Kappaka : Огонь

Главный зал лаборатории был пуст. Только Альберт в твидовом костюме в мелкую клетку, его творение, да панорамное окно, обручем опоясывающее зал на высоте двух метров, нарушали молочную белизну замкнутого пространства. За бронированным стеклом стояли и сидели все те, кто помогал в осуществлении проекта: от ассистентов до главы государства. Все замерли в ожидании.
Все было готово. В идеальный круг была вписана идеальная пентаграмма. В каждом её луче и между лучами лежали идеальные символы, выкованные из идеального сплава металлов. Самый большой идеальный символ разместился ровно посередине пентагона, образованного пятью пересекающимися отрезками. Ни одна мистическая или религиозная организация или группировка, увидев эти символы, не смогла бы приписать их себе или даже обнаружить в них какое-либо сходство со своими. Диаметр окружности, длина отрезков, каждая закорючка, градус поворота и изгиб символов, компоненты сплавов и их соотношение - все было рассчитано Альбертом по Идеальной Формуле, явившейся ему во сне в начале пути. Сейчас он стоял у последней черты и только незначительный поворот одного символа, на крохотную, идеальную, долю градуса, незначительное движение кисти руки отделяло его от величайшего свершения в его жизни. Альберт был готов открыть врата во время и пространство.
Он "чувствовал момент". В его руках сейчас было прошлое, настоящее и будущее мира! В самом прямом смысле этого слова.
Дуновение ветра… хотя откуда было взяться ветру в этом помещении, находящемся глубоко под землей, скорее это можно было назвать "волнение эфира"… заставило Альберта поднять голову. Посреди пентагона, поправ берцами на высокой подошве самый большой символ, стоял седой военный в черной форме странного кроя. На вид ему можно было дать лет сорок пять – пятьдесят. Высокого роста, с необычной для военного густой шевелюрой седых волос, он производил впечатление хозяина. Сразу стало понятно, что военный этот не отсюда. Не только потому, что вход в зал всем, кроме Альберта, был категорически воспрещен и проникнуть в него извне было никак невозможно, но больше потому, что Альберт знал – этот военный не отсюда. Его взгляд… Из под седых кустистых бровей пронзительно смотрели ярко-голубые глаза. Смотрели с пронзительной жалостью?.. добротой?.. пониманием?..
- Ты кто?
Выдал Альберт первый пришедший на ум вопрос.
- Обычный вопрос. Ответ – Никто.
По интонации и недрогнувшим чертам лица, сохранившим свою невозмутимую правильность, стало понятно, что он не шутит. По крайней мере, вдаваться в философию и уточнять понятие слова "никто" Альберт не стал.
- И что тебе надо? Откуда ты?
Альберт старался выиграть время, чтобы привести разбегающиеся мысли в порядок. Неужели врата заработали? Неужели это человек из другого времени? Или пространства?
- Ниоткуда. Здесь ты сделал всё. Можешь умереть.
Та же интонация. То же непроницаемое лицо. Альберту стало жутковато.
- Что я сделал? Я не хочу умирать!
Альберт недоумевал, почему в зал до сих пор не ворвалась охрана и не скрутила нежданного гостя.
- Выбор твой. Но здесь ты сделал всё и можешь умереть.
- Что я сделал?! – Альберт почти сорвался на крик, - Я только что сделал величайшее открытие в своей жизни, величайшее открытие в истории человечества, которое изменит ход истории. Я сделал человека не только царем природы, но и времени и пространства! Зачем мне умирать?!
- Ты не первый, кто задает этот вопрос. Пойдем со мной.
- Подо…
Альберт не успел договорить. Седой, в непостижимое мгновение оказался рядом с ним, взял его за плечо и они очутились в полутемной мансарде.
На длинном столе из оструганных досок громоздились банки, склянки, реторты и прочие аптечные принадлежности. За столом, сгорбившись сидел дядька в халате, расшитом символами и что-то смешивал в своих стекляшках. Он кидал порошки на весы, капал из пипеток капли, ссыпал это всё в один сосуд и встряхивал его. Добавлял что-то ещё.
Окна мансарды были закрыты ставнями. Единственная дверь, ведшая в помещение, сотрясалась от ударов. Массивные металлические полосы - петли – держались, но крепко сбитые доски полотна трещали все сильнее и сильнее. Алхимик, так окрестил про себя его Альберт, торопился. Пару раз он ошибался: насыпал на чашу весов больше или меньше, чем нужно. Лицо его при этом искажалось гримасой неподдельного страдания. Наконец он, судя по выражению лица, остался доволен результатом. Наведя сосуд на свечу, просветив его взглядом, он выдохнул и выпил его содержимое.
