Лев Рыжков : Strange dreams (часть II)

Странное дело - в России Юля мечтала о том, чтобы по-человечески поспать. А теперь вот сон не шел.
Она терпеть не могла многоэтажные жилые ульи. И не из-за каких-то там взбалмошных капризов. Юля реально не могла в них жить.
Юля не раз меняла съемные квартиры. Ее никто не указывал на дверь. Просто в силу разных обстоятельств жизнь в том или ином доме становилась невыносимой.
Первым делом она узнавала все соседские секреты. Сама она этого не хотела. Однако страшные тайны словно бы сами шли к ней в руки.
Однажды, еще лет семь назад, Юля пострадала по глупости. Она жила тогда в Отрадном. И увидела во дворе, на лавке, трясущегося, похмельного соседа. Она называла его дядя Сеня. Собственно, из секретов у него был только тайный секс с курчавой продавщицей хозмага. Да и то - быльем уже поросло. А еще у него за шкафом лежало пятьсот рублей. А дядя Сеня о них напрочь забыл, поскольку спрятал в пьяном виде. Зато помнило и мучилось его подсознание. (Кстати, у жены его - дебелой матроны, тайная жизнь была куда как интересней.)
Дядя Сеня сидел во дворе на лавке и трясся. Словно температура у него была. Кажется, в мае все это происходило. На улице было тепло.
- Что с тобой, дядя Сеня? - спросила Юля.
(Уже потом Юля стала избегать дружбы с соседями. Тогда же - опыта еще не было.)
- Помираю я, Юлёк, - стучал зубами сосед. - Помираю.
- Да что с тобой? Давай скорую вызовем!
- Не поможет та скорая. С похмелья я, выпить мне надо. А денег у меня нет.
Наверное, надо было просто дать ему денег. Дядя Сеня, собственно, на то и намекал. Но Юлька была - молодая, наивная. Ее словно кто за язык тянул. Помочь человеку хотела, не унижая (так она думала) его милостыней. Вот и сказала:
- А ты все свои заначки осмотрел, дядь Сень? Ты под шкаф загляни-ка. По-моему, у тебя там денежка лежит. А ты и забыл.
Раньше Юля, знавшая самый страшный и мучительный секрет этого человека, при виде дяди Сени испытывала даже некоторые угрызения совести. Она часто видела его мучения. И в то же время знала, как можно ему помочь. И вот тогда, тем майским утром, решилась.
Юля помнила, что потом она куда-то ехала. В «Охотный ряд», кажется. В то время ее с тетей Верой бизнес стал приносить первые доходы. И Юля впервые в жизни поняла, что такое - ни в чем себе не отказывать. Она бы, может, и дала мелочи дяде Сене. Не жалко. Но у него были и свои, тайные, деньги.
Юля шла к метро и хихикала. Вот так. Она сделала человека счастливым.
Уже позже она смогла восстановить немудрящую картину последовавших событий.
Дядя Сеня, конечно же, полез под шкаф. Однако имел глупость сделать это при жене, тете Тоне - мясомассой матроне с пухлыми щеками, которые покрывал узор фиолетовых прожилок.
Далее сцена приобрела накал драматизма. После недолгой борьбы пятисотка досталась именно тете Тоне. А вот у дяди Сени с похмелья сознание оказалось спутано. Он говорил, что забыл об этих деньгах, что спрятал их спьяну. И что о них ему рассказала девчонка.
- Какая девчонка? - спросила тетя Тоня.
- Ну, сверху! - Дядя Сеня, выклянчивая похмелуху, становился доверчивым и ласковым, как новорожденный щенок. - Юлька-то!
- Ах, Юлька…
От жены дядя Сеня получил на пропой аж семьдесят рублей. А тетя Тоня стала думать. Она без труда установила, что лишние деньги у мужа могли появиться только в новогоднюю премию. А она тогда как раз уезжала на дачу к мамуле. А Сеня, значит, шиковал. Значит, прятал деньги под шкаф. На глазах у соседки сверху. А, кстати, что она делала в их семейном гнездышке? Это тетя Тоня и постановила узнать немедленно.
И вскоре после того, как Юля вернулась домой счастливая, с покупками, в дверь ей позвонили. Юля открыла и увидела разъяренную супругу дяди Сени.
- Значит, жопой вертим! - вместо «здрасьте» сказала гостья, без всяких церемоний входя в квартиру. - Значит, шмоток набрала, блядь такая, и соседских мужиков охмуряешь. Так, значит, да?
Юля и подумать не могла, что дядя Сеня может представлять для нее хоть какой-то интерес в плане секса. Тетя Тоня - тоже это понимала. Но усматривала и другой интерес. Квартирный. Юлька-то кто? Приезжая. А если она подначит дурака Сеньку с Тоней развестись, то… Правильно. Еще и жилплощадь оттяпает. Вот он и резон.
