Илья Волгов : `Любитель вестернов.

- Знаешь, почему я это сделал? А просто потому, что ты тупая. Глупая, как пустая гильза, самая обыкновенная грязная сука. И чем ты мне так приглянулась? Ах, да, как я мог забыть. В том дурацком баре с дизайном салуна времён Дикого Запада. Ты там танцевала. Танцевала? Господи, какого же хорошего я о тебе мнения. Ты была той, кто показывает своё обнажённое тело за деньги всяким жалким пустозвонам-клеркам, которые после сокращённого рабочего дня пятницы заходят за дешёвым кайфом и дорогой с виду выпивкой. Чем они там наслаждались? Визуальное удовольствие дешёвого маскарада, что предоставляют им владельцы заведения. Я был особенным. Почему «был», я и сейчас есть. Это ты теперь уже «была». В салуне мне делали скидки и встречали с приветствиями у входа все работники заведения. Серые клерки здоровались со мной лишь взглядом страха на сандаловые рукоятки моих якобы муляжных револьверов. Это скольжение глаз по потёртому кожаному плащу, это судорожное движение кадыка от вида полей моей поношенной шляпы, блеск капель пота на лбу после пробежки зрачков по шпорам «казаков» из бизоньей шкуры… они уважали и боялись меня. И, я точно знаю, люди не считали меня сумасшедшим. Они чувствовали, что я щупаю их мысли ржаной соломенкой, что пугающе монотонно шевелится в моих зубах. Далее – просто взгляд на кобуру с волком – и всё. Почтение. Они меня боялись. Как и ты, когда впервые попала ко мне домой. Помнишь ту ночь? За окном на песок проливалась мёртвым светом полная луна, качались кактусы на холодном ветру пустыни. Но тот жар, что был между нами, выжигал даже воздух. Мы были будто в остром кипящем бульоне страсти мексиканского шеф-повара Пинчо. Ты помнишь это..?!

- …

- Конечно, ты забыла. Только деньги. Отец Рэй, скажи мне устами Господа нашего, за что мне была дарована такая корыстная свинья? Хорошо, пускай даже только деньги. Меня не волновало, что тебе было нужно. В любом случае, я тебе давал абсолютно всё, что ты хотела. Специальная комната, которая была обставлена только для тебя. В ней присутствовали все нужные тебе безделушки: огромный плазменный телевизор, на котором ты могла смотреть свою Бриджит Джонс, полки с десятками книг этих донцовых-марининых, велотренажёр и всякий прочий хлам, необходимый для такой, как ты. Я же от тебя требовал только несколько вещей: ходить по моему дому в наряде барменши салуна, спать со мной, когда мне захочется, ни в коем случае не заходить в Мою Комнату… да вот, наверное, и всё. Ну зачем, ЗАЧЕМ ты нарушила самое главное правило??? Хорошо. Пускай даже ты зашла в запретную, но не запертую для тебя Мою Комнату. Пускай ты с интересом осмотрела модель железной дороги на фоне дизайнерских обоев с пейзажами пустынь Запада. Пускай ты восторженно раскрыла рот, как знающая о скорой смерти курица, над видом огромного экрана на потолке, который в полдень слепил огненным солнцем, а в полночь усыплял россыпью звёзд на тёмном небе. Я даже простил бы тебе эту наглую прогулку твоей делано ласковой загорелой ладошки над колосьями ржи, растущей из специального лотка. Даже несмотря на то, что эта рожь – моя. Только моя. В Дни Салуна я аккуратно срезаю колосок и сую себе в зубы. Я простил бы тебе даже это. Но зачем, объясни мне, зачем ты трогала мои фильмы? Как ты посмела мало того что достать и посмотреть коробку из-под ди-ви-ди «На несколько долларов больше», так ещё и не вернуть её на своё место? Ты поставила этот фильм Величайшего Леоне ПЕРЕД ди-ви-ди «За пригоршню долларов». Сука, ты понимаешь, что это значит..?

- …

- Нет, конечно же, ты не понимаешь. Ты сейчас ничего не понимаешь, красотка. Чёртов Билли, а он был прав, говоря, что ты потрясающе красива. Я потратил тысячи долларов, чтобы у меня был подбородок точь-в-точь, как у Клинта. Ты же не потратила ни цента – природа тебя сделала моей Джан-Марией Волонте сама. Ты просто идеальна даже сейчас, лёжа в моём кресле с небольшоё красной точкой ровно между огромных чувственных глаз. Женщина для настоящего Парня с Запада. Вот только ты была тупая, как нож Салли Дика, что не смог проткнуть моё сердце. За это ты и поплатилась. Теперь ты бездыханно лежишь. Струйка красного стекает со лба к полным чувственным губам. Роскошные груди величественно развалились по коже цвета порохового дыма после выстрела из револьвера. Я же осматриваю выжженными солнцем и шлифованными песком глазами цвета мандарина сие великолепие мертвецки спокойно. Даже мой пульс работает мерно – как капли молодого, только зарождающегося ливня стучат по носу мустанга. Теперь ничего не вернуть. И не нужно. За свою ошибку ты заплатила. Цена – всего лишь одна единственная пуля. Мой револьвер совершил практически неуловимое человеческим глазом движение. Шесть десятых долей секунды. Как и не было ничего. От привычной картины лишь два отличия – струйка дыма на уровне моей груди и красная отметина в твоём лбу. Дамы не должны поступать так, как поступила ты. И теперь из твоего рта тянет кактусом и красивой шёлковой смертью. Прощай, моя Мэри. Иногда мне с тобой было действительно хорошо. Однако пора бы прочистить барабаны револьверов. Оружие не ждёт, знаешь ли. А смерть не задаёт вопросов.