Девочка-скандал : Exo

Часть Первая.
НАЧАЛО.

- Се`ёженька, зд`аствуй до`огой мой, заходите вече`ом ко мне, попьем чайку, я испеку ваш любимый бисквитный то`т! Пусть и Римма Янкелевна заходит, и Майечка с Лизой, Се`ёженька, вы слышите?
Дверь в соседскую комнату громко захлопнулась прямо перед носом у изумленной Фиры Семеновны, хозяйки всего этого коммунального хозяйства и единственного человека в доме, с которым еще с Сережиного детства установились те теплые, добрососедские отношения, которые сейчас уже редко где встретишь среди унылой и безнадежной нищеты коммунальных общежитий.
«Что такое?» - Фира Семеновна в недоумении стояла перед дверью и уже собралась было постучать, дабы выяснить причину такого странного поведения человека («которого я, Майечка, знаю еще со в`емён Моше Шарета, да-да, Майечка…), как вдруг из-за стены послышался громкий грохот и немедленно последовавший за ним душераздирающий женский крик, прерываемый тупыми, приглушенными ударами во что-то мягкое. Старуха схватилась за сердце и быстро-быстро запричитав на своем гортанном наречии бросилась к телефонному аппарату, висевшему в коридоре, неподалеку от входной двери.

***

Первый приступ был похож на оглушительный взрыв боли в области средостения, он чувствовал как трещат и лопаются плевральные мешки, заполняя своим серозным содержимым трахею и легкие. Боль была настолько резкая, что казалось будто бы грудину прошили насквозь электрическим жгутом, от которого тут же по всему телу начали расходиться судорожные мучительные волны, стремительно рвущие мышечную ткань изнутри и выкорчевывая из своих капсул суставы. Кожа спереди треснула и разошлась до самого паха, обнажая бледную, с голубыми жилками жировую прослойку, которая рваными, сальными ошметками вываливалась из длинной, узкой раны, змеей протянувшейся по всей передней части туловища. Какое-то дикое, нервяное безумие охватило каждую клеточку терзаемого жуткой болью тела, и мозг, наэлектризованный судорожными импульсами до предела… внезапно выключился, словно перегоревшая лампочка.
Какое-то время он медленно и в полном одиночестве плыл сквозь густой, непроницаемый вакуум спасительного забытия, смутно, но неотвратимо ощущая, что сознание постепенно вновь возвращается к нему. И Оно вернулось – пронзительным и резким детским криком, стремительно вырывавая его тело из душного морока тяжелых, полуобморочных грез. Второй приступ был еще более мучителен. Ощущения были такие, будто его заживо размыкали на части, вынимали внутренние органы, плюща и разрывая их на куски, медленно вытягивали наружу вены и сухожилия, выжимая из них остатки лимфы и крови, и звуки выворачиваемой наизнанку плоти были похожи на монотонное, церковное пение, тяжелым. ватным одеялом прикрывавшим эту невообразимо жуткую вакханалию:
…"Гоосподии Боожее Истиныы... отстати от него ветхую оную преелеесть... Изжени из него всякого лукаавагоо и нечистаго духа, сокрытаго и гнездящагося в сердце егооо"…
Пение становилось все более громким и навязчивым, к концу второго куплета музыка резонировала в ушах, причиняя невыносимую боль:
…"Диаволе! убойся, изыди, и отступи от создания сегоо, и да не возвратишися, ниже утаишися в нем, ниже да срящеши его или действуеши, ни в нощии, ни во днии, или в часее, или в полуднии... Господи Саваоф, Боже Израилев... призри на раба Твоего, взыщи, испытуй, и отжени от него вся действа диаволя, запрети нечистым духом, и изжени я, и очисти дела руку Твоею!!!»
Последние ноты были настолько оглушительны и страшны, что из ушей фонтаном хлынула кровь, заливая шею и подбородок. Сергей корчился и извивался словно разрубленный пополам острой садовой лопатой червяк, не в силах не кричать, не плакать, более всего на свете желая, чтобы эта пытка наконец-то закончилась, пусть даже его смертью… О, в эти минуты он согласился бы даже отправить на свое место любимую до безумия Майечку вместе с Лизой, да кого угодно, лишь бы избавиться, нет, хотя бы передохнуть на секунду от терзающей его муки! В этот момент в голове раздался тихий щелчок и сознание вновь погрузилось в сумеречную пустоту глубокого обморока.

***

Сергей зажмурился от ослепительно яркого света, бившего ему в лицо и попытался сесть. Попытка отозвалась тянущей болью в правой руке. Он опустил глаза и обнаружил, что из вены торчит игла, соединенная пластиковой трубочкой с капельницей, закрепленной на подставке у края его кровати. В тот же момент дверь тихонько приоткрылась, и в палату бесшумно, но уверенно вошла очаровательная молодая девушка в белом халате и такой же белой шапочке на маленькой, аккуратной голове.
- Лежите, лежите, пожалуйста! Петр Ионович запретил вам пока вставать – ее спокойный, грудной голос несколько не соответствовал хрупкому, местами даже угловатому телосложению.
- Петр…Ион…девушка, как долго я уже здесь нахожусь?..
- Сергей Александрович, вас сюда привез батюшка Илья, когда вам стало плохо на службе, вы не помните? Скажите, когда у вас был последний приступ?
- Приступ чего?
- Эпилепсии. Сколько времени прошло с момента последнего обострения?
- Больше десяти лет, но я…
- Неделя, Сергей, вас доставили сюда неделю назад, – медсестра ласково положила свою ладонь на его волосы и несколько раз медленно провела по ним рукой.
- Господи, где у вас телефон, мне надо срочно позвонить…- Сергей попытался вырвать из вены иглу, но она была крепко закреплена на его предплечье медицинским скотчем.
Девушка медленно поднялась с края кровати и направилась в сторону выхода. Он заметил, как мелко дрожали ее плечи, пока она шла до двери.