Arturo : Прекрасный город - Петербург

Олег Коновалов крепко отмечал защиту кандидатской диссертации. Вся нервотрепка осталась позади, и сейчас в ресторане собрались люди, которым был небезразличен его успех: друзья, коллеги. Эта диссертация досталась Олегу настоящим трудом, она не покупалась через жуликоватых аспирантов и не скачивалась из Интернета, она не была компиляцией чужих работ, перевранной под собственную тему.
Он старался всерьез: долго обдумывал актуальность темы, искал в библиотеках источники, которые помогали проследить ее истоки, ворошил научную периодику, общался с профессионалами. И вот на свет божий появилась работа, которую его научный руководитель, вся кафедра оценивали очень высоко, признавая, что материал великолепно проработан и вполне тянет на крепкую докторскую. Конечно, это позволяло Олегу гордиться собой.
Теперь все точно позади: ученый совет благосклонно оценил работу и удовлетворил чаяния молодого соискателя ученой степени, банкет прошел успешно и научные мужи не вцепились в друг друга, отстаивая свои замысловатые истины.
А здесь, в ресторане были друзья, и Олег, так бурно включился в празднество, что уже через час плохо отличал действительность, от образов, порожденных алкогольными парами его натруженным кандидатским мозгом. Он находил себя: то обнимающимся с Сережей Киселовым, который был с какой-то девушкой, которую он решительно не мог вспомнить, и называл то Людой, то Соней; потом, опасно пьющим на брудершафт с Тагильянцем, который без урона для собственного здоровья и рассудка, запросто выпивал две литровых бутылки водки.
В какой-то момент вечера Олег обнаружил себя весьма цепко объятым какой-то пухлой блондинкой в цветастом платье: кто она такая и почему она, его, Коновалова, обнимает, память выдавать информацию, отказалась.
Потому, он, симулировав припадок резкого обострения естественных надобностей, решительно освободился из объятий и твердой, насколько он мог, поступью направился в туалет. По дороге, возле темной и пустой гардеробной, Коновалов почувствовал неизъяснимую истому и общее умиротворение и аккуратно прилег на маленькую кожаную кушетку. Кушетка была неудобной: один поручень у нее был приподнят и как-то замысловато выгнут, а другой вообще отсутствовал. Олег сначала пытался пристроить на этот изогнутый поручень голову, но было неудобно, он перевернулся и опустил на него ноги, а голову свесил. Закрыл глаза и в голове, тут же вспыхнули радостные звезды, а отчаянные вертолетчики понеслись на выполнение задания над неведомыми джунглями, густо разросшимися перед внутренним коноваловским взором.
Коновалов открыл глаза – ему было очень плохо: - «Домой, надо домой. Там Марина, она сделает, она все сделает» - он перевернулся на живот и сполз с неудобной кушетки, - «Е.. твою мать…, а где ж мой портфель с работой?»
Он встал на четвереньки, а потом встал совсем. На ноги. Войдя в зал, он был опять подхвачен всеобщим весельем: выпил еще немного водки и нашел портфель, с помощью трезвой Милки Фоминой. Потом он, наверное, извинился и ушел домой.
На улице Олег стоял, слегка покачиваясь, на проезжей части и махал рукой. Портфель он держал под мышкой. Было прохладно, но Олег принял так основательно, что прохлада его не отрезвляла.
Возле него, присев, остановилась какая-то жигулевская классика, в которой он с детства не разбирался, он открыл дверь и увидел двух джигитов весело глядящих на него.
- Садись брат! Куда тэбе ехат, э? – спросил сидящий на пассажирском сиденье джигит, а водитель вопросительно повел в его сторону рукой.
- Не брат ты, мне, гнида черномазая – чуть было не отреагировал Коновалов словами классического «Брата», но вовремя поймал себя за язык и ответил: - На Академическую, Большую Академическую улицу.
- На Большую? Акадэмическую? Хорошо! Садись брат, быстро доедем.
Олег открыл дверцу, тяжело влез в прокуренный темный салон. Неудобно устроил длинные ноги. Машина резко дернула с места. Через три минуты Коновалов перестал соображать, куда они едут, а через пять минут просто отключился от действительности. Очнулся он от того, что его трясли заплечо: Эээ, брат… Вставай, да. Приехали совсэм, да?»
- Мы где? – оглушено, спрашивал Олег джигита. – Акадэмическая! Болшая, да? – спрашивал гость с юга, в свою очередь.