Тетя Тоня шипела, угрожала, перешла на крик. Она вполне отдавала себе отчет, что ее может слышать весь дом. Более того, она этого хотела. Озверевшая соседка хватала только что купленные шмотки, рвала их, топтала ногами.
- Я тебе покажу, как блядовать-то! Ух, как я тебе покажу! Моего мужика, значит, присмотрела, да?
И Юля дошла до предела ужаса и отчаяния, когда с губ, криком, сорвались слова:
- Казанский вокзал.
И мстительная фурия осеклась, замерла. Посмотрела на Юлю взглядом, в котором ярость уже уступила место тупому, визгливому страху.
- Что? Что ты сказала? - Тетя Тоня еще надеялась, что это - просто совпадение. Что соседка что-то ляпнула, не подумав. Что пройдет секунда-другая, и экзекуцию можно будет продолжать.
- Что слышала, - В то время говорить зло у Юли еще не получалось. И убийственные слова она произносила мягко, а не с агрессией. - И если ты сейчас же не уйдешь, я расскажу. Я все расскажу. Всему двору.
- О чем же ты расскажешь? - Лицо гостьи прорезала недоверчивая ухмылка. Впрочем, совсем не убедительная.
- Об автомобиле «Нива». Принадлежит он твоей подружке Людке. О ваших девишниках. Как вы ездите на площадь трех вокзалов, как вы подбираете там чистоплотных приезжих…
- Хватит!
- А еще расскажу, как ты брошку потеряла, - продолжала Юля. - Голодранец-то ловкий попался. Пока ты, значит, пыхтела и стонала. Он и брошку прихватил. Да и двести рублей взял, не побрезговал.
- Заткнись…
- А вот не затыкай меня. Могу еще рассказать, как вам однажды со студентами пьяными повезло. Они-то - молодые, дурные. Им-то - за счастье.
- Я… я тебя убью сейчас, - Кроме шуток, на губах тети Тони действительно выступила пена.
- Только попробуй.
…Юля не знала, чем все кончилось в семье Сени и Тони. Да и не хотела, надо сказать, знать. На следующий день она переехала.
Этот случай многому ее научил. Юля больше не пыталась дружить с соседями, и уж тем более не упоминала об их секретах.
Но и в других домах жить было не легче.
В Марьино она старалась спать днем. Но, к ее несчастью, в это же время ложился вздремнуть и дедушка-ветеран из квартиры напротив. И стоило Юле провалиться в сон, как она тут же бежала в атаку - в темноте и на морозе. Выпрыгивала из окопа - и прыгала в грохот и пальбу.
В Жулебино этажом выше жила молодая пара. Они любили друг друга настолько, что даже снились друг другу. И, понятно, что не в одежде. Но, спрашивается, чем была виновата перед ними Юля, которой тоже, за компанию, снились все эти интимности?
В Бибирево, в одной из соседних квартир, обитал работник муниципального предприятия по очистке города. Он ездил на машине, отлавливал бродячих кошек и собак. Ему снилась работа.
В Кунцево, прямо над двухкомнатной квартирой, которую сняла Юля, был пентхауз в котором квартировал нувориш. Ему снилось бандитское прошлое во всех омерзительных подробностях, которых никогда ни в «Бригаде», ни в «Жмурках» не покажут.
Юля подумывала о том, чтобы переехать за город. Осуществить этот план она хотела, вернувшись из Индии.
А в Индии она мечтала выспаться. В уединенном коттедже, без посторонних.
***
Но сон не шел.
Юля думала о маньяке. С чего бы ему снилось, как он убивает ее? Ведь дело - явно не в том, что она, Юля, из себя представляет. Никакой неприязни между ними не может быть по определению.
Просто Юля в его сознании, пожалуй, идеальнее всех подходит для роли жертвы. Только и всего.
И как у этого немца (или кто он там) получается так быстро засыпать? Вот вопрос. Хотя и это, как знала Юля, при наличии некоторых навыков, не так сложно, как кажется.
И что же нам, Юленька, делать? Что, что. Переезжать на север. Пофиг, пусть будет скучнейший отель с толстожопыми туристами. Пусть. Главное, чтобы бунгало отдельное. И - спать. Под шорох пальм, крики экзотических птах, обезьянье ворчание. Спать.
Но здесь, в районе диких пляжей, было куда веселее. Но и опасней. В конце концов, маленькая она, что ли? Обойдется она как-нибудь без плясок, без наркоты, без секса.
Или не обойдется? Давай, девочка, имей смелость признаться сама себе, что ты ездишь сюда еще и для того, чтобы… Ну?
Чтобы потрахаться. Все правильно. Да, посмотрим правде в глаза. Хорошо ведь так взять - да и отдаться на волю волн. Кого там к ней принесет из красивых самцов? Два года назад был португалец, в прошлом году - итальянец и араб. В нынешнем…
Уезжать, этак не солоно хлебавши, было бы обидно.
