Линуар : Поклонница.

Известная балерина, любимица двух столиц и двух президентов, нынешнего и будущего, нежилась на диванчике в «Национале». Люксовский номер был заставлен букетами и презентами. Натруженные ноги растирала массажистка. Зазвенел мобильник музыкой из «Лебединого».
- Алло, - голос примы был тих и отрешён.
- Екатерина, это Анна. Вы выписывали мне на сегодня пропуск на съемку.
- Ах, да! Я как раз о вас думала. Мне бы получить диск к завтрашнему дню, а то у меня поезд в два часа дня.
- Завтра? Я надеялась, что вы до выходных ещё в Москве будете.
- Милочка! Я же востребованная балерина. Завтра вечером приём в «Мариинке» без меня не начнут. Вы же понимаете мою значимость?
- Да, да, конечно! Я постараюсь до завтра всё переписать и вывести.
- Уж постарайтесь голубушка. До завтра.
Анна Михайловна, женщина пятидесяти пяти лет, одинокая, давно овдовевшая, бездетная. Она увлеклась балетом ещё в молодости, когда Уланова ещё дотанцовывала, а Плисецкая уже блистала. Сначала, как обычный «клакер», рукоплескала балетным. Затем фотографировала для афиш и плакатов. А с приходом цифровых технологий начала снимать и делать диски с балетами для самих балетных. Это необходимо не только как презентации для импресарио, но и как разбор ошибок. Тем более что Анна Михайловна точно отражала на видео промахи и неточности. Но если надо было, то умело скрывала их в кадре. Своего личного кумира она так и не завела, пока на очередных гастролях «Мариинки» её не познакомили с Екатериной. С тех пор Анна не пропускала ни один визит «примы» в Москву. Да и в Питер наведывалась посмотреть на свою любимую балерину через выходные. Поскольку всю эту работу по сведению и выведению она делала чисто из альтруизма, то денег на поездки в Питер катастрофически не хватало. Работая учителем литературы в школе, особо не покатаешься между двумя столицами. Ездила в плацкарте. Останавливалась у знакомых питерских «клакеров». И мечтала, что «прима» снизойдёт и проплатит ей за труды хотя бы дорогу. Но, как обычно, «балетная дива» снисходила только до пропуска и разрешения на съемку. Иногда, приглашала на банкет после спектакля. В этот приезд в Москву Анне Михайловне достался только «проходной» в партер. И теперь она сидела ночью и писала с камеры на комп, корректируя и выводя на диск. Сегодняшнее «Лебединое» отправят как рекламу японцам. Впереди гастроли, надо показать товар лицом. Тратиться на приписанных к театру видеорежиссёров балетные не любят. Слишком халтурно получается. А когда снимает человек влюблённый в танцующих, получается непревзойдённо. Поспать Анне Михайловне удалось только пару часов под утро. Потом уроки в школе и, наконец, Ленинградский вокзал 13.30. Она с радостью вбежала в зал ожидания и подошла к расписанию. Ей так хотелось встретить своего кумира, поделиться впечатлениями от вчерашнего балета. Рассказать, как рукоплескали восторженные зрители созерцая её танец. Посмотрев на табло оказалось, что поездов в два часа дня до Питера нет. Звонок «Приме»:
- Алло! Екатерина, это Аня.
- Да-да. Вы знаете, я перепутала. Поезд в 16.30. У меня третий вагон СВ. Встретимся около вагона в четыре.
«Прима» положила трубку. «Она такая возвышенная, неземная. Конечно всё перепутала»,- с нежность подумала Анна Михайловна. Через два часа хождения по залу радостное настроение чуть поубавилось. Выйдя на перрон к составу она почувствовала, как похолодало к вечеру и небо затянулось серыми тучами.
«Рано я перешла на весеннее пальто»,- подумала Анна и направилась к вагону. Ни в 16.00
ни в 16.25 около СВ балерина не появилась. Звонок «приме».
- Алло, Екатерина, это опять Аня.
- Да, да, Аня. Представляете, меня не отпускают из Москвы. Сейчас приём у президента должен быть. Меня настоятельно приглашают. Вы подойдите через часик к Спасской башне. Меня машина через неё провезёт, я и заберу диск.
«Прима» отключилась.
«Вот те раз! Ещё к Кремлю тащиться», - раздражение нарастало с усилившимся дождём со снегом. Через сорок пять минут Анна стояла около ворот башни. Ни через час, ни через полтора никаких визитёров в Кремль не проезжало. Промокшая насквозь Анна, стуча зубами от холода набрала номер «примы».
- Алло, Екатерина, это Аня.
- Да, да Аня. Приём отменился, и я еду домой в Питер. Поезд в 21.30. Вагон шестой.
Пошли короткие гудки.
«Вот сука! Могла бы и позвонить предупредить! Два часа промёрзла из-за неё!» - обида и злость достигли предела. Но Анна Михайловна вспомнила наивные зелёные глаза «примы», её небесную улыбку и на сердце стало теплее. Отпиваясь горячим пойлом под названием кофе в вокзальной кафешке Анна совсем растаяла. К вагону она подошла обсохшая и успокоенная. Пробившись сквозь толпу провожающих, протянула «приме» диск.
- Екатерина! Это я Анна.
- А Анна! Вы как-то неважно выглядите милочка.
Балерина взяла диск и исчезла в вагоне. Слов благодарности Анна так и не услышала. В ту же ночь её увезли по «скорой» с воспалением лёгких. Через неделю Анна Михайловна умерла. На похоронах были только школьники и педагогический коллектив. Никого из «клакеров» и балетных не было.
По возвращении из японских гастролей балерина спросила у окружения:
- А где та женщина, которая всегда снимает меня?
- Говорят, она умерла.
- Интересно получается! Кто же теперь будет меня снимать?! – рассерженно топнула ножкой «прима».