ПаTron : потерянные

В который раз уже из бутылки льется с бульканьем в стакан самогонка? А хрен знает! Кто их считал, те стаканы? Напротив сидит мой друг, Андрюха. Я смотрю в окно. Солнце бьет в глаза, но мне лень задернуть шторку. На улице с кем-то ругаются бабульки из дома напротив. Весело галдят разновозрастные дети. На углу дома, я точно знаю, стоит группка школяров и активно смолит. В школе перемена, но если в мое время всем было насрать и вся школа дымила в туалетах и на крыльце, то теперь курильщиков активно гоняют, и те предпочитают курить за углом дома. Гимназия, бля! Куда нам, сиволапым. А мы пьем.
Когда Андрюха приходит ко мне бухать, то всегда надевает свой камуфляж с медалью «За отвагу» и нашивкой за тяжелое ранение. Это у него как ритуал. Не знаю почему. Андрюха очень здоровый парень. Был бы как я, хрен бы вытащил тогда из подбитой «бэхи» двоих раненых ребят. Он пер их на своем горбу, словно мифический Сизиф. Только у Сизифа его камень всегда скатывался вниз, а Андрюха свою ношу дотащил! До сих пор помню его красное от напряжения лицо, насквозь мокрый подшлемник и валящий от перепачканного чужой кровью бушлата пар.
Андрюха очень добродушный парень. Даже к врагам. Помню, попался нам боевик. Отстреливался до последнего патрона. Может, и застрелился бы, если бы патрон остался. Матерый, в общем, волчара. Подстрелили его в ноги, чтоб не уполз. И Андрей его перевязывает. Дух ему и говорит:
- Зачэм это дэлаешь, русский? Лучше сразу убей! Я бы тэбе сразу башка отрэзал! Я всэх вас перерэжу, как свинэй!
- Кто бы сомневался? – Андрюха отвечает. – Только не всем же быть такими как ты! Это я к тебе здесь по-человечески. Хоть и руки у тебя по локоть в крови. Я с ранеными не воюю. Потому что я мужик. Это я настоящий джигит. А ты дерьмо, раз можешь запросто пленным пацанам головы резать. Потому заткнись и думай.
Уволокли его в тыл, сдали особистам. Может, и жив. Но скорее, нет. Не все на войне добрые, как Андрюха. Только он на эту тему не любит разговаривать. Иногда лучше жевать, чем говорить. А то расскажешь кому, и мигом тебе какая-нибудь фашиствующая сволочь ярлык «предателя белой расы» прилепит. А на хрена ему, молодому и красивому, такой геморрой? Потому помалкивает.
Вчера ходил на работу устраиваться. Охранником в зал игровых автоматов. Хозяину позарез человек нужен. Долго военник изучал. Потом прямо спросил:
- А с психикой как у тебя?
- Нормально у меня с психикой. Другой бы вот тебе за такой вопросик стулом по башке двинул, а я, видишь, спокойно стою, - Андрюха отвечает.
Крякнул хозяин, билет закрыл, в руки отдал.
- Завтра, - говорит, - приходи. Посмотришь, попробуешь, а там поглядим.
Сходил, посмотрел. Ничего сложного. Но и интеллектом особо не блеснешь. Потому хочет Андрюха в школу милиции пойти, высшее юридическое образование получать. За это мы тоже пьем. Деньги надо искать. Охраной много не заработаешь.
- Плохо ты, Андрюха, воевал! – говорю.
- Это почему это? – настораживается.
- Воевал бы хорошо, Героя России бы получил, тут тебя без экзаменов и прочего вынесения мозгов бы зачислили. А так сиди, учи!
- У меня медаль есть и льготы положены!
- Не положены, а ПОЛОЖЕН на твои льготы большой и толстый! Кому она нужна, медаль твоя, кроме тебя? Это тебе на нее не похуй, и мне, и пацанам нашим. А остальным она до до лампы.
- Ты так не говори! Не прав ты!
- А насрать мне, прав я или нет. Что нам эта война с тобой дала? Что на нас смотрят как на прокаженных, да морду воротят, когда приходишь на работу устраиваться? А пройдет немного времени и начнется визг о потерянном поколении и прочая лабуда, когда уже поздно будет. И не говори мне, что я не прав! – я наливаю самогон в стаканы.- Так и бу-дем с тобой бухать при встрече, и ничего не изменится и ты лучше меня об этом знаешь.
Андрюха залпом выпивает свой стакан и мрачно смотрит в окно. Желание разорвать этот порочный круг прямо распирает его. Он хочет вскочить и начать что-то делать прямо сейчас. Его сдерживает только то, что он не знает, что нужно делать. Оттого он и мрачен.
- Пессимист ты блядский! Умеешь настроение испортить! – рычит Андрей.
- Эээ, нет, брат, тут ты не прав! Пессимист – это тот, кто говорит, что, пиздец, все очень плохо и прочая, прочая… А оптимист – это тот, который жизнерадостно говорит: ничего, это хуйня, будет еще хуже! Так вот я и есть такой оптимист. А насчет настроения… Нам его с тобой давно испортили, поэтому все это детский лепет на лужайке. Не парься!
Вечером провожаю Андрюху до остановки. Уже с трудом стоим на ногах. Самогонка давно выпита, голоса охрипли от песен под гитару и бесконечных сигарет. Праздноша-тающийся по вечерним улицам народ смотрит на нас с опаской и брезгливостью. Ну и хуй на них.
Подъезжает маршрутка. С трудом запихиваю могучее тело друга в салон и прошу во-дилу выгрузить тело на нужной остановке. Андрюха порывается меня обнять, еле высвобождаюсь из его медвежьих объятий. Он уснет, как только маршрутка тронется с места, я знаю это точно, и проснется, когда водила довезет его до дома.
«Газель» уезжает. Стою, покачиваясь, засунув руки в карманы, и смотрю ей вслед. Потом медленно иду домой.
Завтра наступит новый день…

2001 г.