В этот момент дверь треснула и развалилась. В комнаты ворвались ужасные полусолдаты в тряпье. С топорами в руках и безумством, жаждущим крови, на лицах они застыли на пороге. За их спинами маячила длинновязая сутулая фигура в сутане. Алхимик даже не взглянул в их сторону. Вместо этого, он повернулся к Альберту, устало посмотрел на него и… исчез.
- Он только что сделал величайшее открытие в своей жизни и может умереть. – Сказал седой.
Альберт не успел открыть рот, чтобы задать вопрос, как снова почувствовал на своем плече руку. На этот раз они переместились на просторную поляну посреди соснового бора.
На поляне кроме них были ещё двое – мужчина и девушка. Оба они были разрисованы затейливыми узорами, покрывавшими их ото лба до пят. Наготу мужчины прикрывали гирлянды зубов, черепов, лопаток и ещё каких-то неопределимых частей тел убиенных животных. Тела их были настолько физически развиты и гармоничны, что красота античных статуй казалась лишь слабым отблеском этого совершенства. Они кружились по поляне в неистовом танце. В пляске их сквозила такая звериная мощь, что Альберту стало не по себе и волосы на руках стали дыбом. Эти двое камлали.
Шаман носился по кругу, воздевал руки к небу, вскидывал ноги, касаясь коленями ушей, при этом разбрасывая вокруг себя кости, оторванные от своего невообразимого ожерелья. Вокруг него кружила ведьма. Она то летела над ним, то текла под его ногами, то вдруг подобно пламени набрасывалась, пеленая его по рукам и ногам, но в ту же секунду взлетала, отброшенная мощным движением руки или ноги. Вдруг пляска враз замерла. Альберт с удивлением рассмотрел на спине шамана один из знаков, который он рассчитал по Формуле.
Шаман вместе с ведьмой, поляной, лесом и солнцем повернулся к Альберту со спутником. Рациональный ум математика подумал было, что это военный проделал тот же фокус, что давеча с ним и перенес их одномоментно в пространстве, но все чувства говорили об обратном: шаман повернулся к ним. Пристально посмотрел в глаза… Альберт ожидал увидеть безумный взгляд дикаря, но вместо этого на него увидел глаза, которые не раз видел в зеркале после бессонной ночи, когда очередной расчет был завершен. Взгляд продлился не более вечности, после чего шаман с ведьмой исчезли.
- Он тоже только что сделал величайшее открытие в своей жизни и может умереть. – Сказал седой.
- Они что, совершили пространственно-временной скачок?
- Да.
- Эти дикари, сплясав дикий танец и разбросав вокруг себя кости, смогли сделать то, на что я потратил долгие годы?
- На то, чтобы отточить этот танец у него ушло столько же времени, сколько у тебя на расчеты. Ещё ему пришлось создать ассистента из земли, воды, огня и воздуха. Алхимик тоже хорошо поработал. Они трудились не меньше, чем ты и теперь могут умереть.
- Значит, я – не первый… - разочарованно выдохнул Альберт.
- Ты – гений и ты можешь умереть.
- Но я не хочу умирать! – Альберту изменило его обычное спокойствие и он закричал, - Почему ты говоришь о смерти как о величайшем благе, высшей награде?! Умри сам!!! Если ты думаешь, что отобрав у меня лавры первенства убил меня, то ты ошибся! Я полон сил, а мир ещё не совершенен…
Последние слова он сказал почти шепотом. Из него как будто вынули стержень. Задохнувшись слезами, он сел в пахнувший пылью мох.
Опять рука опустилась на его плечо.
- Этот мир таков, каков он должен быть и менять его не надо. Пойдем со мной.
Гения охватило пламя. Время, пространство – все стало пламенем. Оно ярилось и клокотало, но не вокруг и не внутри. Он сам стал пламенем. Он стал временем и пространством, охваченным огнем. Это пламя не сжигало, не разрушало. Оно творило…
Тело больно стиснуло Альберта. Маленький мозг, не способный вместить только что пережитое, пытался ухватить тени ощущений, но они ускользали, будто юркие пиявки. Сердце сжалось от сладкой истомы и чувства чего-то очень родного, что несправедливо и навсегда забрали. Альберт повалился на осыпавшуюся с елей хвою.
- Гений, здесь ты сделал все. Можешь умереть.
Сжавшееся сердце никак не хотело разжиматься. Ноги и руки охватил огонь. Огонь разлился в голове. Наконец сердце не выдержало и взорвалось. Пропали пространство и время… осталось лишь пламя. Пламя, охватившее все вокруг. Пламя, открывшее новые горизонты.
- Ты нужен здесь, гений. – сказал седой.
Но его голос растворился в гуле пламени. Гений уже творил. Всем своим существом, самой крохотной своей частицей, охваченной пламенем, гений творил! Без устали, без боли, он горел огнем творения. Он отдавал огню всю силу, но её становилось все больше. Он чувствовал мириады таких как он. С каждым мигом их становилось все больше. Вместе они творили ЖИЗНЬ!!!
© Kappaka