дыр_КОпф : Dead man

Какая разница, где тебя настигнет твой смертельный выстрел? В Кливленде, штат Огайо, или здесь, в самом сердце Города Машин? Это всегда происходит неожиданно. И ты к этому категорически не готов.

Перед Джонни стоит развеселый ковбой. Он широкоплеч и подтянут. Его джинсы цвета индиго. Ковбой улыбается Джонни, обнажив крепкие белые зубы, и слегка приподнимает рукой новехонькую темно-серую шляпу с загнутыми полями. Джонни озадачен. Нелепица какая-то, у настоящих ковбоев не бывает таких зубов! Они должны быть кривыми. Ведь этими зубами ковбой вынужден отрывать от кости большие куски мяса, спешно приготовленного во время короткого привала. Джонни на какое-то мгновение увидел этого малого сидящим у костра. Захлебываясь брызнувшим кровяным соком, он пытается двумя-тремя движениями челюсти справиться с плохо прожаренным куском, чтобы быстрее его проглотить и приняться за следующий. Его зубы непременно должны быть кривыми. И желтыми. Желтыми от вечно дымящейся самокрутки, приклеенной к губам, или табачной жвачки.

Потом эта шляпа… Абсолютно новая, без единой пылинки, она невероятно шла незнакомцу, служила эдаким завершающим штрихом к его портрету. «Слишком идеальная, чтобы быть настоящей» – подумалось Джонни, и в ту же секунду он понял. Эта деталь гардероба была куплена ковбоем всего несколько минут назад. Он зашел в магазин готового платья какого-нибудь Джеферсона, выложил на потертый прилавок горстку смятых баксов и молча указал продавцу на темно-серую фетровую шляпу. Нахлобучив шляпу на голову, ковбой глянул в зеркало и удовлетворенно хмыкнул. Потом он толкнул дверь и вышел на улицу. Вышел навстречу Джонни. Незнакомец купил эту шляпу на последние сбережения. Его, Джонни, сбережения. Потому что ему они больше не понадобятся.

Перед Джонни стоит развеселый ковбой. Он широкоплеч и подтянут. Его джинсы цвета индиго. Ковбой улыбается Джонни, обнажив крепкие белые зубы, и слегка приподнимает рукой новехонькую темно-серую шляпу с загнутыми полями. На плече у ковбоя сумка из мягкой коричневой замши. Продолжая улыбаться, он извлекает из нее зеркало, оправленное в массивную раму из горного хрусталя, и протягивает его Джонни. Хрусталь обжигает руки холодом. И прежде, чем посмотреться в зеркало, Джонни успевает подумать о жгучей, невероятно красивой маленькой сиамке, с которой был близок когда-то давно. Это воспоминание согревает его.

Домой Джонни возвращается под утро. Он продрог. Продрог настолько, что непослушная челюсть ходит ходуном, заставляя его клацать зубами. Джонни прикладывается к почти пустой фляге с виски и забирается под одеяло. Тело спящей жены обдает его жаром. Руки Джонни тянутся к ней. Напрягая последние силы, чтобы унять дрожь, он пытается заплетающимся языком вымолвить ее имя. Наконец жена поворачивается к нему и открывает глаза. В ее глазах он видит Джек-пот. В ужасе Джонни слетает с кровати. Он задевает рукой какие-то склянки, стоящие на прикроватном столике, они со звоном падают на пол. Воздух мгновенно наполняется тошнотворно-сладким запахом духов. И хохотом. Зажав уши руками, Джонни выбегает на улицу.

С тех пор он целыми днями пропадает в городе. Подолгу стоит у салуна, всматриваясь в лица входящих посетителей. Или сидит на ступенях старой мормонской церкви. Ловит взгляды прихожан, пытаясь выжать из них хоть каплю человеческого тепла. Люди проходят мимо, люди не замечают Джонни. Иногда Джонни кажется, что это и не люди вовсе, а так, однорукие бандиты. Да и откуда взяться живым в Городе Машин?

И лишь однажды, чувствуя, что конец его близок, Джонни появляется дома. Посреди ночи, на цыпочках, словно вор, он пробирается на чердак. Чиркает спичкой, освещая захламленное никому ненужными воспоминаниями пространство. Аккуратно снимает с балки старую дедовскую косу. Гладит деревянную рукоять, проводит пальцем по стальному изгибу. Острая еще. Не издав ни единого шороха, никем не замеченный, Джонни выбирается на улицу. И только здесь соображает, насколько нелепой была его осторожность. Ведь для окружающих он и сам давно стал ненужным чердачным воспоминанием. Джонни смеется. Он расправляет спину и отводит руки в правую сторону, до упора. А теперь резко, влево и на себя. Шурх! Коса мягко входит в снег. Короткие шаги, и руки по широкой амплитуде – справа налево, справа налево, справа налево… Джонни косит лунную траву. До настоящей травы, зеленой, пахнущей солнцем, ему не дожить.

Хоронят Джонни в закрытом гробу. Чужая смерть притягательна, и вокруг полно народу. А его глаза настолько страшны, что каждый, посмотревший в них, упал бы замертво. Это несправедливо, их время еще не пришло.

***
Зажав в руке несколько смятых купюр, Джонни входит в магазин готового платья Джеферсона. Он выбирает темно-серую фетровую шляпу с загнутыми полями. Нахлобучив шляпу на голову, Джонни смотрится в зеркало и удовлетворенно хмыкает. Эта шляпа невероятно ему идет. Она станет завершающим штрихом в его новом гардеробе. Толкнув дверь, Джонни выходит на улицу. Выходит навстречу незнакомцу. Джонни улыбается молодому человеку, обнажив крепкие белые зубы. Его улыбка безупречна. Он достает из коричневой замшевой сумки зеркало, оправленное в массивную раму из горного хрусталя, и протягивает его незнакомцу. Джонни произносит до боли знакомые слова: «Здравствуй, мальчик! Добро пожаловать в мир настоящих мужчин».

Благодарю Джима Джармуша за фильм «Мертвец» и навеянные им ассоциации.