Авт Срало ПиТэк : Ave Caesar, morituri te salutant (Пометка на Конкурс)

От Автора: Эта история специально адаптирована под художественный рассказ для доступности излагаемого материала, цель - захват большей целевой аудитории. Рассказчик пожелал остаться неизвестным, но от себя замечу, что усомниться в его словах повода не было...

Дмитрий Анатольевич возвращался домой после работы. Загнав машину на стоянку, он по пути решил заскочить в супермаркет, прикупить бутылочку коньяка и лимон – повод был. Шеф намекнул, нет, даже не намекнул, а поставил в известность - его повысят в должности. Очень скоро. Это сулило Дмитрию Анатольевичу, ни много - ни мало, продолжение уже в статусе «головокружительной» карьеры и долгожданное признание коллег, относившиеся до сих пор к нему как к выскочке и лизоблюду.

Дмитрий Анатольевич двигался неспешным шагом по тёмной малолюдной аллее и наслаждался весной. Весна – его любимое время года, в особенности ранняя, как сегодня. Снег, от весеннего солнышка, подтаял и хлюпал под его туфлями, грозя замочить насквозь ноги, воздух наполнился, успевшими позабыться за долгую зиму, ароматами особой весенней свежести и голосами беспечно снующих повсюду и без умолку чирикающих воробьёв. «Ээаххх» - вдохнул Дмитрий Анатольевич полной грудью, остановившись и задрав голову к верху, к небу, на котором стали появляться первые звёздочки, прикрыл глаза. «Какой чудный сегодня день. Всегда бы так…» - на выдохе, мысли в его голове текли, под стать его походке, спокойно и размеренно. Немного ещё постоял, вдыхая и выдыхая весенний воздух с запрокинутой к вверху головой, и ощутив вечернюю прохладу поплотнее, у самого горла, прихватив воротник пальто, бодро зашагал домой, тихонько насвистывая себе под нос мелодию джодассеновского шлягера «L’ete indien».

Жил Дмитрий Анатольевич в высоком двадцатиэтажном доме, который построили по проекту ленинградских архитекторов, в тридцатые года двадцатого века. И раньше и, тем более, сейчас этот дом считался элитным. Большие чистые парадные, огромные лестничные пролёты с отдельным местом для курения, столик при входе для консьержки - всё в доме говорило о состоятельности здешних обитателей. Дмитрий Анатольевич зашёл в подъезд и остановился на входе, на резиновом коврике топая ногами, стараясь стряхнуть уличную грязь, налипшую на его туфлях.

- Ой, - позади Дмитрия Анатольевича жалобно пискнуло. Он обернулся и увидел, что массивной подъездной дверью придавило хрупкую девушку, пытавшуюся прошмыгнуть в парадную вслед за ним и, по его вине, не сумевшую сделать этого. Дмитрий Анатольевич, как настоящий джентльмен, кинулся даме на выручку, помогая справиться с тяжеленной дверью, и пресекая девичий отказ, произвёл первичный осмотр ушибленного места.
« Хм… а ни чё такая… приятная », - остался он довольным первым впечатлением от осмотра ушиба, и самой дамочки.
- Извините, пожалуйста. Я вас не видел и не думал, что за мной кто-то идёт, - оправдывался Дмитрий Анатольевич, бережно поддерживая девушку за ушибленную руку и провожая ее, аккуратно к лифту.
- Оййй, ой. Да ничего страшного… сама виновата, - бедняжка корчилась от боли при каждом шаге.
- Как же так... Ой, как некрасиво получилось-то, - причитал Дмитрий. Он действительно был раздосадован допущенной, пусть и нечаянной, оплошности. – Ещё раз извините, пожалуйста. Вам, какой этаж?
- Девятнадцатый…
- А мне двенадцатый. Вы позволите? – Дмитрий Анатольевич бережно отстранил девушку в сторону и стал закрывать створки лифта.

Лифт был старый и полностью соответствовал антуражу этого дома. Он ездил по шахте огороженной от лестничных пролётов мелкоячеистой сеткой-рабица, входную дверцу надо было открывать самому при посадке и высадки, при движении лифт был медлителен и скрипуч, но старожилы к этому давно привыкли и даже находили в этом особенную прелесть некой эксклюзивности «под старину».

Протяжно завыв и привычно застучав своими многочисленными шестерёнками, резко дернувшись в самом начале своего движения, лифт медленно стал подниматься наверх. Дмитрий краем глаза разглядывал спутницу. Молоденькая, лет восемнадцать, миниатюрная блондиночка с почти кукольным миленьким личиком. Одета она была в сапожки, на шпильке, доходящие ей почти до колен, дальше шли джинсовые бриджи или короткие джинсы, Дмитрий Анатольевич слабо разбирался в современной молодёжной моде, белый приталенный пуховичок и на голове шапочка-беретка, лихо заломленная на бок.
« Уххх… прямо вся такая…в моём вкусе», - мужчина плотоядно ощерился.
- А я вас раньше никогда не видел. Вы кому-то в гости пришли? – Дмитрий попытался завязать вежливую беседу со своей попутчицей.
- Ой, - уже привычно пискнула девушка и судорожно начала копаться в своей сумке. Она делала это очень забавно, умудряясь запихивать руку чуть ли не по самый локоть в довольно маленькую сумочку, чем-то там бряцала и звенела, рывком вытаскивала руку наружу, амплитудно при этом разбрасывая локти в разные стороны.
- Вы что-то потеряли?.. А, девушка?.. Вам помочь?..– весело спросил Дмитрий Анатольевич, сдерживаясь, чтоб не прыснуть со смеху от поведения этого странного персонажа.
- Не-ет. Я щас… вот только… - лепетала, растеряно девушка, не отрывая своего взгляда от нутра сумки.

