибудь. Свастику в круге хочешь? Это знак отрицалова, означает жестокость и агрессию.
- Спасибо, не надо, - обреченно ответил я.
- Главное там не зашкварься, что петух трогал – ты не трогай ни в коем случае. А если кто назовет «козлом» или «петухом» - сразу бей в морду, иначе опустят. Ну, ступай, молодежь, авось не пропадешь, - сказал на прощание старик и допил водку.
На следующий день за мной в самом деле пришли. Хорошо, что жену беременную я заранее предупредил, чтоб не нервничала, и к теще отправил. Отвезли меня в КПЗ. В тот же день допросили, все допытывались про дела Учителя. Я сказал, что при Учителе вроде охраны ходил и про дела не знаю ничего. Меня тогда побили, но не очень сильно, и на опознание трупа отвезли. Обгоревшего жмура я опознал как Учителя, хоть и знал наверняка, что не он это. Потом еще допрашивали, ну и еще побили немного. На другой день еще допросили и еще побили. А потом осудили по статье 213 часть вторая за групповое хулиганство на десять суток исправительных работ. Всего-то и делов. Но я на Адвоката не стал обижаться, что со статьей моей не угадал и с наколкой, выходит, тоже. Ведь мне его советы за пару дней пребывания в КПЗ в самом деле очень пригодились.

