NoName1 : Мертвец

Зы-Это отрывок.

Ветрено. Рваные тучи ползут по синему небу, но солнце ни разу не выглянула в просвет. Я стою на вершине горы и наблюдаю, как лыжники и сноубордисты, чертят дуги, скатываясь вниз. Кто-то из них, возможно, способен привлечь внимание хорошей техникой, но в основном это бездари - легкая пожива для райдера, который догнал бы любого из них и подрезал бы так, что устоять на ногах у жертвы не осталось бы шанса.
Осторожные проныры, жалкие горнопляжники. Кто еще может так потешаться, превратив склон в лягушатник для недотеп, кому, в лучшем случае, можно доверить кататься на санках.
Меня снова охватывает беспокойство, а следом приходит едкая злость. Я плюю на снег.
Смотреть на этих жизнерадостных, самодовольных уродов нет сил.
- Жлобы - снова сплюнув, расчехляю лыжи.
Три ребра жесткости, усиленная титаналом конструкция – я нежно провожу ладонью по лицевой стороне лыж. Эти лыжи способны выдержать настоящие экстремальные нагрузки. Слава богу, я могу позволить реализовать их возможность, как предполагалось создателем. Только, конечно, не в этом гадюшнике.
Над всем кагалом из огромных динамиков разносится попса, раздражая своей противоестественной жизнерадостностью. Мимо, сведя мыски лыж, держась за руки, медленно пашет вдоль склона парочка в одинаковых костюмах. Неуклюжий, жирный мужик, пытаясь показаться опытным, уверенным в себе самцом, дает тупые советы блондинке значительно младше его. Девицу можно было бы принять за его дочь, если не лапа, которая, только они, остановились, тут же скользнула на ее ягодицы, сквозь комбинезон похотливо прощупывая узкий зад.
Парочка невыносимо противна. Что может быть уродливей жирного, слюнявого старика и девицы способной отдаться ему за ужин и пару бокалов вина в дорогом ресторане.
Правильно мужик. Давай! – кричу ему. И смотрю на этого борова, дошли ли до него слова. Мне видно, как здоровая лапа прекращает совершать круговые движения и убирается с зада девицы. Толстяк поднимает свинячьи глаза, наши взгляды встречаются, я подмигиваю ему. В глубине его глаз закипает ярость. В этот момент придурок настолько смешен, что ничего уже не может сдержать мой хохот, который начинает сгибать тело пополам, в глазах темнеет, но я не в силах остановиться, продолжаю хохотать, стараясь сквозь смех выкрикнуть: Ты, верно, все понял, жирный ублюдок. Правильно уяснил!
Рефлексирующий толстяк. Что может быть тривиальней?
Когда я вытираю навернувшиеся на глаза слезы, парочка продолжает передвигаться по склону. Толстяк несколько раз поскальзывается, ноги у него разъезжаются, девица хватает его за рукав, и уже не понятно, кто кого держит. Он ее или она его.
Я чувствую, как по моему телу разливается приятная волна. Почти никогда не исчезающее беспокойство проходит. Что ж, замечаю, теперь можно и покататься.
Признаюсь, с некоторых пор окончательно разочаровался в креплениях с пластиковой облицовкой. Если точнее, после того, как, спускаясь с Чегета, разнес переднюю часть одного из них о торчащий из снежника камень. Теперь у меня металлические крепления с регулировкой до ста шестидесяти килограмм, хотя вес мой в два раза меньше. Я скручиваю регулировку до ста двадцати. Этого достаточно для катания с горок в Подмосковье. Крепления «пушки» тоже не лучший из вариантов. Говорили, что были случаи, когда лыжа отстегивалась и райдеры падали задницей на крепление «пушку». Потерять девственность подобным образом, не захотели бы даже латентные гомосексуалисты.
Ага, - я как раз заметил одного из них. Он, что-то быстро пролопотав своим приятелям, держа сноуборд под мышкой, широко улыбаясь, направился ко мне. И на ходу, подтягивая сползающие безразмерные штаны, как олимпийский мишка, переваливаясь с ноги на ногу, приветливо замахал рукой.
- Какие люди. Вау! – нарочито забасил он.
- Хай, - я неохотно ответил на вынужденное рукопожатие.
Ого, – придурок замигал и картинно отшатнулся. - Круто. Где это ты так?
Курил в классе, - не скрывая презрения, ответил я. – Чего заморгал? Хочешь такой же?
- Ты шутишь, я не пойму, что ли?
- Нет. - Предлагаю попробовать.
Парень видно решил, достойно закончить беседу, сведя все на шутку. Драться ему не хотелось.
Мне мама драться не разрешает, - сказал он и обнажив лошадиные зубы в улыбке.
Тогда проваливай, детка. Мне вдруг вспомнилось, как этот Максим, плакал навзрыд, когда мы попали в сильный туман, катаясь по леднику на Эльбрусе. Он и еще один горе любитель увязались за нами. А прежде, каждый из них сидя в баре за пивом и шашлыком, успел рассказать, как лихо пулял 25 метровый дроп. Они объяснили, что оказавшись в горах, ищут реальный экстрим. А катание по леднику представлялось им легкой прогулкой.
