Шизоff : О неуместном снеге

Первый снег каждый год выпадает внезапно.
Маленькое детское чудо так и осталось волнующей неожиданностью. Только в детстве снег вызывал радость и ликование, а теперь -- нежную грусть с примесью прагматизма: опять не успел колёса поменять. А оттого, что отловил сам себя на этой идиотской мысли – становится ещё грустнее. Если при взгляде на первый снег тебя мучают мысли о лысой резине – значит ты постарел, усел душой, и уже точно не станешь поэтом.

Он стоял под душем и тихо злился. Не потому, что не стал поэтом, а потому, что вообще никем не стал. Вместо становления личности состоялся карьерный рост. Так и не издался в родном издательстве, стал соучредителем. Спору нет, сейчас он может издавать самого себя хоть ежемесячно, было бы желание. Но желания нет. Нет желания издавать, кого бы то ни было, а особенно соотечественников. К нему приходят молодые таланты, он им отказывает. Таланты уходят. Большинство -- бросают писать и занимаются делом. Иные спиваются. Некоторые, особо упёртые, продолжают упорствовать, и, как правило -- тоже бросают и спиваются. Но какая-нибудь особо настойчивая сволочь – внезапно пробивается в люди, получает премии, наводит шороху за бугром. И уже он, издатель, бьётся за благосклонность внезапно прорезавшегося дарования. За право издать эту вчера ещё никому неведомую знаменитость. Ухватить, сорвать, наварить. Пару лет назад отказал одному деятелю. Правильно вроде как отказал. Очередной постмодернист-сюрреалист-концептуалист с путаными мыслями и неровным слогом. Нечесаный и в рваных портках. Смотрит так же нагло, как и пишет. Ну и ушёл, не солоно хлебавши. Советов слушать не пожелал, посмотрел презрительно. Как же! Гений!
Оказалось – и правда гений. Вылез через интернет, попался на глаза кому надо и – пожалуйста! Встретились повторно уже совсем при иных обстоятельствах. Пришлось в очереди стоять, чтобы автограф взять у неумытого засранца. Поговорить о хлебе насущном: «Как вы посмотрите на предложение нашего издательства…» Унизительнее всего было то, что этот подлец его и впрямь не узнал. С удовольствием познакомился ещё раз, поблагодарил за честь и согласился обсудить предложение. Всё очень быстро и без всякого интереса. Но даже не это угнетает, не это! Нюх он потерял. Перестал чувствовать. Ожирел мозгом и сердцем.
И не только, не только… Вон понаросло сколько! Ладно – мамон. Уже время подошло, заслужил, натёр трудовую мозоль. Но ведь и по бокам свисают складки, и подмышки как меха у баяна. Волосы на груди, руках, ногах, спине и сразу всех чреслах. Где угодно, но не на голове. Голова как шляпная болванка. Гладкая и однородная по составу. Зато как в рекламе – можно досуха утереться одной прокладкой «Либресс», пока бесшумная машина «Электролюкс» месит в «Тайде» с голубыми гранулами отмоченные в «Леноре» полотенца, купленные в «Икее» Удобство и комфорт. Комфорт есть, а счастья нет. Так что и бояться нечего – не смоешь. Он вышел из ванной.
-- Завтракать будешь?
Вопрос в пустоту. Сонно молчит тысячекратно перекрашенная «Колор нейчералс» голова без перхоти. «Шамту» придал голове объём, «Велла» зафиксировала. В остальном – та же болванка, только в парике. Какого цвета у неё были волосы, когда они познакомились? Зачем они познакомились? Чего хотели, о чём мечтали? О семье, о ребёнке. И что? У каждого свой бизнес. Своё дело. Спят отдельно, видятся редко, говорят…. Говорить не о чем. Легче и комфортней – просто молчать.
Даже есть не хочется. Безусловно, можно зарядиться энергией «Марса». Ты сникерснёшь, и больше не будешь тормозить. Тебе придёт на помощь «Натс» -- он всегда приходит на помощь мозгу. Мозг заработает, как процессор «Интел». Устал – сделай паузу и скушай «Твикс». А главное – не дай себе засохнуть. Пей «Спрайт», вливайся с «Фантой», а главное помни о «Тинькове» -- он один такой. Тьфу, пропасть! Что в голову лезет, а? Не мысли, а ошмётки. Мусор в голове. Помойка. Господа! Поэзии больше нет. И прозы нет. Вот она – проза. Прозаичнее не бывает. Чашечку кофе «Якобс» -- и вон из дому. Тошнит.
В этом доме всех тошнит. На кухне – однажды обожравшийся «Педи гри» сеттер. Похож на свинью, шерсть лезет клочьями. Желудок теперь принимает только «Вискас для котят». При всём при том урода зовут Гектором. Усыпить бы этого троянского героя, да жене он – сынок. «Ведь я этого достойна…» За что боролись – на то и напоролись. Сынок!
На холодильнике записка: «У тебя плохо с яйцами».
Оригинально. Даже смешно. Он недавно перешёл на перепелиные яйца. Меньше холестерина, больше чего-то там. Жене вдруг – надо же! – стало весело. «Какие они у тебя маленькие, ха-ха!» Дура! Интересно: сострила, или намёк? Впрочем, какая разница?! Как всё надоело, Господи боже! Ведь уже всё обыдело, ничего не радует, ничего не интересно! Нам не интересны другие страны -- с плазменной сверхтонкой панелью LG мы обозреваем весь мир, не отрывая задницы. У нас быстрый интернет. Водяная кровать. Посудомоечная машина и моющий пылесос. Мы покупаем обувь для жизни. Наша одежда совсем сухая и без запаха. Мы пьём и писаем. Можем пить много и разного – всё равно будет тепло и сухо. Можем даже какать: с чем не справятся новые «Либеро», то устранит новая мягкая «Зева». Чистота в доме с «Бреф». Даже под ободком унитаза – ни одной бактерии. И в голове – ни одной самостоятельной мысли. За нас думает «Тефаль». Теперь уже, кажется, постоянно.
-- Не смотри на меня! – это вместо приветствия.
Он и не смотрит. Она обижается:
-- Язык проглотил?
-- Снег выпал. – отвечает он, глядя в жирное не только от крема лицо.
-- Шины поменял?
У дураков даже редкие мысли сходятся. Но это не мысли. Это -- одинаковые, безжизненные, техногенные ассоциации. Они трупы. Не расцвет жизни, а период полураспада.
-- Сколько лет мы с тобой женаты?
-- Ты чего это, а?!
-- Быстро всё… Вроде, недавно лето было… А уже снег. Быстро.
-- Слушай, ехал бы ты! Опоздаешь, будешь снова орать.
-- Еду, еду.

Бывает же такое дерьмо! Как снег на голову: мысли, злость, сигареты забыл и геморрой разошёлся. Всё сразу, с самого утра. Но и впрямь быстро – пока собирался, прощался, возвращался – снег растаял и превратился в привычную грязь.