Усилитель : цветы

Очень холодно! Так холодно, наверное, бывает только в Антарктике, или на северном полюсе, белые медведи, тюлени и пингвины проводят ночи напролет, любуясь северным сияньем и коротая нескончаемую полярную ночь. Но там есть простор, морозные ветра усмиряемые высотами ледяных шапок, там иногда видно солнце, луну, звезды. Все это в купе с нескончаемыми белесыми полями придает какой-то одухотворенный вид, законченную картину мироздания, чувства высоты, глубины и ясности. Здесь им и не пахнет, а пахнет здесь розами, хризантемами, гвоздиками тюльпанами, правда пахнет не так как в саду у доброй феи, пахнет смертью, причем смертью преждевременной. Кто и когда решил что мертвый цветок, может олицетворять любовь, чувства, нежность и теплоту. Зачем мы не дарим фотографии полей цветущих маков и тюльпанов. Живой цветок подобен живому существу, ведь мы не дарим дохлых хомяков или морских свинок. Они вызывают отвращение, жалость боль, приступы тошноты. Нам неприятны эти картины.
Однако нам приятно видеть, как эти горы цветов лежат на сцене у ног певички, или у ног бронзового памятника, или на столе первой или последней учительницы 1 сентября. Нам приятно смотреть, как мертвое, приносит счастья живым. Нет не счастье, что то другое - удовольствие. Счастье в нашем мире могут испытать лишь дети, которых мы называем «цветами жизни», не потому что они ею посажены, они просто так же разноцветны как она, в них сливаются все цветы с полян, лугов и опушек, а кроме того все цвета радуги. Нет бесцветных детей, все они консистенция цветов, палитра, смесь.
А здесь кроме всего прочего еще и темно. Темно потому что мы мертвые, в могилы ведь не проводят электричество, покойникам свет ни к чему. Они не видят. Не хотят, устали. Насмотрелись. Жаль что люди сразу, после смерти становятся не симпатичными, жаль что у цветов есть неделя-две, которые при определенных условиях их хранения могут подарить счастье, как живому человеку так и мертвому. Хотя здесь я соврал: мертвому до пизды, по хуй, все равно. Он уже свое отбомбил, отжил, отъездил, отпил, откололся. Почему же ему все равно, а цветам нет. Вру и здесь. Цветам наверное тоже без разницы. Они не думают, и тем более не переживают. Они растут, потом их срезают руки с землей под ногтями, женские или мужские. Черные или белые. Секатором или ножницами.
Им все равно. Но потом начинается то, что пересилить никак нельзя. Начинается торговля, торговля прекрасным, торговля нежностью, любовью, страстью, скорбью. И ей нет конца. 8 марта, 14 февраля, день рождения, поминки, день бухгалтера, налогового инспектора, 1 сентября. Торгующий смертью приветствует Вас…….
И вот огромная фура, забитая цветами под завязку медленно и не спеша пересекает границы очередного государства. Таможенник залезает во внутрь, ему тоже холодно и зябко, и где то тоже противно, мы не представляем что такое миллион алых роз, а ему на это позволено смотреть, проверять и описывть, позволено и грузчикам которые грузят эти цветы в Голландии, а разгружают в Польше, России, Украине и других странах. Но думаю предпраздничные фуры, отбивают у них всякое желание пойти и купить цветы своей жене, дочери и маме. Бедные, несчастные люди.
А потом рынок, или флористический салон, не важно, длинные белые вазы, полиэтиленовая упаковка, и опять холод и темнота, правда, иногда может быть и свет но в этом случае уж точно не надолго. А потом «Мужчина, возьмите эти голландские розы они столь же прекрасны как и Ваша спутница» (Как будто она такой же труп как и мы). И за нас отдают бумажки, с разными картинками, и нас ставят в вазы, кладут на могилы, бросают к постаменту. Ну что ж такая наша красивая, но короткая жизнь. С праздником.