«В общем, так, - решила Юля. - Завтра иду на пляж. Пляски-хуяски. Выдергиваю мужичка. Легкий перепих. И до свидания. Красотке Юле пора привыкать к цивильной скучной жизни».
После этого решения мысли, как река, преодолевшая каменистый порог, приобрели плавное, почти сонное, течение. Конечно же, этот маньяк появился в ее жизни неспроста. Когда ты перерастаешь свое окружение, ты чувствуешь толчки. Неприятные. Наподобие того, что происходит между ней и этим придурком белоглазым. Они означают, что твоя прежняя среда обитания стала враждебной. А ты - эволюционировала. Перешла на новую, более, разумеется, высокую, ступень существования. Теперь твой мир, деточка, - блещущие чистотой отели. А не грязные шалашики, в которые норовят поселиться едва знакомые халявщицы. Сколько у нас денежек-то? Миллион есть? Ну, если в рублях…
Юля постепенно скатывалась в блаженный, без всяких мыслей, сон, как в дверь постучали. Стук был коротким и требовательным.
Сна как не бывало. Кого там черти принесли? Юля хотела было встать и открыть.
«Стой!» - завопил внутренний голос. Жалкий, перепуганный. С такой стороны Юля себя уже давно не знала.
Да ладно, чего бояться-то?
«Это маньяк!» - заявил внутренний голос.
Маньяк?
Юля застыла в постели. А действительно - кто бы это мог быть? Девчонки - Рита и Кристина? Ну, так они бы хотя бы между собой переговаривались. А так - за дверью тишина. Или, может, они уже даже не с полуслова друг дружку понимают? А с полувзгляда. Дружеская такая телепатия. Открыть, что ли, посмотреть?
«Стой! Это - не девчонки!»
А кто тогда? Хозяин бунгало, что ли? Что ему надо? Деньги уже выплачены за неделю вперед. Юля, впрочем, может сказать ему, чтобы возвращал остаток. Хотя нет. Вот как она сделает. Она найдет Ритку вместе с блаженненькой Кристинкой, приведет их сюда. Поселит. Даже хозяину представлять не будет.
Но кто же все-таки за дверью?
Бух-бух-бух!
Человек с той стороны словно знал, что Юля - здесь, что она не хочет ему открывать. И теперь-то Юля совершенно точно решила не реагировать. Кто бы там ни пришел.
Бух-бух-бух!
«Пошел, пошел отсюда! - думала Юля. - Не хочу тебя видеть!»
Может, она и была дурой. Может, она и привезла из Москвы северную паранойю. Но она видела сон одного человека, который хотел ее убить. И дверь она - не откроет.
Завтра она будет весь день рядом с людьми. Маньяку не удастся напасть на нее незаметно.
Стук прекратился, и висела тишина. Юля слышала дыхание ночного гостя. Возбужденное? Наверное, да.
И, совершенно точно, это были не девчонки. Они бы хоть что-нибудь друг дружке сказали.
Заверещала какая-то птица, и Юля потеряла звук дыхания. Прошло, наверное, несколько минут. А она лежала, боясь шелохнуться, гадая: ушел ее гость, или нет? А вдруг он будет ждать ее до утра? И пусть ждет! Утром тут будет много людей. А в уборную Юля - не хочет.
Как назло, тут же захотелось. Что ж, если сильно приспичит, она использует как горшок цветочную вазу. Вытащит эту лилию, или что это там в ней стоит. А если маньяк решит выломать дверь, она выплеснет содержимое горшка ему в лицо и бросится наутек.
Успокойся, девочка. Ушел он уже давно. Как в детстве была боякой, так и сейчас осталась. Засыпай.
И Юля почти уже заснула, когда услышала скрежет. Словно кто-то… ладонью мокрой… по стеклу…
Юля вздрогнула, открыла глаза, бросила взгляд в сторону окна. За стеклом был какой-то силуэт. Чья-то голова. И Юля готова была поклясться, что узнала…
Да нет, конечно, не была она готова ни в чем поклясться. Лица она не разобрала. И очень-очень сильно надеялась, что этот человек, заглядывающий в окна, не заметил ее.
А вдруг он стекло выбьет? Что тогда? Орать? Звать на помощь? Может, это нарик какой-то? Проверяет, есть ли в хижине кто-нибудь. А что? Запросто ведь. Стащить что-нибудь хочет. Ну, конечно… Если он попытается ворваться, Юля заорет. И в рожу ему… Да какая на хрен ваза… Вот, дезодорантом. Надо только в сумочке нащупать.
Однако шли секунды, сменялись минутами. Ничего не происходило.
И Юля так и заснула. С флаконом аэрозоля в руках.
***
Юля любила уединенные коттеджи. Свой сон в них. Вмешаться в него могли разве что обезьяны.