***

В тесном подвальном помещении без окон, кроме меня, кантовались всего двое: амбал с наколкой «ВДВ» на запястье и маленький бородатый старичок. Амбал, как потом выяснилось, был рэкетиром мелкого пошиба, а старичок оказался попом. Взяли старичка за совращение малолетней прихожанки, и ломился ему срок от четырех до десяти лет. Только я в камере очутился, как подходит амбал к старичку и говорит ему: «Слы, козел!». Уж не знаю, чего ему взбрело, может, он и не собирался старика опускать, но я за батюшку впрягся. Сразу заехал амбалу с правой в челюсть, как Адвокат учил. Амбал ушел в нокаут, а мы с батюшкой разговорились.
- Я - Археолог, - представился я.
- А я – священник. Отец Филарет, - представился батюшка и протянул руку.
Я замешкался, думая, пожать мне батюшке руку или поцеловать. Учитывая обстоятельства нашей встречи, решил все-таки пожать.
- Что это на пальце у тебя? – боязливо поинтересовался старичок, заметив свежую наколку. - Не иначе, Антихристу служишь?
- Что Вы, батюшка! Наколка моя означает «судим за осквернение могил», она просто редко встречается. А ходил я на воле под Учителем, он никакой не «Антихрист», понятия блюдет. Учитель был в авторитете на районе, всем велел молиться усердно, не убивать, не красть, чтить семью, а пуще всего – поступать всегда по справедливости. Да только подставили Учителя лихие люди, попутали. Была у нас битва с сатанистами с соседнего района, а дрались на кладбище, потому и жду суда за осквернение. После той битвы никто Учителя живым не видел.
Мы проговорили с отцом Филаретом несколько часов, в основном на религиозные темы. Ближе к ночи батюшка решился поведать мне свою тайну.
- Послушай, сынок, - сказал он. – Я стар и немощен, срок за изнасилование несовершеннолетней мне никак не потянуть. Я вижу, ты славный парень: хочу доверить тебе то, что знаю я один. Знаю я это от моего покойного дяди, а он знал от патриарха Пимена, тоже давно покойного. Дяде моему выпало в Великую Отечественную служить на фронте вместе с будущим патриархом. Патриаршествовал Пимен во времена от Брежнева до Горбачева, а до того был предстоятелем Троице-Сергиевой лавры. Есть в лавре усыпальница Годуновых, что раньше была на паперти Успенского собора. Паперть эту разрушили. Но остался из собора в усыпальницу тайный подземный лаз – такой узкий, что только ребенку малому под силу туда проникнуть. Там, в усыпальнице, в годы перестройки были упрятаны сокровища несметные – миллиард американских долларов наличными. Деньги эти принадлежали то ли КПСС, то ли РПЦ, точно не скажу.
- Интересно, - вежливо ответил я, хоть мне и показалось, что батюшка впал в маразм.
- Ты молодой, ты и не заметишь, как на свободу выйдешь. К тому же археолог, кому как не тебе клад этот подземный искать. Только ты уж усыпальницу не оскверняй, потому грех это. Поезжай в лавру, забери деньги, да помолись за меня.
- Обязательно съезжу и помолюсь, - пообещал я.
Обещание свое я выполнил только через семь лет, а до того как-то все не до того было. Вскоре после моего выхода на свободу родила мне жена сына Ваню. И вот спустя семь лет поехал я в Сергиев Посад с сыном-первоклассником, в весенние каникулы. Зашли мы в Успенский собор, помолились, свечи поставили. Отца Филарета я вспомнил, и свечу поставил за его здравие, хоть и не уверен был, что жив он. Вышли мы из собора, гляжу – старик весь седой, с длинной бородой, лицо в морщинах, милостыньку просит. Надел я свою старую шляпу, что в руке была, и полез в карман за милостыней.
- Инди? – с улыбкой сказал старик, указывая на мою шляпу.
Я присмотрелся к нищему.
- Учитель! – воскликнул я, и мы обнялись.
- А ведь и не узнал бы тебя без шляпы-то! – сказал Учитель.
- Прости, Учитель, я ведь тебя сам не признал. Где же ты был все эти годы?
- Странствовал по России-матушке. А это что же, сын твой?
- Да, Ваней звать.
В ближайшем кафе за пивом и шашлычком рассказал я Учителю о своей жизни, ну и про тайну отца Филарета рассказал среди прочего.
- Я думаю, Инди, это знак свыше, что мы встретились именно здесь - сказал Учитель. – Давай-ка проверим, что там за тайный лаз.
- Филарет говорил, в лаз разве что ребенок маленький поместится.
- Вот Ванька твой за деньгами и слазает.
- Может, ночью пойдем? – предложил я.
- Не, ночью слишком подозрительно выглядеть будем и внимание ненужное привлекать. Пойдем прямо сейчас, только сумку возьмем побольше, чтобы доллары было куда положить.
Вечером того же дня мы сняли лучшие апартаменты в гостинице «Русский дворик», отмыли испачкавшегося в узком лазу Ваню и уложили его спать. Мы сидели с Учителем у камина, а перед нами на полу лежала сумка, полная аккуратных пачек со стодолларовыми купюрами. Учитель держал в руках лист бумаги и шариковую ручку. Он готовил страшную месть тем, кто когда-то исковеркал его жизнь. Список получился такой:
1. Буревич.
2. Фахрутдинов.
3. Иванов.
4. Каспаров.
5. Останкинская телебашня.
6. Борзова.
7. Билан.
Глядя на список, я не смог сдержать любопытства.
- А какому Иванову будем мстить? Неужели нынешнему президенту? – спросил я Учителя. Дело в том, что еще до выборов 2008 года Дума приняла закон, по которому любой избранный президент России обязан после инаугурации носить фамилию Иванов – в целях усиления вертикали власти и укрепления общенационального единства. Так что ко времени нашего разговора Россией правил уже второй подряд президент Иванов.
- Нынешний президент Иванов был в интересующее нас время функционером в партии, известной сейчас под названием «Справедливое ядро», - объяснил Учитель. – Это по его указанию политтехнолог Буревич на деньги олигарха Фахрутдинова устроил провокацию в детском саду.
- Понятно. А Каспаров - это шахматист? Он же вроде в оппозиции?
- Ну да. Я его для равновесия вписал. Подумай, если мы по первым трем пунктам как следует отомстим, то нарушится баланс политических сил в стране. А чем оппозиция лучше власти? Правильно, ничем. Так что надо по оппозиции тоже ударить, для равновесия.
- Логично. А Останкинскую башню за что?
- А нет смысла с отдельными представителями продажных СМИ разбираться. Ударим по башне и дело с концом.
- Ладно. А Борзова – это вообще кто такая?
- Председательница фонда защиты бездомных собак. Она, конечно, тут не при делах, просто уж очень я от бездомных собак натерпелся, пока странствовал.
- А Дима Билан? По-моему, он из всего списка самый безобидный.
- А не нравится он мне. Вот мы с него, кстати, и начнем, для разминки, - не позволил мне усомниться в своем выборе Учитель.
«А ведь годы странствий сильно изменили Учителя», - подумал я.

