: МОСКВА. ЛИМИТЧИКОВ ЕБУТ

Тринадцатилетний Вова слушал дедушкин рассказ.
Нахмурив брови, старый большевик (зачеркнуто).
Нахмурив брови, старый хрыч плел тонкое кружево повествования.

В его белоснежной канве то и дело всплывали субмарины табачной жвачки и сверкали оранжевые сполохи спичек, которые зажигал дед, боявшийся темноты.

Текст рассказа:

«Это были огневые годы, внучок.
Я пожил свое. Повидал многое. Видел, как жуют сыромятные ремни, варил суп из лебеды. В деревнях тогда жили ох как туго.
Но вот кончилась разруха и жить стало получше. И тогда я поехал в город, чтобы начать там новую жизнь.
В первый же день в Москве меня поймали какие-то люди в черных пижамах.
Их глаза были узкие, как ниточки, а губы тонкие, как червячки. Они отвезли меня в квартиру на окраине. Там богато так все было обставлено и на полу нарисован квадрат. Так вот, эти люди в черных пижамах положили меня на пол и выебли в жопу наконечником от пожарного брандспойта, по-жесткому выебли, так что у меня аж в глазах запрыгало.
После этого они меня отпустили и сказали, что я был наказан за пожары в лесах под Костромой, которые якобы моих рук дело.
Горько зарыдал я от такой несправедливости и побрел по улице, пошел, куда глаза глядят, наблюдая красивые витрины и счастливых людей.
Я остановился у магазина, торгующего эзотерическими товарами с самого Востока.
Там были слоны, которым вставляют в жопу курительные палочки, подушки для занятия тантрой – это когда ебутся со смыслом – бубенчики с жирным божком, сидящим с закрытыми глазами, как мудак, как вроде ему все похую, уроду, как вроде его не ебет ничего. И много других красивых и интересных вещей.
Тогда из магазина вышла огромная обезьяна, одетая в ливрею и черную ручищу положила мне на плечо.
Я тогда еще не видал негров, а потому от страху обосрался и заплакал пуще прежнего.
А когда обезьяна молвила мне человечьим голосом: «Добро пожаловать!», я побежал по улице со всей скоростью, на которую были способны мои ноги.
На углу я ударился головой о светофор и потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то увидел, что нахожусь в комнате, в которой все было нежно розовым. А стены были мягкие. А надо мной склонилась очень красивая женщина средних лет. Она ласково сказала мне перевернуться на живот. И я перевернулся.
И в этот момент в комнату вошли двое мужчин, бритые наголо, страшные, с ножами. У одного в руках была бутылка шампанского, он сорвал пробку, а второй стащил с меня трусы, и тогда первый стал заливать мне в жопу шампанское и снова они меня выебли еще жестче чем в первый раз. А женщина утешала меня и гладила по голове и говорила:
«Дурачок, пока ты в Москве, тебя все время будут ебать по-жесткому.»
И тогда я понял: «Москва слезам не верит».
осуществлении погашения долга ДЕБИТОРА в размере 511 398 443 (пятисот одиннадцати миллионов трехсот девяноста восьми тысяч четырехсот сорока трех) армянских драмм (далее именуемого «ДОЛГ») в пользу КРЕДИТОРА
Тогда я занялся спекуляциями и нажил состояние и грыжу. Каждый день меня ловили на улицах разные люди: в сиреневых шляпах, на надувном тракторе, в картонных гробах, с кривыми мечами – и много-много других людей и не совсем людей.
И все они ебли меня в жопу, по-черному, ебли так, что у меня слюни изо рта летели, а мое очко стало железным.
Так прошло сорок шесть лет.
Я влюблялся в женщин, мужчин, животных и покойников. Страдал и радовался, менял машины, терял состояния и
1», в лице Директора Арама Брутяна, далее именуемое «ДЕБИТОР», с другой стороны, и компания Ranat, Plc., в лице Председателя правления Азиза Кумара, далее именуемая
наживал новые.
Но одно оставалось неизменным – каждый день на улицах Москвы меня ловили и ебли в жопу. Если я запирался в квартире – высаживали дверь и ебали кочергой. Если прятался в ночном метро – находили и жарили в зад палками путевых обходчиков.
Мне давно было уже не больно, но неприятный осадок от этих соитий оставался.»

Дед зажег очередную спичку и посмотрел на часы. Красные цифры на табло показывали 23:58.

«И вот сегодня, Вова, первый день – первый! – за все эти годы, когда меня никто не остановил, – молвил дед, - никто не выебал старого человека в очко, настрадавшееся за столько лет в Москве. Видно, приняла меня столица, видно теперь и я – москвич! Видно теперь и я как все – МОСКВИЧ!»

Дед рассмеялся в пожелтевшие усы.
Спичка зажглась снова и осветила темный силуэт с зажатым в поднятой руке молотком. Молоток тупо стукнулся в висок деда, и старик повалился на пол, хрипя и роняя желтую слюну.

Через несколько секунд обрезиненная ручка молотка уже шуровала в дедовом анусе. Оглушенный старик мычал и захлебывался слюной.

«Ебаный лох, лимита поганая, - хрипло бормотал Вова – москвич бля… Москвич нашелся, хуило старое… Лох позорный. Ебаная деревня…»

Дед закатил глаза и увидел светящиеся красным цифры: 0:00.

Начинался новый день – день в котором старого лимитчика снова выебут в жопу.

Это Москва…