подглядывающий : Укрощение Льва

Нинель Андреевна и Лев Аркадьевич выглядели вполне счастливой парой. Некоторые даже им завидовали. Такая благополучная, обеспеченная семья. И живут нескучно – на выставки ходят, гостей принимают, путешествуют. Неоднократно бывали в Париже и других столицах Европы. Но рассказывать о поездках подробно не любили.
- О, это надо увидеть своими глазами! – манерно заламывала руки Нинель Андреевна.
- Все европейские страны, в моем понимании, в принципе, по архитектуре мало различимы, – просвещал любопытствущих более словоохотливый Лев Аркадьевич, - Практически, везде одно и тоже. Сбрось с парашюта и не разберешь, где оказался.
А на вопрос о справедливости выражения «увидеть Париж – и умереть» отвечал так: «Не спорю, кто-то скажет Лувр, а я скажу Эрмитаж, Третьяковка. Может, кто-то «умер» от Мулен Ружа, а по мне, наш Театр Оперетты в тысячу раз симпатичнее. Тот же Монмартр ничуть не оригинальнее нашего Вернисажа. Но почему-то не говорят «Увидеть Москву - и умереть!»
Ну, что тут еще скажешь, вернее - спросишь? Правильно – ничего! Какие речи, какие люди! Куда нам до них? Но мало кто знал, что не на людях, а наедине эта парочка выглядела несколько иначе. Что Лев Аркадьевич, будучи еще в хорошем расположении духа называл свою жену не душечкой или солнышком, а рабыней. А уж в плохом расположении обращение «сука» было для его супруги самым ласковым. И самым привычным заодно.
Мозг интеллигентного извращенца был неистощим на выдумки сколь изощренных, столь и разнообразных издевательств. Лев Аркадьевич заставлял жену то подносить ему тапочки в зубах, то сосать хуй, предварительно вымазанный дерьмом. За каждую попытку ослушаться Нинель Андреевна была нещадно бита плеткой, приобретенной нежно любящим супругом в секс-шопе. Особенно крепко Нелечке досталось плеткой по сраке за то, что она никак не хотела согласиться выебать своего Левушку в задницу страпоном. В результате Нинель Андреевна пялила-таки в жопу сладострастно стонущего мужа, морщась и хныча от боли. Каждое колыхание причиняло её исполосованным в кровь ягодицам и ляжкам жгучую боль.
- Заткнись, су-у-ука-а-а! – приговаривал при этом Лев Аркадьевич, - подчинилась бы сразу-у-у! Не ныла б щ-а-а-а! А-а-а-а!
И, чтобы сделать крики боли похожими на стоны страсти, заставил жену затолкать в рот собственные трусики, ласково пообещав при этом: «Выплюнешь – убью!»

Беспросветную семейную жизнь круто изменило знакомство Нинель Андреевны с продавщицей Марией из парфюмерного магазинчика. Все началось с того, что девушка заметила, какое грустное лицо у красивой и ухоженной мадам.
- Неужели такую, и мужик бросил? – простодушно поинтересовалась Маша.
- Лучше бы бросил! – ответила «женщина на грани нервного срыва», на которую вдруг нахлынуло желание выговориться.
В общем, кончилось тем, что на следующий день Маша сидела в уютном ресторанчике за одним столиком с Нинель Андреевной. И, как заговорщица, наклонившись к её уху, давала рекомендации по укрощению строптивого мужа.
- Поверь мне, Нелька, такие, как он – ссыкуны те ещё и лучшая защита в твоем случае – это нападение.
- Ой, Маш, неужели правда?! – испуганно-мечтательно пролепетала Нинель Андреевна и сделала большие глаза, а затем большой глоток вина из бокала.
- Правдивее некуда! Вот сделай ему самому больно – посмотришь, как он запоет! – уверенно заявила Маша, расправляясь со своим бокалом вина, как Карлсон с банкой варенья. В отличие от своей новой подруги, она не была сторонницей питья спиртного глоточками, пусть даже и большими.

- Нажралась, с-сука?! – с порога нежно поприветствовал муж Нинель Андреевну.
- Ага! – бойко отвечала она, осмелевшая от винных паров и недавней Машкиной поддержки, - А что, нельзя?
- Нет, конечно! – злобно зарычал Лев Аркадьевич, - таким дурам, как ты, вообще пить нельзя! Они от этого еще тупее становятся, бляди похотливые!
- Интересно, это кто здесь похотливый? – перешла в наступление Нинель Андреевна, решив во что бы то ни стало испробовать рекомендации продавщицы Мани на практике.
- Что ты там гавкнула?! А, ну, на колени, сучка! Сосать! – немедля завел свою любимую пластинку супруг.
- И это все твои фантазии? Других нету?
- Есть! Фантазия врезать тебе больно под дыхало и по лицу! Нет – по пьяной роже!
- Ну, что ты, дорогой! Это же совсем не сексуальная фантазия. Вот у меня есть сексуальная, - Нинель Андреевна зашагала нетвердой походкой в сторону кухни, - слегка приоткрой дверь на кухню, вставь в щель свой хуй и резко захлопни дверь!
- Не уважаешь, тварь! – возопил разгневанный муж. И со всего размаху врезал жене по челюсти.
Нинель Андреевна не удержалась на ногах и, задом и локтями отворяя дверь, оказалась на кухне. Её блуждающий взгляд упал на внушительных размеров сковороду, стоящую на плите.
- Ещё как уважаю! – и заебенила Льву Аркадьевичу по ебальнику сковородкой.

Нинель Андреевна восседала на недавнем поле брани – кухне и праздновала свою победу. Пила обожаемый ею чай с бергамотом, закусывая любимыми заварными пироженками. Лев Аркадьевич стоял перед ней на коленях.
- Ты промахнулась! Ну, скажи, что ты промахнулась! – жалобно скулил побитый супруг, - Нелечка, милая, ну, пожалуйста …
- Левушка, ну, как же я промахнулась, если у тебя на лице вот, видишь? Кровь! – терпеливо, словно малому дитяте, втолковывала супруга установившийся порядок вещей, - и даже если ты смоешь кровь водой, под ней отыщется рана. И даже не одна. Понимаешь, любимый?
- Но тогда ты больше не сможешь быть моей рабы-ы-ыней! – рыдал Лев Аркадьевич, - И не станешь приносить тапки, сучка, и ….
Излияния обиженного мужа прервала заливистая трель мобильного, доносящаяся из жениной сумочки, брошенной на полу в прихожей.
- Подожди, дорогой, я потом тебя обязательно выслушаю, - проворковала Нинель Андреевна и бросилась к сумочке.
- Привет, Машунь! Да, замечательно. Просто чудесно. Лучше приезжай – я тебе все подробненько расскажу. С мужем заодно познакомлю. Он у меня такой душка, оказывается …