ося фиглярский : Девяностые годы

Девяностые годы двадцатого века…
Мне сказали, что стильно писать, мол, про это…
Девяностые годы двадцатого века…
Мне сказали, что мода приходит на них…
Девяностые годы двадцатого века…
Что-то стали частенько о них вспоминать…
Девяностые годы двадцатого века…
Я кричу со слезами во тьму: «Слышишь, Жека?..
Девяностые годы двадцатого века…
Может, ТЫ сможешь что-то про них рассказать?»

Но Жека не слышит…
Не сможет ответить…
Жека – мертвый. Застрелен
на разборе полетов за тонной лавэ.
Так закончился утренний ланч на траве…

Я шепчу тихо: «Слышите, Костя и Витя?
Девяностые годы двадцатого века…
ВЫ про них интересное что расскажите,
убивали когда ни за что человека,
если деньги, конечно, считать ни за что…
Девяностые годы двадцатого века…
Уже времени много прошло с того лета,
Говорят, вы в бармена стреляли дуэтом…»
Девяностые годы двадцатого века…
Впрочем, деньги, действительно, это – ничто…

Костя с Витей не слышат…
Они не в ответе…
Потому, что их нет… Удавили…
По понятиям… тихо… обоих в СИЗО…
Но вообще-то… ребятам еще повезло…

Я кричу в тьму глухую: «Услышь меня, Санька!
Девяностые годы двадцатого века…
Нас хотят вновь увидеть вдвоем, ТЫ, Сань, глянь!!!
Мы босыми вдвоем пробежимся на реку –
в девяностые годы двадцатого века…
Там девчонки купаются, все, Сань, раздеты…
Девяностые годы двадцатого века…
Если снять не удастся, хотя б поглядим…
Девяностые годы двадцатого века…
Ты всегда, Саш, любил вот такой вот экстрим…»

Александр не слышит…
Не сможет подняться…
Его нет… Он шагнул из окошка…
Предпоследний этаж…
Героин… Передоз… Эпатаж…

Где мы были тогда? И что делали, что?
В девяностые годы двадцатого века?
Мы стрелялись. Мы вешались.
Резали вены. Кололись.
УБИВАЛИ ДРУГИХ
И СЕБЯ.
Мы на дыбу Россию пытались
поднять. И ошиблись…
В то же время РОССИЮ свою, как ни странно,
ЛЮБЯ…

Поколенье, крещенное бритвой по горлу,
Все еще проживает на этой земле…
Как-то так получилось… нас жизнь не затерла…
Там из наших один будто даже в Кремле…
Да хотя… Вроде наших по жизни там нет…
Ну а так… По окраине города бродит девчонка.
Одинокая. Девочке тридцать пять лет.
У нее нет семьи. И детей тоже нет.
Вот и все… Где-то лет через сорок,
на могилку… соцпомощь… ей кинет… букет…

IF@ 02 марта 2008 года.