Да, как ни странно, но именно здесь, в прошлые приезды, Юля видела обезьяньи сны. Мартышек здесь было много, от человека эти дальние родственники отстали, но находились с ним, оказывается, в одном сонном поле.
Что снилось обезьянам? В отличие от людей - всякая милая и необременительная чепуха. Еда. Секс. Бывали, впрочем, и кошмары. Так, однажды Юля смотрела сон какой-то мартышки которую когда-то, на какой-то улице чуть на задавил пикап. Юля видела груду металла. Слышала свой визг, и в последний момент успевала спастись. Ощущала боль в хвосте. Хотя и понимала краем сознания, что никакого хвоста на самом деле у нее нет.
Людские сны бывали и противнее, и страшнее.
…Вот и сейчас она, похоже, настроилась на сон какой-то обезьянки.
Сначала она видела море, песок, вспышки света. Слышала громкую музыку. В этом сне были люди. Они танцевали. Юля, вместе с обезьянкой, смотрела на танцующих откуда-то сбоку. Из-под пальм.
Обезьянка, а с ней и Юля, водила лапками в темноте, около потухшего костра. Нашла какую-то еду, кажется, крекеры, стала спешно запихивать их себе в рот.
А потом пришла девушка, лица которой не было видно в темноте. Она…
О Господи!
Нет, выходит, сон снился вовсе не мартышке. Юля все-таки оказалась человеком. Молодой женщиной. Та девушка, что пришла и легла рядом с ней, стала гладить ее грудь, а потом целовать. Сначала - в губы. А потом - все ниже, ниже. А потом Юля только ахнула, настолько ей стало приятно. Язычок у девушки был теплый и ласковый. Как у песика.
Юля содрогалась в сладких конвульсиях. Но ее экстаз сопровождала и какая-то странная грусть. Ей казалось (да что там казалось), она знала, что больше никогда не увидит ту девушку, которая сейчас… Ах!
Конечно, это были глупости. Что значит - не увидит? Да для того, чтобы еще раз сделать это, вполне достаточно вывернуться из объятий своей любовницы, приблизить свое лицо к ней, посмотреть ей в глаза. Вот, собственно, и все.
Юля действительно кокетливо хихикнула, вырвалась из объятий и попыталась посмотреть девушке в лицо.
И вот тут ощутила… Удар? Пожалуй нет. То, что случилось с ней, можно назвать, скорее, рывком. Словно кто-то невидимый, и сильный, взял, да и в один миг унес ее за миллион километров. И теперь подруги уже не было рядом. Теперь она была далеко.
Юля (а, точнее, хозяйка сна) стала плакать.
Они летели по какому-то тоннелю. А вдали горел яркий свет.
Они вошли в этот свет. И хозяйка сна превратилась во вспышку света.
А Юля проснулась.
…Такое с ней бывало спросонья часто. Она пыталась, и не сразу могла вспомнить, кто она, например, такая. Так же и сейчас. Знание о том, что ее зовут Юля, ей - двадцать семь лет, и она - в чужой стране, пришло не сразу.
Это был странный сон. После него не хотелось просыпаться. Эта вспышка. Какой же восторг она вызывала!
Но почему? И что это была за вспышка?
…За окном по-прежнему была темень. Наверное, спала Юля совсем недолго. Легкий ветерок вгонял в форточку, сквозь москитную сетку, сумасшедшие, пряные запахи.
И совсем по старой, московской привычке, Юля потянулась к тумбочке, за сигаретами.
Она курила и думала: что же это за девушка спала около ее бунгало? И где? Наверняка, в спальнике. А вдруг - змея? Говорят, что здесь их нет. Но полностью, понятно, никто не застрахован. Вот сумасшедшая!
И вдруг Юля все поняла. Это же девчонки: Ритка и Кристинка - спали. Конечно, кому еще, как не им, это делать? У изгороди расположились.
Так и что, они, получается, лесбиянки? Юля хихикнула. Ну, дела. Хотя о чем-то подобном можно было догадаться сразу.
Нехорошо как-то получается. Они тут спят. Пустить их надо, что ли. Да заодно еще и обрадовать тем, что бунгало переходит до конца недели в их распоряжение. Да, пожалуй, что так.
У самой двери Юля остановилась. «Сюда же маньяк стучал, помнишь?» - сурово спросил у нее внутренний голос.
- Не ссать, отобьемся, - сама себе сказала Юля.
Открыла дверь.
Перед коттеджем никого не было.
«Ну, вот. У страха глаза велики».
Была ночь. И стрекочущая цикадами тишина.
- Девчонки! - крикнула Юля. - Эге-ей! Где вы? Заходите ко мне!
Тишина. Цикады. Визгнула вдали какая-то тропическая тварь.
- Девчонки!
Ответа не было. Лишь где-то неподалеку кто-то заливисто засмеялся. Впрочем, не человек. Птица-пересмешник.
- Ну, и как хотите, если такие гордые, - проговорила Юля, закрывая дверь.
