Адвокат : Погром (продолжение).

Массовые мероприятия конца восьмидесятых годов собирали толпы любопытных втыкателей. И именно демократические митинги (в Лужниках, на Манежной площади) собирали сотни тысяч, притом, что организаторами их были людишки типа Гдляна, Попова, Станкевича, Старовойтовой, Мурашева, - эталоны человеческой, мерзости и ничтожности.
Большинство СМИ и ТВ были в руках противника. Тираж воспевающей либеральные ценности газетенки «Аргументы и факты» зашкалил чуть за 100 миллионов. Раздробленные группки оппозиции были ослаблены постоянными дрязгами и борьбой за лидерство; «национально-патриотических фронтов» в одной только Москве насчитывалось десяток.
Как демократы, так и “государственники”, и традиционалисты, и националисты (за небольшим исключением) – все были едины в своей ненависти к социализму, к СССР. Тем более странным оказалось тогда возникновение такого феномена, как одна из многих группировок, упоминавших в своем наименовании слово «Память». Полное наименование звучало так: “Союз за национально-пропорциональное представительство “Память” (СНПП «Память»).
Возглавлял её рабочий московского завода «МЭЛЗ» Константин Владимирович Осташвили (иногда он представлялся по фамилии матери – Смирнов).
«Советская патриотическая организация» - красовалось на первых листовках. Изготовлялись они на обычном ксероксе и распространялись на митингах. Исполнены листовки были в лучших традициях советского агитпропа. На фоне дымящихся заводских труб, распахиваемых тракторами бескрайних полей, стремящихся в космическое пространство ракет и спутников, был изображен молодой рабочий в спецовке, держащий в руках небольшую брошюру. Но называлась эта брошюра не «Программа КПСС», не «Материалы XXVI съезда КПСС» и даже не «Продовольственная программа». Называлась она гордо: Закон СССР «О десионизации СССР».
Собственно, программа СНПП «Память» по большому счету не сильно отличалась от программ множества других патриотических организаций; из существенно отличавшихся от других постулатов можно назвать разоблачение преступлений «малого народа» (термин введенн в обиход Игорем Шафаревичем – знаменитый его труд - «Русофобия»), призывы изгнать из руководства КПСС непропорционально доминирующих представителей этого самого малого народа. На мероприятия, типа лекций в каком-нибудь ветеранском красном уголке или митингов у проходных крупных московских заводов, публики собиралось поначалу совсем немного: вначале пенсионеры, потом начала подтягиваться молодежь – студенты, учащиеся ПТУ, были даже школьники старших классов. Постепенно стали подходить и работяги, популярность Константина с каждым его публичным выступлением постепенно увеличивалась, поскольку, как оказалось, он был весьма неплохим оратором. В патриотической тусовке его звали просто «Костя», и ставили его имя в один ряд с ДимДимычем Васильевым.
Чего стоили хотя бы его публичные диспуты с новодворской в сквере у магдональца на Пушкинской площади (диспуты собирали огромную аудиторию.) Кто, скажите мне, из ныне действующих политиков сможет потягаться в публичном споре на политическую тематику с валерией ильиничной? Любой абасрецца!
Помню, на трибуну буквально прорвался небольшого роста лысоватый человек лет пятидесяти с мегафоном в руках. Сказал он всего несколько слов и организованный прикормленными профсоюзами тоскливый митинг раскололся на две половины, причем большинство участников слушали именно Костю. Сказано было примерно следующее: “Ну, прогоните вы коммунистов. А кто после власть возьмёт? Кто станет капиталистами? Они?” – он указал на компактную группу вездесущих демократов из какого-то Народного фронта (их тогда тоже немало было)– “Эти бородатые, пучеглазые, кривоносые? Вы этого хотите? Им нужен фронт, а нам нужен мир”.
Простому работяге удалось за какие-то полгода создать организацию с четко сформулированной политической позицией, понятной всем и легко находившей отклик в сердцах простых, неискушенных в политике людей. Костя сумел сформулировать политический идеал и предложить конкретные, реальные пути его достижения. Рассекавшие по Москве в хромовых сапогах, черных рубахах и портупеях густопсовые монархисты-черносотенцы были удобной мишенью для левой прессы, которая нещадно высмеивала как Васильева, так и близкие ему по форме и по содержанию клоунские пат-р- р-р-риотические группировки (вот было зрелище!!! клованы отдыхали). . Костю же после нескольких акций прямого действия противник стал реально опасаться.