Олег с трудом выбрался из машины. Полез в карман, портмонэ не было. В карманах вообще было пусто. Он тупо вывернул карманы, и очень удивился, а джигиты, увидев пустоту, слегка заволновались.
- «Когда же успели карманы вычистить?» - пришла своевременная мысль. Не было документов, портмоне с деньгами, мобильника, ключницы – т.е. не было вообще ничего.
- Э, дэнег нет, да? Ладно, ничего – сказал второй джигит, который вылез с водительского места: - Дай нам часы, а? Будем в расчете, э?
- Нет - сказал Олег, - Часы это подарок. Ручку возьми. Хорошая ручка. Триста долларов стоит. Он залез во внутренний карман пиджака, вытащил «Монблан», протянул младшему джигиту. Старший обошел машину и стоял немного сзади.
- Нэт, ручка нэ надо. Дай дэнег или часы – сказал молодой джигит, покрутив ручку. Олег потянулся за ручкой и пропустил момент, когда старший чем-то основательно приложил его сзади по голове, а младший добавил ногой. Олега повело и он плюхнулся на задницу.
Старший зашипел младшему: - Бистро давай, там люди!
Младший джигит нагнулся, суетливо зашарил по Олеговым карманам, проверяя содержимое – Пилять, он пустой Ахмед! На! – и добавил Олегу еще раз ногой в грудь, впрочем не сильно.
Теперь уже знакомый Олегу Ахмед, нагнулся, и, расстегнув браслет, снял с него часы – Хароши! Фирма! – бегло осмотрев добычу, сообщил он, - Бежим! Оба джигита быстро сели в машину и уехали, видимо искать следующего пассажира.

Коновалов, совершенно охуевший, еще немного посидел, потрогал голову – крови не было, но наливалась здоровая шишка и дотрагиваться было больно. Кроме шишки ничего не болело. Он поднялся, отряхнул себя как мог: - Надо еще выпить.. –, и побрел вдоль дороге, в сторону видневшегося неподалеку круглосуточного магазинчика. Было немного жалко отобранного «Лонжина», но в руке он по-прежнему держал портфель с кандидатской работой – в запале джигиты отчего-то не обратили на него внимания. На освещенном углу, тусовалось несколько подростков, лет по 18-20. Видимо их увидел разбойники, когда оставили Олега и сбежали. В душе его зашевелился теплый зверек благодарности.
- Эй, мужик, здорово тебя звери отоварили! – приветствовали они Олега: - Мы уж побежали помочь тебе, а эти уехали. Выпей с нами.
Коновалову было очень нужно выпить, и он аккуратно принял пластиковый стаканчик, наполненный на две трети теплой вонючей водкой. Залпом выпил. Сразу как-то стало легче. Он улыбнулся худому лохматому парню, протянувшему ему стакан, проскрипел – Спасиб… - вернул стаканчик
- Ты далеко живешь, мужик? Может тебя проводить? – спросил худой. Олег улыбаясь помотал головой.
- Не надо, дойду я.
- Ну, смотри мужик. Наше дело предложить. А то опять влипнешь куда.. На, выпей еще на дорожку.
Олег недалеко отошел от магазина, в чахлом скверике у метро он присел на лавочку. Голова плыла, было как-то совсем нехорошо… Он решил уж было встать и пойти домой, что и пытался проделать, собравшись с силами, даже сделал пару шагов, но тут тротуар воспрепятствовал дальнейшему движению – он вдруг встал прямо перед глазами Олега и прижался прямо к его лицу.
«Холодный какой…И шершавый» - подумал Олег, - «Как бы не обоссаться, а то примерзну…» А потом стало легко и все исчезло…

