ВАЛЬДЕМААР : подарок

Дмитрий Иванович сидел за столом, в комнатке, обставленной просто, почти убого, но как-то аккуратно и со вкусом. Потому, что Дмитрий Иванович был человек творческий-он был кудесник пера и бумаги.
Перед ним, грея взор матовыми кнопками, стояла подруга *дней его суровых*-немецкая печатная машинка Зингер, годов наверное двадцатых прошлого века. Правда имя у нее было явно мужское, но он называл её тепло так,по-русски-Зиня.
Дмитрию было глубоко за пятьдесят, и за свою долгую жизнь он видал и лавры и провалы, его восхваляли, либо критиковали, но имя всегда было на слуху. А о чём он писал, собственно? ну как же? о природе, о том, как ...уютно зимним вечером, укрывшись пледом сидеть, вот так тихо, а за окном падает снег и укрывает родной город белой простынью... и очень много подобного. Когда-то однажды вышел его сборник "Времена года". Что же, Вивальди умер - в суд не подадут. Ещё он писал для детей. Не то, что бы сказки, а так, детские рассказы, зарисовки из жизни, статьи в детские журналы. Нет, не стоит думать, что писатель был консервативным, отнюдь! Его наивную прозу можно было найти в сборниках советской фантастики, он пробовал писать и про роботов, и про космос, а для точного описания космических пейзажей, Дмитрий Иванович даже хаживал в планетарий, на его-то скромные гонорары. Но фантастика была далеко не родной ему стезёй.
Он сидел, глядел на эти тусклые затёртые кнопочки, всматривался в темные промежутки между ними, там где-то в глубине жил его знакомый паук Без Имени. Иногда Дмитрий Иванович самолично приносил ему букашку- другую,бывало даже и с улицы.
Сегодня был не совсем обычный день-канун рождества, а будучи по натуре романтиком, Дмитрий Иванович верил в то, что желания, загаданные с душой и верой, перед Рождеством непременно сбудутся.
Что-то в глубине его разума говорило: "Дима, да оставь ты хоть сегодня этот стол, отдохни-выпей", но любимое дело-не работа, и он решил напечатать о том... Как хорошо бы сейчас собраться тёплой компанией... но такой компании у писателя давно не было. После главной потери в его жизни-смерти любимой жены, Дмитрий иванович стал почти отшельником и утерял много знакомств, некоторые из которых, к слову, были многообещающими.
Он продал квартиру, автомобиль "Москвич" 412-й модели, и пожертвовал большую часть нескольким театрам, да дому культуры где-то на акраине жизни, а на оставшиеся деньги приобрёл домик, кое-как его обставил, ипродолжил, как он любил говорить, "обитание"
Пожелтевшие пальцы привычным движением легли на клавиатуру. Заглавие-пропуск, ручкой сбоку съезд на следующую строку, буква-слово-пробел-хрусь!
Что за необычный звук? Взгляд писателя с интересом стал изучать машинку, бегая туда-сюда, пока не наткнулся на... Под буквой "П" слабо блестело раздавленное тельце Без Имени. Паук хватал лапками то воздух, то край убийцы-кнопки, беспомощно раскрывал хелицеры и отпускал в агонии свою маленькую жизнь куда-то к её истокам.
Пальцы Дмитрия Ивановича задрожали, сердце стало бится чаще, дыхание стало неровным. Это была смерть. Хоть и маленькая, но настоящая беспощадная, с пустыми бездонными глазницами и... в Глазах помутнело. Он вспомнил свою жену-верную и горячо любимую. Перед глазами проплыла молодость, урывки фраз, остатки запахов, безумства юности, и встреча вместе зрелости, пронеслись, остановившись перед черным экраном закрытых его глаз её Глаза, те безмерно голубые, с тёмной каёмочкой и вечной неуловимой улыбкой... сколько бумаги было отдано в жертву им... Потом пронелись Бесконечные походы по больницам, а затем и в больницы. Улыбки, передачи, надежды, затем пришло ощущуение её рук. Тех, когда она лежала уже не вставая, в унылой палате с лампами дневного света, крашенными окнами и железной тумбочкой. Паутина капельниц, её угасающая улыбка, бледное лицо... последнее "люблю".
Он открыл глаза. Приподнял голову. Ощутил себя лежащим на полу. Повёл глазами, попытался встать, его руку обхватили и потянули вверх, взгляд застыл на знакомых чертах. он глядел и не мог наглядется на неё, он пропускал через своё сердце каждый миллиметр доступный взору, он дышал её образом, глаза закрылись сами собой.
Когда он вновь очнулся, руки сами собой закрыли лицо, и сквозь пальцы закапали слёзы, собираясь шариками на кнопках Зингера, на бумаге, рассекли ручейками манжеты.
Потом пришла реальность, новой частью которой стала маленькая рождественская открытка на углу стола с запахом ЕЁ духов...