Константиновы бойцы никогда не упускали возможности вступить в физический контакт со своими оппонентами. Практически все радикальные акции, приписываемые СМИ многоликой «Памяти», были совершены именно группировкой Осташвили. Многочисленные стычки с противником на митингах (многотысячных!), налеты на штаб-квартиры районных отделений «Демократической России» (Кузьминки, Перово, Черемушки), десятки сорванных вражеских мероприятий . . . Одной из самых радикальных акций было нападение в конце 1989 года на участников «еврейского конгресса в СССР», проходившего в Киноцентре. Делегаты этого конгресса в полной мере ощутили себя богоизбранным народом, получая пинки и тумаки по дороге от станции метро «Краснопресненская» до места проведения своего сборища. До приезда ментов акционеры безнаказанно развлекались, насмехаясь над поджавшими хвосты юношами с повязками расцветки израильского флага – активистов еврейской молодежной организации «Бейтар», призванных якобы обеспечивать безопасность участников конгресса. В результате противнику был нанесен вполне ощутимый моральный урон, поскольку оказалось, что даже в центре Москвы на своем шабаше противник не мог чувствовать себя в полной мере в безопасности. А кое-кто начал подумывать о сборе чемоданов. Чемодан-Вокзал-Израиль. . .
Итак, ЦДЛ - Центральный дом литераторов, город Москва, ул. Герцена (ныне Большая Никитская). 18 января 1990 года. На афише значилось: творческий вечер группы «Апрель – писатели за перестройку». Типа такой литературный вечер с общественно-политическим подтекстом. «Открытый микрофон», то есть подразумевалась возможность вести дискуссию с выступающими, задавать вопросы, реплики из зала и т.п. Вход свободный. Короче, - то что надо для акции прямого действия.
Собрались возле метро, за час примерно до начала мероприятия – человек около тридцати. Константин был как всегда бодрым и уверенным в себе. Несколько парней притащили плакаты, которые использовались уже на нескольких акциях. Настрой был веселый и боевой.
Спокойно дошли до ЦДЛ, зашли в холл, сдали верхнюю одежду в гардероб. Сначала никакой реакции публики не последовало, хотя и были мы в черных рубашках , на рубашках – красные значки с Георгием Победоносцем (жуткий, кстати дефицит был в то время – обыкновенный железный значок с изображением московского герба). Константин примерно с десятком парней направился в ресторан (кто бывал, тому объяснять не надо – в советские времена ресторан ЦДЛ считался одним из лучших заведений в столице; по большим праздникам даже кошерное подавали). Там-то и произошел первый конфликт. Ребята, махнув малех коньячку, начали вслух выражать свое недовольство тем обстоятельством, что в магазинах пустые полки, а эти «литераторы» жыруют тут, панимааешш! Но там все быстро замяли, поскольку пора уже было заходить в зал.
Вошли, расположились на последних рядах. Народу в зале было немного, сотни полторы от силы, причем неславянские лица преобладали изрядно. И, естественно, обыкновенные русские лица странно выглядели на этом фоне и на нас начали коситься.
«Апрелевцы» представляли собой богопротивное зрелище. Неудавшиеся в советские времена ничтожества. Козлобородые вырожденцы, близкие и дальние родственники жертв «Большого террора» (племянники, двоюродные внуки и т.п.), вычищенных Сталиным. Комплексующие, и при этом осознающие собственную ущербность. Брызжущие слюной и другими жыдкостями из других частей тела при виде простого русского парня в черной рубашке, на которой приколот значок с изображением Св. Георгия.
«Фашысты! Антисемиты! Черносотенцы! Погромщики! Если наших тронете, ваших полягут тысячи! ТОЛЬКО ПОСМЕЙТЕ!!!!!».
(Конец цитаты).
Кто открывал сей литературный вечер к сожалению не помню. Но уже минут через пять-семь на сцену вырвалась известная литературная критикесса из журнала «Огонёк» по фамилии, само собой, Иванова и отобрала у ведущего микрофон:
«Люди! Почему же вы молчите? Именно из-за молчаливого непротивления в Германии пришел к власти Гитлер! Почему же вы молчите? На нашем вечере присутствуют русские фашысты, а вы никак на это не реагируете?
Ну, само собой, все находящиеся в зале русские люди восприняли это как личное оскорбление. Что, естественно, мы не могли не выразить свое возмущение вслух. Каждый сказал свое доброе слово в адрес народа малого. Громче всех прозвучал голос Константина (потому что он говорил в мегафон ).
Кому интересно, что сказал псевдолитературным жыдам Константин, читайте в продолжении, которое маст би контыньюд.
(с) Адвокат июль 2003 г.