***

- Твой первый рассказ я прочел. Сыровато немножко, но в целом неплохо. Продолжение пишешь?
- Пишу, да только тяжело мне пишется. Помоги советом, Учитель.
- Во-первых, изложи в начале где-нибудь коротенько совсем, про что первая часть была. Без подробностей, только самое главное.
- Понятно.
- А дальше имей в виду, что читатели ждут от тебя движения по нарастающей. А это значит, что должен ты выходить на новый, так сказать, уровень. Если в первой части у тебя был просто секс, то теперь нужно еще больше секса, да со всякими извращениями. В первой части у тебя фигурировал один пидарас – значит, в продолжении нужна целая толпа пидарасов. Ну и так далее. Это называется «творческий рост», понимаешь?
- Учту.
- Еще вот какой тебе совет: у тебя в первом рассказе действие в наши дни происходит, значит, продолжение будет разворачиваться в пусть не очень далеком, но будущем. А раз действие происходит в будущем, то получится у тебя, как ни крути, произведение в жанре фантастики. Это даже хорошо, фантастику публика любит, и к тому же в этом жанре у тебя неограниченные возможности удивить и заинтересовать читателя самыми невероятными сюжетными ходами. Вот и прояви фантазию свою, не стесняйся.
- Постараюсь. Я хотел про самое главное спросить: вот у меня в продолжении главный герой возвращается, так?
- Логично.
- А зачем он возвращается?
- Как зачем? Чтобы мстить, конечно. Как граф Монте-Кристо.

***

Повзрослевший, полысевший и порядком прибавивший в весе Дима Билан давно уже растерял былую популярность. Сольные концерты на стадионах остались в прошлом. Дима перебивался случайными выступлениями в казино и на корпоративных вечеринках. Нам с Учителем не составило труда, представившись продюсерами с вымышленными еврейскими фамилиями, подписать с Димой годовой контракт. Параллельно мы через подставных лиц перекупили авторские права на наиболее известные Димины хиты. Новое восхождение звезды решено было начать с выступления на лав-параде в Берлине.
- Обязательно нужно подготовить песню на немецком, - предупредил Диму Учитель.
- Не вопрос, - улыбнулся певец, - на Евровидении по-английски пел, и с немецким вас не подведу! А что за песня?
- Народная, - ответил Учитель.
Воодушевленный открывшимися перспективами, Дима прилежно жрал по утрам сырые яйца и разучивал немецкую песню. Фонограмму и текст, набранный большими русскими буквами, принесли Диме мы. Уже через неделю Учитель остался вполне доволен контрольным прослушиванием.
- Запомни, Дима: твой успех зависит от одной песни, - сказал Учитель.
- А как же «Невер лет ю го»?
- Пожалуй, ты прав. Сначала споешь «Невер лет ю го» для разогрева, а потом уже наш главный хит.
Весь затянутый в черную кожу, Билан явился многотысячной толпе берлинских пидарасов и гостей немецкой гей-столицы. Облысевшую голову Димы украшала военного образца фуражка с кокардой. Экстравагантная публика тепло приняла артиста. Билан зажигательно спел «Невер лет ю го», сорвав бурные аплодисменты пидарасов. Все шло по плану! Снова заиграла фонограмма, и Дима затянул:
- Ди фанэ хох! Ди райэн фэст гэшлоссэн! Эса маршырт мит руиг фэстэм шрит!
Гул узнавания прокатился по толпе извращенцев. Наиболее активные зрители полезли на сцену. Не допев легендарный фашистский гимн «Хорст Вессель» на языке оригинала, Дима Билан стал жертвой жестокого избиения со стороны двух десятков возмущенных геев. Впрочем, уже через несколько минут сотрудникам правоохранительных органов удалось вырвать артиста из лап антифашиствующих молодчиков.
- Одного вычеркиваем, - сказал мне на следующий день довольный Учитель в самолете Берлин-Москва. Он держал в руках свежую газету «Комсомольская правда» с огромным заголовком на первой полосе: «Билана ждет немецкий суд», и с подзаголовком «Бывший поп-идол по всей строгости закона ответит за нацистскую пропаганду на гей-фестивале».

