ося фиглярский : Двадцать третье февраля

Люблю я этот день солдата,
Когда на улицах ребята
И мужики горланят песни,
Чего не петь, поддаты если?
Вот так же пьяные матросы
Шли немца бить, чтоб снять вопросы
У Троцкого с повестки дня
На двадцать третье февраля.
В атаку с криками: «Ур-ря!
Все на защиту Октября!..
(Там дальше в строчке точки)... мать!»
Сия Дыбенковская рать,
На понт чтоб немца, значит, взять,
На Псков решила наступать.
Но nen из гаубиц ебануло,
Матросов с поля боя сдуло,
Рванул назад Дыбенко в Питер.
Был лидер, так сказать, стал пидер...
Попал за то, что пировал,
Под большевицкий трибунал.
А Троцкий репу зачесал,
Урча забегал, застонал,
И Вовке Ленину сказал:
«Декрет нам нужен, аксакал!»
Ульянов сразу взял бумагу
И начертал: «Назад ни шагу!
Иначе... непечатно... в рот!
Революцьонный наш народ
Нас непгеменно не поймёт,
И всем нам яйца отогвёт!
Из латышей и из рабочих,
Китайцев, ну, и разных прочих,
Мы создадим РККА,
Буржуям чтоб намять бока!»
И этот день, когда Дыбенко
Чуть-чуть не улыбнулась стенка
Или пеньковая петля,
День двадцать третье февраля,
Стал красным днём календаря,
Хотя по жизни вроде зря...
И даже вроде бы абыдно,
И в некотором роде стыдно.
А в общем-то, не всё ль равно
С чего нам лопать всем вино?
И вот - с тех пор мы пьём, ребята,
Пусть подоплека хреновата,
И вся история горбата -
Во всенародный день солдата...