Проснулся он внезапно, открыл глаза и сразу понял, что едет в поезде. Он лежал на верхней полке, на расстеленном белье. Его одежда была на нем, а вот туфель не было, только носки, причем грязные, мокрые и основательно рваные. Олег поднялся на локте, в свете пролетающих мимо ночных фонарей неведомых станций или полустанков, разглядел, что купе пустое, он один лежит на верхней полке.
Коновалов, сел на полке и очумело крутил головой – он ничего не понимал. С трудом спустился с полки, дернул за ручку и слегка зажмурился – свет ламп коридора, в вагоне показался ему очень ярким. Коридор был пуст. Олег пошел в ту сторону, где по его представлениям должно находиться купе проводника.
Осторожно постучал в закрытую дверь, которую определил как проводницкую. Никто не отозвался. Постучал еще и еще раз. Наконец, дверь распахнулась. В дверях стоял взлохмаченный проводник. Он был в форменном кителе, наброшенном на плечи поверх футболки. Ниже пояса его одеяние было не таким приличным – мятые спортивные трусы и шлепанцы на босу ногу.
- Где я? – сиплым голосом спросил его Коновалов. Проводник сощурился на него и ответил. – В поезде.
- Это я вижу. А куда мы едем?
- В Питер.
- А я откуда здесь?
Проводник, нащупал выключатель – в купе загорелся свет. Он отступил внутрь, присел на застеленную полку. – Проходи. Садись.
Олег послушно сел напротив. Опустив голову, рассматривал свои грязные большие пальцы, вылезающие из равных грязных носков.
- Тебя за пару минут до отправления цыган привел. Грузный такой, седой, в черной рубашке. По виду, так цыганский барон. На пальцах перстни здоровенные, с бриллиантами, наверное. Цепь толстая золотая на шее. Солидный, в общем.
- А я?
- А тебя он придерживал. Ты у него на плечах висел, совершенно не в себе. – засмеялся проводник. – Пьяный в лоскутья!
Когда он улыбался, под усами были видны два золотых зуба, что как-то помогло Коновалову представить себе, приведшего его цыганского барона.
- А потом?
- Спросил куда поезд и сказал, что хорошему человеку очень нужно уехать этим поездом. Потом дал мне тысячу рублей и попросил ему помочь тебя уложить. Мы занесли тебя в купе и положили на полку. А ты поднялся и полез на верхнюю полку. А цыган попросил, чтоб я тебя перевернул лицом вниз – боялся, чтоб ты не захлебнулся, если блевать будешь.- проводник зевнул и почесал лохматую голову. Коновалов хотел еще что-то спросить, но передумал и пошел в купе.

Информация Коновалову не понравилось, вернее не то, чтобы не понравилась – она не принесла ему облегчения и понимания ситуации. Оставались вопросы. Ответа на них он найти не смог и решил не заморачиваться.
В купе он увидел лежащий на нижней полке свой портфель и очень ему обрадовался: взял в руки, погладил по кожаному боку… Попробовал открыть – замок был закрыт, кнопочка замка не сдвигалась, а значит портфель был закрыт ключом. Олег внимательно исследовал все доступные ему карманы – ничего. Потом вывернул их – тоже ничего. Ключа не было.
Коновалов сел на полку и тяжело задумался. Он пытался сосредоточиться на способах проникновения в портфель и уж было собрался к проводнику за инструментом, как вдруг некий голос вего пустой голове, сказал: - «Ты б лучше портфель перевернул, умный! Может ключик и выпадет! А то блин сразу давай, хорошую вещь курочить!». Коновалов, ошеломленный идеей, портфель перевернул и на тебе – на ладонь серебристыми малявками выпали два ключика на проволочном колечке. О, черт!
Дрожащими пальцами Олег заправил непослушный ключик в скважинку замка…И как волшебный сундук из восточной сказки открылся портфель, явив свое нутро благородной телячьей кожи, а там! Там! В портфеле лежало все…. Именно все: телефон, бумажник, паспорт, ключи от квартиры, пропуск в клинику, записная книжка в пергаментном переплете, визитница и потрепанная пачка диссертации. Ой! И туфли, совсем новые черные коноваловские туфли….Мля…Какого лешего они в портфеле?
А в бумажнике были деньги…Это было чудо. Много денег. Коновалов пересчитал их – почти десять тысяч рублей… Мобильный…Можно позвонить кому угодно! Это тоже – чудо!
Олег посмотрел в ночь за окном и показал фак своему отражению в окне, а потом прислонился к стенке купе и задремал. Наверное, ему снилось что-нибудь…Быть может то, что он пропустил в алкогольном угаре?

Но едва поезд прислонился к перрону Московского вокзала, Олег проснулся, всунул ноги в туфли и бросился к выходу. Сонный проводник посмотрел ему вслед и покрутил пальцем у виска.
Коновалов добежал до площади вокзала, поймал такси и поехал в Пулково, где купив билет, немедленно вылетел в Москву.
Дома он лежал в горячей ванне, пил горячий чай и улыбался… Такое странное вышло путешествие…А вообще, прекрасный город – Петербург!