***

- Странная какая-то месть получилась, - сказал я Учителю. – Вроде и отомстили, а вроде и наоборот.
- Как это наоборот?
- Ну, Билан-то, конечно, пострадал, но популярности у него прибавилось в разы. Подростки друг у друга его мп3 скачивают, старые диски все раскупили, в жж и на ю-тюб любительская запись выступления в Берлине вызвала ажиотаж...
- Есть такой побочный эффект. Так ведь у нас права на его песни, хули – нам же лучше. К тому же ты сам говорил, что он из списка самый безобидный.
- Понятно. Кем теперь займемся?
- На очереди политтехнолог Буревич. Тот самый жид, которому ты на митинге у детского сада порывался в морду заехать.
- Я бы и сейчас ему в морду заехал. Давай так и отомстим?
- Слишком просто будет. При нашем богатстве мстить будем изощренно.
- Это как?
- Прежде всего надо выяснить, что Буревичу всего дороже. Вообще-то я уже выяснил. Детей нет у него, зато есть любимая племянница, слепая умственно отсталая девочка двенадцати лет, сирота. Буревич ее опекает и содержит, души в ней не чает.
- Учитель, неужто слепую девочку не пощадишь?
- Это ж месть, Инди. Здесь никаких правил нет. Вот, скажем, изнасилуют племянницу Буревича трое здоровых негров – чем не месть?
- Она ж слепая, она и не поймет, что это негры.
- Ладно, давай сами ее изнасилуем. Самая лучшая месть будет! Может, Буревич с горя даже руки на себя наложит.
- Может, ты один справишься? Я все-таки человек семейный.
- Инди, пойми: ради справедливости любую заповедь можно нарушить. А без двойной пенетрации какая это будет месть? Так что сожрем с тобой по таблетке виагры или там сиалиса, проберемся в квартиру этого жида, выберем удачный момент и отомстим как следует.
Учитель все больше удивлял меня, но перечить ему я и в этот раз не стал. Как и предсказывал Учитель, при нашем богатстве пробраться в квартиру Буревича и устроить засаду в стенном шкафу в спальне племянницы оказалось несложно. Через щелочку мы наблюдали, как Буревич укладывает девочку в постель.
- Спокойной ночи, милая, - сказал политтехнолог.
- А леденец? – спросила девочка.
- Сейчас-сейчас, - с этими словами жид достал из ширинки свой обрезанный хуй и поднес к губам девочки.
- Чего это они? – шепотом спросил я.
- Это «инцест» называется, - объяснил Учитель, - когда родственники друг с другом ебутся.
Между тем действие съеденных таблеток на фоне сцены инцеста вызвало мощную эрекцию как у меня, так и у Учителя.
- По счету три выходим из шкафа, ты засаживаешь девчонке, а я беру на себя дядю, - приказал Учитель. – Хуй достал?
- Да.
- Три!!!
Учитель выскочил из шкафа и засадил свой хуй в жопу Буревичу. Я тоже выскочил из шкафа и схватил девчонку сзади. Слепое дитя от неожиданности прикусило залупу дяди. Видимо, примерно в это же время Буревич скоропостижно скончался от инфаркта. Мстить было уже некому, но разгоряченный Учитель все-таки доебал труп политтехнолога. Я так и не засадил умственно отсталой слепой девочке, лишь позволил ей отсосать, чтобы успокоилась. Получив привычный леденец, девочка мирно заснула, а мы с Учителем посидели еще немного на кухне, попили чайку.

***

- Что-то у меня фигня получается, - пожаловался я Учителю. – Вроде хотел писать про благородную месть в духе графа Монте-Кристо, как ты советовал, а выходит черт знает что.
- Это потому, что ты мой совет слишком буквально понял. Граф Монте-Кристо – мститель авторитетный, но это ж позапрошлый век! Надо же учитывать современные веяния. Ты вот, например, фильм «Убить Билла» смотрел?
- Первую серию только, давно уже. Помню, там еще пол-фильма кровища во все стороны хлестала.
- Ну так посмотри еще раз, освежи впечатления. И вторую серию тоже посмотри. Культурный уровень свой повысишь, ну и запросы читателей лучше поймешь.