И вот поднимаясь в вагончике фуникулера, мне, помнится, улыбнуло, когда я заметил огромные тучи, переваливающие через горный хребет.
- Прогулка будет, что надо, - заметил я, показав на ползущие тучи.
Максим и Никита, так, по-моему, звали второго, возбужденно загудели. Им показался забавным всевозрастающий риск.
- Одумайтесь.
Но эти парни слишком были увлечены нанесением крема против загара на нежную кожу своих самоуверенных лиц. Что же, самоуверенность, в конце концов, требует испытания. Жизнь расставит всех по местам, а я не мама, чтобы кого-нибудь оберегать и отговаривать.
Вершины Эльбруса давно исчезли за серой пеленой. Скалы скрылись. Туман постепенно затягивал все вокруг и наползал на участок, где вскоре мы должны были нестись, на скорости перелетая запорошенные снегом трещины.
Антон – опытный райдер подошел к новичкам, что, усевшись на снег, возились с креплениями своих сноубордов.
- Вы с нами?
- С нами. С нами, - засмеялся Никита.
- Триндец. Я не понял воще, на фиг трасса? – Максим показал на людей, которые поехали вниз по бугристому склону.
- Тогда запомните главное правило - на леднике не останавливаться. Даже если от страха прохватит понос, не тормозить, до тех пор, пока не уберете с него свои задницы.
Хватит сидеть, снег коптить! Поехали! – крикнул я.
И подкатив к Никите и Максиму, сказал напоследок:
- Хотите остаться живыми, главное правило – меня обгонять можно, а отставать нет.
После чего устремился вниз, ни о чем не заботясь. Это уже мое правило. Ничто не имеет больше значения кроме как скорость, я и гора, которая, никому не прощает глупости и безрассудства.
Ничто не должно меня беспокоить сейчас. Никто не вправе меня останавливать. Если кто-то считает подобный поступок безумием - его право. Подстраиваться под представленья других я не стану. Подстраиваться - это не осторожность, даже не компромисс. Это всего лишь обозначает, что тебя нет. Есть мнения, стереотипы, кучки по интересам. А тебя нет! Кинуть все, кинуть всех. Сделать шаг в сторону. Страшно? Могу успокоить - для победителей и побежденных в конечном итоге одна награда. Так что беспокоится, в сущности, незачем.
На крутяке набираю хорошую скорость, ухожу вправо, закладывая километровую дугу. Сюда еще не успел приползти туман, слева виднеются вышки канатной дороги, но, где начнется самое интересное, видимость будет не больше 15 метров.
Я несусь по нетронутому, девственно белому снегу. Ноги напряжены и одновременно расслаблены. Никогда не мог описать состояние, которое приходит с опытом. В противном случае, пришлось бы изучать анатомию, а это не представляется мне интересным.
Я смотрю через плечо. Антон перемещается ближе к трассе. Он держит левее. Его фигурка становится меньше и меньше. Он что-то кричит, но очень далеко и я его не слышу. За Антоном едет Никита. Они убираются с ледника и вскоре исчезают за перегибом. Я продолжаю держать направление в глубь ледника, но поворачиваю так, чтобы, оказавшись на плато, проехать пологий участок, не потеряв сильно скорость. Меня догоняет Максим. Он улюлюкает. Его оранжевый пуховик растворяется в плотном, как молоко, облаке. Ветер тащит облако вверх. Я влетаю в темную гущу и в тот же миг, теряю чувство реальности.
Здесь уже не видно ничего. Мир обрывается на кончике палок. Никаких ориентиров. В какой-то момент можно подумать, что ты не движешься вовсе, а стоишь, хотя на самом деле несешься с огромной скоростью. Выпрямив корпус, тебя встречает воздушный поток, но и его можно принять за ураганный ветер. Скорость абсолютно невозможно контролировать. Оказавшись на плато, с таким же успехом ты можешь, сам не заметив, по настоящему остановиться.
Адреналиновая волна становится непрерывной, мозг работает ясно, тело напоминает отлаженный механизм. Понимаю - там, впереди, скалы и ледопад. А потому, необходимо держаться левее. Я далеко углубился в мертвую зону. Здесь слишком много скрытых под снегом разломов. Достаточно риска. Пора убираться отсюда.
По напряжению ног, я ощущаю, что скорость упала. Я прохожу пологий участок. Подо мною что-то промялось и ухнуло. Вот! Началось. Вввввв - огромный пласт снега срывается в преисподнюю. Теперь, даже Бог не знает, что будет дальше. Тут же, мои ноги подбрасывает вверх. Мгновение я нахожусь между адом и раем.
Сильный удар сквозь рюкзак и защиту приходится по позвоночнику. Звон в ушах. Удар головой, удар по плечу, по колену. Мое тело выкидывает на каменную гряду. Я останавливаюсь.