До самого утра она спала без сновидений.
***
Утром проснулась поздно. Почти в одиннадцать, по местному времени. Перекусить решила в арабском ресторанчике. Тот остался с прошлого, во многом для Юли памятного, года. И дела у него, казалось, шли на лад.
Идти было всего ничего. Вниз по склону, а там налево.
По этой дорожке часто слонялись местные. И пешком, и на велосипедах. Но притом, именно слонялись. Какого индуса ни возьми - ни на одном лице не было ни мрачной сосредоточенности, ни суровой заботы о хлебе насущном. Местные казались веселыми бездельниками. А в остальном тут было, как и в российских деревнях. Только мужиков побольше. И старухи - смуглые. Но так же, как и наши, деревенские, любят, когда с ними здороваешься.
Сегодня утром людей здесь была толпа. Суетились, толкались смуглые люди. Что-то выкрикивал похожий на Бората молодой красавец-усач в полицейской форме. Стоял полицейский микроавтобус. Рядом «Ambulance».
Что-то случилось…
- Вотс хэппен? - бросилась Юля в толпу.
Перед ней расступались. Потом Юля оказалась в самом центре толпы. На нее закричал, замахал руками смуглый медик.
Юля бросилась к дверям «скорой». Оттолкнула кого-то, заглянула внутрь.
Два тела, ногами к выходу. Девушки.
- Нет… - прошептала Юля.
Браслет на лодыжке.
Был ли браслет у Ритки? А у Кристинки?
Кажется… да.
Ее опять хватали, а она толкалась. Кого-то, кажется, даже поцарапала.
- Плиз, - сказала она. - Гив ми ту лук…
Пришлось зажать рот, чтобы подавить крик. Риткина, дочерна загоревшая, шея была словно обмотали черным уродливым шарфом. С кровавой бахромой. То, что это - рана Юля сообразила не сразу.
Она смогла подавить спазм. Хорошо, что она еще не завтракала.
Кристинка. Второй была, несомненно, она. Лицо у нее даже сейчас сохраняло блаженное, безмятежное выражение. А голова…
Блядь. Этот ублюдок, кто бы он ни был, почти отрезал Кристинке голову.
Накатила тошнота. Юля чувствовала, что слабеет. Она ни разу не падала в обморок, но вдруг очень ясно представила, как это бывает.
Офицер-Борат подал ей руку, помог спуститься. Стал что-то спрашивать у нее по-английски.
Так! Сосредоточиться!
- Вы знали их? Знали, да?
Возьми себя в руки, дуреха.
- Их лица кажутся мне знакомыми, офицер…
- Сингх.
- …офицер Сингх. Я, да, я могла их где-то видеть. Просто поймите, я в шоке…
- Я вас прекрасно понимаю, - Сингх говорил по-английски уверенно, наверное, даже без акцента. - Это убийство - шок не только для вас, но и для нас. Гоа - мирный штат.
- Я знаю, знаю, - пятилась Юля.
- Возьмите мою визитку.
Юля машинально взяла.
… На негнущихся ногах она шла к морю. Завтрак, кажется, отменялся. Сегодня стоило бы напиться. Или удолбаться какой-нибудь местной дурью. Потому что так хреново Юле не было еще никогда.
Даже закурить не получалось. Зажигалка не хотела слушаться. Потому что руки… Руки-то были мокрые. Ах, точно. Она же лицо вытирала. А оно - на тебе - в слезах.
Отставить. Отставить.
Но успокоиться было трудно. Девушки стучались к ней в дом. А она их - не пустила.
А, может, действительно стучался маньяк. Он хотел ее убить. Ну да. Отрезать голову. А Юля не открыла. И маньяк пошел, и прикончил Ритку с Кристинкой. А что, запросто…
«А ведь им снилось, что они любят друг друга». От этой мысли на глазах опять выступили едкие слезы. А потом пришла еще одна мысль. «А с чего ты взяла, что это был именно сон? Ведь говорят, что после смерти человек…»
Нет! Не надо!
Наверное, стоило позвонить Сингху. Но сначала надо напиться. И обдолбаться.
***
Похожему на Бората индусу Юля так и не позвонила.
Выпитый в баре алкоголь кое-как избавил от мыслей о собственной мерзости. Снял с души тяжесть. Но Юля знала, что если она наберет этого Сингха, то, наверняка, опять почувствует себя дерьмом.
Потом она купалась, немного протрезвела, рыдала, отплыв от берега. Ей было жалко девчонок. Они любили друг друга. А ведь во сне-то они знали, что никогда не увидятся. Надо же… Ей бы, Юльке, так же красиво в кого-нибудь влюбиться.
Но о сердечных отношениях, конечно, не могло быть и речи. Каково жить с человеком, чьи мысли для тебя - открытая книга? Вот то-то.
Если она когда-нибудь влюбится, то спать они будут раздельно. Он - в одной квартире. Она - в другой. Только так. Вот только долго ли продержатся такие отношения?
