Коtt : Жрецы смерти.Рассказ провинциала

В нашем поселке стало совсем худо. Колхоз давно развалился, молодежь разъехалась кто куда, мужики бухают, работы нет.
Многие мужики уезжают в Москву на заработки. Находят себе хозяина и едут либо на стройку, либо квартиру ремонтировать, либо еще куда – то. Хорошо, если хозяин вообще им заплатит, а то порой случалось, отрабатывали мужики, а хозяин на них ментов натравливает, они же без прописки все. И все, везут наших лопухов без копейки денег в кармане, обратно в поселок. Работнички хреновы!

Летом нашим ДЕЛЬНЫМ мужикам хорошо. Летом – рыба. Летом – ягода. Летом – гриб. Летом – полон огород. Можно столько заработать, о-го-го! Дельный мужик летом пашет как проклятый. Но для остальных… Какие, к лешему, грибы, ягоды, рыба, когда такие погоды стоят чудные! Кому охота шастать, согнувшись крючком, по лесу в поисках земляники, вставать ни свет ни заря и с удилищем на плече, идти на реку кормить комаров?! Ведь гораздо приятнее взять у тети Шуры пол- литру и выпив ее, проваляться под березкой весь день. А к вечеру оклематься, взять в долг еще одну пол-литру, нарвать в огороде смородины, выпить, закушать спелой смородинкой и тут же уснуть. Ну чем ни курорт? Красотища!

Но это остальные. Мы с Колькой Торчиным не такие.
У нас круглый год постоянный заработок. Дело в том, что мы копаем могилы. Люди, слава богу, мрут у нас в поселке часто, и мы не сидим без работы. Репутация у нас с Колькой отличная. Мы много не пьем, не дебоширим. Как кто умрет, тогда только меня да Кольку и зовут. Так за нами эта должность и приклеилась. Никто на наш хлеб ни позарится.

Раньше копали Сашка Селезнев, да Васька Бровко, но они во – первых пили по – черному, во – вторых, матерились возле могилы. Поэтому их и убрали. Позвали нас с Колькой. Который год уже роем и ни одной жалобы.
У нас с Колькой даже есть свои «фирменные надгробные речи». Вот, например, заканчиваем мы копать, и я, склонив голову, вполголоса, нарочито долго делая паузы в словах, произношу:

- Вот так вот, был человек, и нет его…

После моих слов родственники обычно плачут.
А Колька, тоже склонив голову, тихо говорит:

- Все тама будем.

После его фразы, слезы на глазах у скорбящих в момент высыхают, и в их сердцах зарождается непонятное чувство неизбежности и «предначертанности», как утверждает Колька.
Скорбящие успокаиваются.
А я уже мысленно подмигиваю Кольке и прикидываю, как мы сейчас пожрем и выпьем на халяву, еще и деньги за работу получим.

В поселке к нам относятся с уважением. Вот раньше ни одно гулянье без гармонистов не обходилось. Гармонисты были всегда в почете и пользовались успехом у девчат.
Времена сменились, и теперь мы с Колькой первые парни на деревне. Хотя пока и нельзя сказать, что ни одно гулянье без нас не обходится, зато ни одни похороны без нас уж точно не состоятся.
На поминках Коля, словно тамада на свадьбе. Он чувствует здесь себя руководителем.

Мы с Колькой – «жрецы смерти», как баба Рая иногда шутит.

Самые хорошие дни для меня и Кольки, это когда у нас выходит по два а то и по три заказа в день. В других – то деревнях нас ведь тоже знают и приглашают копать. Конечно, выматываешься за день как кобыла заезженная, зато сыт и при деньгах.

Колька вот, на вырученные деньги себе баню отгрохал в том году. Я мотоцикл купил с коляской, жену и детей приодел, ремонт сделал в доме.

Вот собственно и все о чем я хотел вам поведать.

Ах, да! Мне часто снится очень странный сон. Снится мне, будто бы все на земле примерли, остались только я да Колька. И я решаю Кольку убить. Как только я заношу топор над его головой, он падает на колени и дико кричит: «Не убивай, друг, кто ж тебе могилу поможет рыть?». И я просыпаюсь.