Глеб Пелоткин : катарсис

Когда я ехал в трамвае, случайно обратил внимание на девушку, сидящую напротив. С виду – обычная девушка, ничем не лучше и не хуже других. Возможно, больше на неё и не смотрел, если бы не её руки. Меня буквально передёрнуло от их вида... эти худые, костистые пальцы, обтянутые тонкой, почти прозрачной кожей,
под которой виднелись нитевидные голубые жилки вен, узкая полоска длинных ногтей блестела, уже начинающим слезать, лаком. Почему-то казалось, что руки отдают странной желтизной. Когда она шевелила ими, перебирая в руках скомканный билетик, я вспомнил сразу деревню и скотный двор, по которому всегда прохаживалось множество кур и они точно так же шевелили лапкой кучку навоза, вытаскивая из него всякую живность. В носу появился противный запах, запах желчи. Я поморщился. Такие же руки должны быть у смерти...и вот она тянет их к своей новой жертве, чтобы "увести из потока суетной жизни”. Редко такие эмоции способны вызвать обычные, худые, женские руки. До чего же противная эта пассажирка, пробирает чуть не до блевоты.

А из головы никак не выходил образ деревни со скотным двором и с этими несчастными курами. При чём здесь куры, какая связь? Начал судорожно перебирать мозаику своей памяти, всё самое запоминающееся из своей жизни в деревне, связанное с курами. Вспомнил. Перед самым отъездом бабушка решила зарезать бройлерных цыплят, а поскольку сама этого сделать не могла, пригласила соседку- тётю Зину. Расправа над цыплятами была быстрой и давила своей прозаичностью. Расчёт был прост: им насыпали корм и они накидывались на него со всей жадностью, свойственной этой породе, затем к ним спокойно подходили сзади (процесс поедания их так увлекал, что они ничего не замечали), брали, подносили к Зинаиде, которая одним движением рубила хрупкую цыплячью шею и тут же начинала потрошить и раскладывать по кучкам: лапки к лапкам, бошки к бошкам (на холодец), потроха к потрохам и т.д. Поскольку забивать решили сразу не всех, а только часть, то остальные цыплята, уже съевшие всё зерно заинтересованно следили как кишки их собратьев падали на траву и кидались на них, давя друг друга, пытаясь извлечь из них недавно употребленный корм.

Меня попросили собрать все лапки, валяющиеся на траве, лапки ещё недавно живых цыплят. И я их собрал. Каждую, брезгливо беря двумя пальчиками, за кончик коготка клал в тазик. С каким же отвращением я это делал, каждое движение неискушённому деревенской жизнью городскому шестилетнему мальчику давалось с огромными муками. Не раз потом жалел, что остался на это смотреть и тем более помогать.

Вот почему, наверное, так противно было смотреть на руки этой девушки, пусть сука гниёт в тролейбусе, в которых я не езжу или на метро...да и ещё я не люблю курятину.