Нет, на фиг всю эту любовь и романтику. Юля настроится на то, чтобы выйти замуж за какого-нибудь большого начальника. Финансиста с деньгами. Да. Она знает кое-какие секреты, знает хотя бы, где таких людей можно встретить. Знает, как обратить на себя внимание.
Юля успокаивалась. Девчонок, конечно, было жалко. Но не до слез.
Отчего-то вспомнился Риткин квартирант. Адрес, который она невзначай запомнила. Надо бы как-то поставить пацана в известность, чтобы хотя бы денег не отправлял.
«Хотя я буду здесь еще почти две недели, - вдруг подумала она. - Наверняка и без меня узнает. Ну, и хрен с ним».
***
Музыка осталась где-то на берегу, с ней и сумасшедший танец. Из которого она вынырнула вместе с Вовкой. Он был курчав. И его Юля уже видела. Тогда, на пляже.
Вовка тоже был из Москвы. «Стоило переться в Индию», - думала Юля.
Впрочем, ее восприятие мира уже заиграло яркими красками. Алкоголь ли тому виной? Или несколько затяжек от чьего-то джойнта на дискотеке? Или колесо «экстаза», которое она, как взрослая, купила себе сама?
И сейчас она стояла, прислонившись спиной к пальме. А курчавый Вовка головой нырнул ей под топик, нащупал губами грудь. И так сладко делал языком…
Он был готов. Это Юля чувствовала коленкой, которой водила Вове между ног. О, там был такой таран!..
- Пошли ко мне! - схватила, наконец, она его за руку. - Пошли! Тут недалеко!
Они шли. В голове у Юли плескалась сладкая муть. Они прошли место, где нашли трупы. Но Юля не хотела об этом рассказывать. Зачем ворошить?
Ее просто трясло - настолько сильно ей хотелось этого курчавого Вову. Трясло, как того давнего дядю Сеню, и она не попадала ключом в замок.
- А зачем ты дверь запираешь? - спросил Вова.
- А просто так, - улыбнулась она. - Я просто недавно из Москвы…
«Эх, мальчик, рассказала бы я тебе, какие люди тут по ночам ходят…»
Когда они вошли, Юля заперла дверь. Вова, похоже, не обратил на это внимания.
Он решительно повалил ее на кровать. Церемониться не стал, отогнул край трусиков, вошел.
Юля благодарно ахнула, погружаясь в восторг, который разрастался как лавина, как катящийся с горы снежный ком…
***
В этом сне она опять была мужчиной. Крупным мужчиной, с сильными, уверенными руками. Она ощущала возбуждение под плотной джинсовой тканью.
Чувство мужского вожделения было Юле, в общем-то, знакомо. Хотя у разных мужчин оно выглядело по-разному. У чиновников в возрасте оно было вялым, каким-то смазанным. Зато у молодых, крепких мужчин оно было таким… Таким, что не было возможности о чем-то подумать.
Прямо под мужчиной лежала женщина. Молодая, худенькая. Лица было не видно.
Юля, а вернее тот, кто видел этот сон, вдруг схватил девушку за горло. Сделал это левой рукой. Вырвал из постели, из сна. Правая нырнула в карман джинсов. Там лежал… выкидной нож.
Юля уже знала, что сейчас увидит. И не хотела на это смотреть!
- Нет!!! - застонала она, выпрыгивая из сна. - О нет!!!
- Нет!!! - вторила ей девушка из сновидения. Девушка с Юлиным лицом.
Юля проснулась, вскочила с кровати, заметалась по бунгало. Стала одеваться, впрыгнула в шорты, натянула маечку.
- Что с тобой? - спросил с кровати сонный Вова.
- Нет-нет, ничего. Я уезжаю.
- Уезжаешь? - пьяновато хохотнул Вова. - Гонишь, да?
- Нет, - отрезала Юля. - Проводи меня до дороги. Я еду в аэропорт.
- Да ты сдурела, что ли?
- Нет.
- Но почему тогда?
«Рассказать ему? Да только разве он поверит. Что где-то рядом спит человек, который в своем сне убивает меня. Нет, не поймет».
- Так надо, Вова, - сказала она. - Такой вот у меня каприз. Ну! Пошли!
Упрашивать Вову было не надо. Он встал с кровати, впрыгнул в джинсы, бормоча что-то о том, что только итальянки «такими ебанутыми» бывают.
Впрочем, на его болтовню Юле было глубоко наплевать.
- Пошли! - прошептала она, открыв дверь.
Ночь дохнула жаром, затрещала цикадами. Рюкзак, по счастью, был не тяжелым. Юля терпеть не могла возить с собой много шмоток.
- Ты что, действительно едешь? - недоумевал Вовка. - Да ты проспись, подруга!
- Так, быстро пошел вперед! - Когда надо, Юля умела командовать мужчинами.
