Влад Илкин : мальчик

Мальчик проснулся как обычно – в восемь. Прихлопнул будильник, аккуратно убрал постель, сложил старенькую раскладушку. Тихонько, чтобы не разбудить спящую бабушку, пробрался на кухню - готовить завтрак. Завтрак был обязанностью мальчика, как и мытье полов, и вынос мусора. Бабушка же готовила ужины (они почти никогда не обедали) и стирала.
Разлив по кружкам чай, мальчик поставил на стол две тарелки с яичницей (глазунья – ему, омлет – бабушке). Нарезал хлеб. Достал из холодильника склянку с таблетками, положил две возле тарелки с омлетом. Задумчиво посмотрел на стол – не забыл ли чего – и отправился будить бабушку.

***

Мальчик жил с бабушкой уже третий год, с тех пор как пропала мама. От мамы мальчику досталась только кучка разрозненных воспоминаний – едкий запах лака для волос, ярко-красные губы, сжимающие белоснежный сигаретный фильтр, стандартная фраза «Спокойной ночки, маленький». Папы у мальчика не было. Вместо него мама приводила домой много разных дядей: толстеньких и тощих, высоких, как дядя Степа, и низеньких, бородатых и нет. С некоторыми из них мама, когда думала, что мальчик спит, закрывалась на кухне. Наутро, после таких «закрытых» посиделок мама и мальчик обычно шли по магазинам за игрушками и сладостями, или мама просто совала ему несколько измятых купюр: «На, купи себе что-нибудь».
Но однажды мама пропала. Мальчик неделю жил у соседей, жалея, в основном о недостатке сладостей, а потом пришел милиционер и о чем-то долго шептался с тетей Валей. Мальчик прожил у соседей еще неделю. На вопрос «А мама придет?», тетя Валя, у которой в эти минуты почему-то начинал дрожать подбородок, ничего не отвечала, усаживала мальчика к себе на колени, гладила по голове и бормотала что-то типа «бедняжечка..». По истечении недели приехала какая-то старуха в рыжем пальто и увезла мальчика в другой город. По дороге он узнал, что старуха – его бабушка по папиной линии, но папы нет, а где он – неизвестно. Поняв, что мир взрослых в целом, и его родителей в частности, сложен и неясен, мальчик смирился с положением вещей.

***
Бабушка спала на спине, обернув поясницу старым драным платком. Опять вставала ночью, радикулит замучил, сообразил мальчик. Она дышала совсем неслышно, впалая старушечья грудь почти не двигалась. А обычно храпит, удивился мальчик, полночи не уснуть…
Он потряс бабушку за костлявое плечо. Та не проснулась.
Ничего себе, подумал мальчик.
Он потряс бабушку сильнее. Потом еще.
Она не проснулась.
Мальчик увидел торчащую из под одеяла бабушкину ступню. Он пощекотал ее (бабушка дико боялась щекотки). Потом укусил. Ничего.
Он снова подергал ее за холодную ногу.
Холодную?
Мальчик прикоснулся к бабушкиной ноге еще раз. Холодная.
К руке.
Холодная.
К щеке.
Как лед.
Только сейчас мальчик понял, что бабушка не дышит.

***
Бабушка воспитывала мальчика так, как считала нужным. Ему было запрещено говорить о ее воспитании в классе (он учился в первом). Ему было запрещено разговаривать с одноклассниками. Ему было запрещено гулять во дворе с остальными ребятами.
Я недоглядела одного, говорила бабушка, но тебе спуску не дам.
Мальчик думал, что бабушка недоглядела его отца, и тот убежал с ребятами гонять в футбол.
Когда у мальчика спрашивали, любит ли он бабушку, он молчал.

***
Мальчик протянул продавцу деньги ( про бабушкин «тайничок» в книжке с лекарственными травами он давно знал).
-Сколько?- устало спросил продавец.
- Семьдесят один,- ответил мальчик.
- Мне что, их тебе поштучно отсчитывать? Вообще-то, мастер-ломастер, гвозди на вес покупают.
Мальчик промолчал.
- Ладно, сейчас…Двадцать один…два…пять…Отцу что ль покупаешь?..тридцать четыре…
- Бабушке.

***
Мальчик разложил гвозди –длинные тонкие «соточки» - возле бабушкиной кровати. Принес молоток – на всякий случай.
Потом он долго шарил под пыльным комодом, пока не выудил дешевую общую тетрадь.
Перед тем, как открыть тетрадь, мальчик подошел к бабушке, наклонился к ее уху и прошептал:
- Теперь я сильнее. Теперь я сильнее…
Он открыл тетрадь. На первой странице кривым детским почерком было написано « сучий сын».
Мальчик вырвал страницу, проткнул ее гвоздем, и поднес его блестящее острие к платку на бабушкином животе. Поставил гвоздь вертикально и чуть навалился на него своим тщедушным телом.
Глядя, как набухает пятно на платке, и начинает багроветь и размякать бумага, он прошептал в желтое холодное ухо:
- Сучий сын…
Мальчик снова потянулся за тетрадкой.
Маленький засранец.
Уёбыш.
Щенок хуев.
Пятая страница. Еще один гвоздь.
Выблядок.
Кровь уже стекала на простыню.
Паршивый дармоед.
Блядский выкормыш.
Дойдя до страницы с надписью « Чтоб ты сдох, ублюдок», мальчик начал смеяться.