***

Поведение Учителя после нашей встречи в Сергиевом Посаде внушало мне все больше опасений. Наконец, я осмелился задать вопрос:
- Учитель, а зачем ты Буревича в жопу выебал? Ты же не петух?
- Конечно, не петух. Вот Буревич теперь – петух. Был инцестуальный педофил, а перед смертью петухом стал.
- Мне Адвокат говорил, что нельзя вещей касаться, которые петух трогал. Чтоб не зашквариться. А мы ведь у него на кухне чай пили.
- Так он когда петухом стал, ничего уже на кухне у себя не трогал.
- Логично.
- Лучше послушай, что я тут про Борзову разузнал. Оказывается, весь ее фонд защиты бездомных собак – это проект Фахрутдинова. Он, оказывается, эту Борзову поебывает, а через фонд деньги отмывает. Правда, собак Борзова действительно любит. Живет в доме на Рублевке, дом тоже принадлежит фонду, то есть Фахрутдинову, и собак разных там у нее – не счесть. Ну и охранников там тоже много, и всякого обслуживающего персонала. Я решил в этот раз сильно не изощряться. Накупим оружия помощнее и разнесем там все в щепки.
- Я с оружием обращаться не очень умею, мне б лучше на кулаках подраться, - неуверенно возразил я.
- Ничего, мы сначала потренируемся.
Тренировались мы на полигоне одной из воинских частей в Подмосковье. Там же закупили автоматы Калашникова, множество рожков с патронами и гранат. Через подкупленного охранника Учитель получил подробный план участка с домом, а также рассказ о заведенном там распорядке дня и ежедневных перемещениях охраны и персонала. За небольшую дополнительную плату удалось даже получить дубликат ключа от практически не используемой жильцами калитки в заборе. Кроме того, специально для этого случая Учитель настоял на покупке двух ярко-желтых спортивных костюмов «Адидас» и пары ужасно дорогих самурайских мечей, которые следовало носить в специальной кобуре за спиной. Увидев эти аксессуары, я не удержался от мысли, что годы странствий и внезапно свалившиеся огромные деньги могли все-таки повредить рассудок даже такого духовного монстра, как Учитель.
В четыре часа ночи мы, вооруженные до зубов и одетые в спортивные костюмы «Адидас», вышли из лесу и проникли на территорию участка. Тут же кругом зазвучал собачий лай, отовсюду к нам бежали разномастные псы. Меткими автоматными очередями мы в клочья разрывали тушки четвероногих друзей Борзовой. «Сильно же его допекли собаки за время странствий», - подумал я, глядя, с каким остервенением мочит псов Учитель. Охранники и персонал обратились в беспорядочное бегство. Некоторых, оказавшихся на нашем пути, постигла участь собак. Автоматные очереди превратили их тела в кровавое месиво. Сметая все на своем пути, в покрасневших от крови спортивных костюмах, ворвались мы в спальню Борзовой. Обнаженная красавица стояла на карачках в огромной постели. Сзади ее трахал огромный дог, одновременно она сосала лабрадору и обеими руками дрочила двум овчаркам.
- Готовься к смерти, Борзова! - крикнул Учитель.
- Фас! – крикнула в ответ Борзова, вынув изо рта хуй лабрадора.
Все четыре кобеля бросились к нам. Дога и лабрадора удалось застрелить, но овчарки мертвой хваткой вцепились одна в мою правую руку, а другая в левую руку Учителя. Учитель взглядом указал мне на самурайский меч за спиной. Мы махнули мечами одновременно. Острые мечи разрубили псов напополам. К сожалению, уже на излете меч Учителя отрубил мой татуированный палец, а мой меч уже на излете отрубил Учителю левую руку по локоть. По нам текли ручьи крови, собачьей и нашей. В это время Борзова что-то достала из-под подушки. В ее руках блеснула сталь. С искаженным гримасой лицом она бросилась на нас с маникюрными ножницами наперевес. В следующую секунду наши самурайские мечи разрубили любовницу олигарха и любительницу собак на три неравные части.
- Уф, - утер пот со лба своей единственной теперь рукой Учитель.
В самолете, уносившем нас в Лондон, было душно. В Лондоне жил олигарх Фахрутдинов. Кроме него, в списке Учителя оставались невычеркнутыми Иванов, Каспаров и Останкинская телебашня. А у меня не оставалось ни малейших сомнений в том, что Учитель полностью и окончательно ебанулся на почве мести.
- Выше голову, Инди! Продолжение следует! – воскликнул Учитель.
Я обессиленно кивнул в ответ.