Вовка послушно пошел. Юля шла за ним, оглядываясь.
Уже у самой дороги Вовка вдруг согнулся.
- Ай, блядь! Нога! Нога!
- Что с тобой?
- Змея! Змея, тварь ебаная. Укусила, сука. Посмотри, быстро.
Он стонал, сквозь зубы, держался за ногу.
И Юля уже почти нагнулась, чтобы посмотреть, как вдруг дорога осветилась. Фары! Кто-то выезжал на машине из-за поворота.
И Юля, на мгновение забыв о Вовке, бросилась к дороге, выскочила на трассу, прямо на разделительную линию, замахала руками.
Еще она успела подумать, что за рулем может оказаться немец с бледными глазами. А что? По всем законам ужастика.
Но за рулем сидел средних лет индус в очках.
Он, слава Богу, говорил по-английски.
- В госпиталь, - сказала ему Юля. - Товарища, там вот, змея укусила…
- Не может быть! - Индус выскочил из машины.
Вдвоем они бросились к обочине, подняли Вовку за руки, подвели к машине. Индус включил в салоне свет, и вместе с Юлей стал рассматривать Вовкину ногу.
Рана действительно была, чуть пониже круглой косточки на лодыжке. Но, как показалось Юле, скорее, порез. Индус с сомнением качал головой.
- Тебе повезло, парень, - сказал он. - Ты просто порезался. Стекляшкой, или чем-нибудь еще. Йодом протри. Только не забудь. Иначе опухнет.
- Ага, - вяло согласился Вовка.
В итоге его высадили у собора, на площади. Он вышел, даже не попрощавшись. Юля подумала, что она, пожалуй, повела себя как взбалмошная, эгоистичная дура. Наверное, это неправильно. Хотя плевать. Они больше не встретятся.
- Обратно? - спросил индус.
- Нет. В аэропорт…
***
До Москвы в этот час (а улететь Юля хотела немедленно) можно было добраться только через Эр-Рияд. А оттуда - в Вену. И дальше - Москва.
Никогда в жизни Юля так не мечтала оказаться дома.
Почти у самой стойки регистрации у нее возникла мысль: позвонить полицейскому-Борату. Сейчас ночь. Он спит. Нет. Юля наберет его потом, из Москвы. Если она составит заявление в полицию, то начнется тягомотина. И еще не факт, что полицейские ей поверят. И придется провести здесь, в этом тропическом ужасе, еще какое-то количество дней. Нет, Юля этого не выдержит.
Хотя с другой стороны…
- Слушаю вас, - сказала симпатичная, словно игрушечная, индуска за стойкой.
С другой стороны - этого придурка надо остановить. Вчера он убил Риту и Кристину. Завтра захочет прикончить кого-то еще. Да. Юля не станет составлять официальное заявление в полицию. Она просто позвонит Сингху, натолкнет его на мысль. Пусть белоглазого немца включат в список подозреваемых. Да, так она и сделает. К тому же сейчас, за зоной паспортного контроля, она находится на ничейной земле. Так что никакая полиция, никакие Сингхи не достанут ее.
Дьюти-фри работал. Юля купила большую бутылку виски, сделала глоток из горлышка. И только в этот момент поняла, что ужас - дремучий и первобытный, начинает, наконец, отступать.
Она достала визитку, телефон, набрала Сингха.
Пошел гудок, другой, третий. Юля успела сделать еще один глоток. Ответил офицер только на восьмом (или девятом).
- Алло! - сказала Юля. - Борат?
Она не сразу поняла то, что сказала. Потом хихикнула. Получилось вымученно. И сказала:
- Ой, извините!
- Ничего страшного, - сказал офицер Сингх. - Я действительно похож на Сашу Барона Коэна. Мне уже говорили об этом сходстве. Кто вы?
«Русский мент в пять утра в таких обстоятельствах говорил бы, наверное, по-другому, - отметила Юля. - К тому же я, может, какая обдолбанная. А он - слушает…»
- Я Юлия. Мы с вами виделись… э-э… вчера. То есть, позавчера. Убитые девушки.
- А! Да-да! Оставайтесь на линии, Юлия.
- Нет уж, офицер, - сказала Юля. - На линии я не останусь. И вообще я сейчас… Впрочем, это не имеет никакого значения…
- Где вы?
- Неважно.
Еще глоток. Теперь продолжаем:
- Я вот, что хочу сказать, офицер Сингх. Я знаю, кто убил девушек. Вернее, подозреваю.
- Юлия, давайте встретимся…
- Нет! - крикнула Юля.
На нее, кажется, оглядывались.
- Никаких участков. Это - немец.
- Опишите его.
- Ну, как вам сказать. У него белые, бесцветные глаза.
- Так. Что еще припомните?
- Ну, и в профиль он похож на идола с острова Пасхи.
- Да-да, я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду. А почему вы считаете, что он… ээ… причастен к убийству?
