Ямайка : Уроки истории, или Пидоры деревни Зюзино

Уроки истории, или Пидоры деревни Зюзино

Пидарасам в деревне Зюзино жилось трудно. Но интересно. Пидарасы любили преодолевать трудности. На стене в комнате, где размещался их кружок, так и было написано:»Кто хочет – ищет возможности. Кто не хочет – ищет причины.»
Да, у зюзинских пидарасов был свой кружок. Размещался в бывшей ленинской комнате бывшего дома культуры. И вот почему.
Во времена в аккурат доперестроечные, когда весь партийный и колхозный лад потихоньку начало заваливаться, но еще не завалился, местный председатель колхоза от своего районного босса отгреб пиздюлей за развал культурно массовой работы среди населения. Отгреб вплоть до угрозы лишиться партбилета. И сроку все исправить было дадено неделю.
А председатель зюзинский был мужик ленивый, но хитрый. В деревне поговаривали, что прабабка по материнской линии гуляла в молодости с одним из конюхов Пржевальского, евреем. От него и понесла. Леший его знает, откуда у Пржевальского евреи были в конюхах… Никто об этом особо не задумывался. Евреев в деревне не любили.
В общем, председатель покумекал после литра сивухи, взятого в виде штарфа за пропущенный трудодень у сельской бутлеггерши Нюрки, и вот чего придумал. Деда Порфирия и двух его приживалок - пьющих (и по пьяни орущих песни) сестер Зиту и Гиту записал как кружок хорового пения, старую кошатницу Аграфену и ее придурошного внука Ваську (того, которому в детстве гуси мошонку порвали) – как кружок юных натуралистов (потом слово юных председатель вычеркнул). Многодетную гулящую Лидку, которая на сельских праздниках после пол бутылки показывала всей деревне то, что теперь называют модным словом «стриптиз», записал как танцевальный кружок. Потом вспомнил, что двое ее детей (четвертый и седьмой) – от косоглазого цигана Прохора, и назвал поинтереснее «Кружок любителей цыганской культуры» (его потом за эта на парткоме в пример ставили).
В общем выходило неплохо, да только получались все кружки какие-то малочисленные. А самым многочисленным объединением людей по интересам был все-таки зюзинские пидарасы.
Сейчас уже трудно сказать, откуда в Зюзино появились первые ростки гей-культуры. В красном уголке их комнаты висит портрет поручика Сизубялко, героя первой мировой войны, который как-то надышавшись веселящего газу присунул порыве патриотизма какому-то пленному немцу. А потом, по возвращению в родную деревну по пьяни выболтавший об этом мужикам в бане. И хотя Сизубялко потом благополучно женился на рыжей Матрене, у которой угол избы как-то бык развалил, и нарожал с ней восемь душ детей, а если и подмахивал на стороне, то только с Клавдией (что в деревне по тем временам вообще изменой не считалось), все равно местные геи считали его отцом-основателем. Оно и понятно – герой войны, грудь в орденах.
Хотя по другой версии, основателем движения голубых был народоволец Демьян Коромысло, бежавший с царской каторги и учивший сельских детишек грамоте. Поскольку до 1928 года грамотных в деревне так и не водилось, понятно было, что Коромысло не совсем педагог. Он часто ходил с местными мужиками в баню и читал им Декамерона. Мужики Декамерона слушали, их грубые крестьянские души оттаивали, что и нужно было народовольцу. Правда, в те времена еще не принято было гордиться тем, что тебя имеют в зад. Поэтому мужики на вопросы жен чем они там в бане занимаются с Коромыслом, что-то невнятно бубнили про духовность.
В смутные времена революции и гражданской войны кружок Коромысло не распался, а наоборот, окреп и, если так можно выразиться, возмужал. Комиссар по продразверстке стал членом кружка не совсем по доброй воле – его принудили к сожительству местные кулаки, когда он попытался эту продразверстку выполнить. Но комиссар это, из рязанских сам, не озлобился, а даже наоборот – потянулся к местным со всей душой. Даже стихи писал. За эти стихи его бабы любили. Да только поздно было ему ориентацию менять.
Во вторую мировую наступило затишье. Мужиков не было. Бабы было в лесбийство ударились. Но ненадолго – быстро передрались, а Людка Коза Лукерье Сохатых даже на чистое белье во дворе нассала. За то, что та с Зульфией, врачихой, из приезжих, татаркой что ли, у сеновала сиськами мерялась.
В общем, склочность бабья не очень к однополой любви располагает.
А после войны все как у всех – восстанавливали разрушенное, строили новое, потихоньку жизнь налаживалась. Правду сказать, пидарасы зюзинские понимающие были. Мужиков-то мало совсем в деревне осталось. Да и из тех – добрая половина пидарасы. Вот пидарасы и решили на сходке, что надо им какое-то время побыть бисексуалами, чтоб рождаемость увеличить. А потом уже и обратно в чистые пидарасы можно. В общем, решили бабы зюзинские, хоть и пидорасы они, а ЛЮДИ.
Дальше там не совсем интересно. Были и у пидарасов хорошие времена, когда их портреты на Доску Почета вывешивали, и плохие, когда в сильпо вазелин не завозили неделями.
А так в года девяностые при тотальном дефиците трудно было стразы найти, паетки там всякие, опять же косметику качественную, но ничьо, находили. Пидарасы они любые трудности преодолеют.
И вот пришел их час. Председатель, он сам не пидарас был, но толерантный. И себе на уме. В общем, покумекав, решил он кружок пидарасов создать. И назвать его « Кружок искателей нового им. Чайковского». Красивое такое название.
Партийному его боссу тоже понравилось. Он велел председателю помещение им выделить в Клубе, денег дал на костюмы, то да се. В общем, зажили пидарасы как люди.
А все почему? А все потому, что даже если ты пидарас, все равно должен оставаться ЧЕЛОВЕКОМ. И тогда и к тебе как к человеку относиться будут. Хотя ты и ПИДАРАС.