По фильмам Юля знала, что полицейские, когда им звонят, специально тянут время, чтобы вычислить, где находится звонящий. Не факт, конечно, что Борат, разбуженный среди ночи звонком мобильного телефона, тут же примется устанавливать ее местонахождение. Но, тем не менее, разговор следовало заканчивать.
- Он приставал к одной из убитых. На пляже. Я это видела.
- Юлия! Не вешайте трубку. Спасибо вам за…
Отбой.
- Все, - сказала сама себе Юля. - Дело - сделано.
Она отхлебнула еще глоток виски, порвала визитку Бората на мелкие кусочки. Обрывки выкинула в урну. Зазвонил мобильный. Определился тот самый номер, который она набирала. Юля помнила три восьмерки в конце.
- Нет уж, - сказала она. - На хуй.
Она вскрыла заднюю крышку телефона, извлекла аккумулятор, достала симку. Выкинула ее туда же, в мусор.
- Гуд бай, Индия, - сказала она.
Объявили о начале посадки.
***
Лайнер на Рияд оторвался от взлетной полосы.
Юля была пьяна и заснула очень быстро. Дурное забытье не продлилось долго, сменившись сном о каких-то кошечках. В этом сне Юля была пожилой немкой. Ей снилось, что она возвращается домой. А в дверях котики - симпатяшки и очаровашки. Штук десять. Один из них, с кудрявой шерстью, бросался в глаза и ластился больше всех. Юля совершенно точно знала, что кучерявых кошек не бывает. Однако в снах встречалась порою и не такая фауна. Юля взяла котика на руки.
Снилось, что домработница - чопорная немецкая фрау - высчитывает при ней на бумажке свои расходы и бонусы за круглосуточную работу. В общем итоге выходило восемьсот восемьдесят восемь евро. И это вызвало в хозяйке сна бурю возмущения.
- Это грабеж! - кричала она.
Юля вынырнула из ее сна. Возмущение женщины было столь велико, что ее вполне мог хватить инфаркт.
Она открыла глаза и посмотрела в иллюминатор (сидела как раз рядом). Самолет летел над темной гладью океана. Лишь далеко-далеко, на самом краю видимости, был какой-то огонек. Погода, насколько Юля могла судить, стояла безоблачная.
Она размышляла о числе «888». Именно им заканчивался номер полицейского-Бората. Номер с порванной визитки. Ну, и что? К чему это все? Не будет Юля ему звонить!
Впрочем, совпадение, похоже, было случайным. Или все-таки нет?
Юля, хотя и не видела своих снов, привыкла анализировать чужие. Как ни странно, в очень многих случаях они несли очень важную, пускай и зашифрованную информацию. И не могло ли случиться такое, что кто-то - всеведущий и всемогущий - хочет достучаться не до конкретно спящей бабки-немки? А до Юлии.
Ну, хорошо, пусть так. Но какого черта могут сообщить ей три восьмерки? Что в них такого важного?
В них, и в кудрявом котике.
О, Боже! Кудрявый… Кудрявый Вовка. Неужели он…
Юля вцепилась в поручни кресла. Побелели костяшки.
«Так. Анализируем, не спешим. Когда я заснула на пляже, рядом со мной, кроме белоглазого - кто еще был? С курчавой головой? Вовка…»
Совпадало и остальное. Она спала в его объятиях. А ему снилось, что он ее - убивает.
Ему снилось, что он - в джинсах. Вовка тоже был в джинсах.
Но это ведь еще ничего не доказывает…
А якобы укус якобы змеи? Здоровый парень начинает хвататься за ногу, выть. Все - от простого пореза? Нет, конечно. Просто вокруг не было людей. А ногу он себе потом, для достоверности, порезал сам. Тем же ножом из кармана. И если бы Юля поверила ему, нагнулась. Он бы… Он бы схватил ее за волосы. Запрокинул бы голову. А вот сразу бы он ее убил? Или еще помучил бы? Некоторым вот соски девушкам нравится отрезать.
Так вот, значит, к чему немецкой бабуле снился счет на 888 евро и кудрявый котенок. Господи ты Боже мой…
Юля понимала, что, пожалуй, действительно, не помешало бы позвонить Борату. Но она порвала его визитку. Выбросила индийскую симку. А номер мог сохраниться только там.
Может, вспомнить? У Юли была хорошая память на числа. Но - во сне. В реальной жизни она никогда бы не стала запоминать никакие номера. Тем более, какого-то индийского полицейского. Всплывали только жалкие подробности. Вроде того, что там были тройки. Да, и четверки еще, кажется. Все.
«Расслабься, Юля! - скомандовала она себе. - Похоже, ты с этим ничего уже сделать не сможешь».
Юля открыла дорожную сумку. Там лежала бутылка виски. Даже не ополовиненная.
«Надо допить ее до Рияда, - подумала Юля. - А то там алкоголь не очень-то жалуют».