Лифт, вдруг резко остановился по серёдке между шестым и седьмым этажом.
- Дееевушка, - с укоризной в голосе произнёс Дмитрий. – Вы же случайно на «стоп» нажали, ну вы что? А если мы сейчас застрянем, что делать-то будем?– Он попытался её отстранить от кнопок с номерами этажей.
- Стой, сука! Назад, – в горло Дмитрия Анатольевича уперлось и стало давить остриё ножа. Он даже почувствовал тёплую струйку крови, потёкшую по горлу за воротник рубашки. – Рыпнешься, я тебе горло перережу, понял?
« А ножичек-то армейский », – отметил про себя машинально Дмитрий.
- Ээээ…а в чём собственууу… - жалобно заскулил Дмитрий Анатольевич получив сильнейший удар коленом между ног. От неожиданности он выронил из рук пакет с коньяком, и лимон, вылетев оттуда покатился по полу лифта, к дверям.– Да ты чё, с ума сошла чтоох?.. ой, ой, ай…

На мужчину обрушился град ударов - ногами по телу и рукоятью ножа по голове. Закрыв голову руками, он сжался в уголке лифта, реагируя айканьем на особо болючие удары.
- Вопросы ещё есть? – тихо, в самое ухо, спросила девушка.
« Вот же сука… даже не запыхалась…» - глядя на неё из-под руки, заплывшим от наливающегося синяка глазом, оценил ситуацию Дмитрий.
- Чё вылупился, дядя? Деньги где? Сюда, быстро.
- Нааа, – он спокойно из внутреннего кармана достал свой портмоне. – Девушка, вы бы меня просто попросили - дай денег, я бы и без этого… вашего… дал…
- Тебе чё, опять въебать? Жало прикрой, - девушка говорила полушёпотом, водя лезвием ножа у Дмитрия Анатольевича перед глазами. – По шинкую щас тебя, дя-дя. Часы снимай, сидишь. Мобильник где? Что там у тебя ещё ценного? О, запонки подойдут и эту…заколку на галстуке тоже давай, снимай.
« Отвлечь её как-то надо разговором…ногой в колено…выбить нож и резко лбом по сопатке…», - прокручивал в голове Дмитрий Анатольевич варианты отпора лифтовой налетчице, тянул тихонько время, снимая запонки и галстучную заколку.

- Ээээ, - начал было мужчина.
- А ведь я вижу, ты меня совсем не боишься, - перебила его налетчица, присев на корточки и пристально, сузив глаза до щёлочек, смотрела на него, склонив голову чуть в бок, к плечу. – Ведь не боишься же? Смелый, что ль?
- А что, надо бояться?
- Хм…Блин, люблю я смелых мужиков, а ещё симпатиииичных, как ты. Мало вас, - блондинка запустила руку в шевелюру Дмитрия Анатольевича и начала нежно массировать пальцами его затылок. – Любишь, значит, острые ощущения, дядя?
- Да не то что бы очень. А что, можешь устроить? – Дмитрий Анатольевич чувствовал какой-то подвох в её словах, но в чем он заключался, понять пока не мог.
- Хыыы… Могу…Легко при том.… Вставай, снимай брюки, - похихикав, резко высказалась дама.
- В смысле?
- В прямом, снимай-снимай. Обосрался что ли, смельчак?

Дмитрий Анатольевич, ошарашенный таким поворотом событий, встал, расстегнул ремень на брюках, затем пуговицу и ширинку, брюки рухнули вниз к туфлям, а подходящего момента для нанесения сокрушающего удара всё не подворачивалось. Девчушка, неловко переминаясь с ноги на ногу, всё время уходила с линии удара в самый последний момент, а нож постоянно маячил в подозрительной близости от его горла. Налетчица, снова презрительно хмыкнув, присела на корточки и... стянув с него трусы, стала играть его яичками, перебирая их пальчиками, затем взяла его член в руку и начала мягкими поступательными движениями большого и указательного пальцев то закрывать, то освобождать головку от крайней плоти. Затем шаловливо пробежалась языком по всей длине члена, продолжая держать его одной рукой, а другой начала нежно сжимать его набухающие яйца. Нож валялся теперь на полу, у самых туфель мужчины. Дмитрий Анатольевич обалдело, от неожиданности застонал, когда она взяла его член в рот, лаская его языком и губами. Вверх, вниз, языком вокруг головки, глубже, так, что бы головка достала до гланд. Почти выпустила его, и, плотно сжав губы, начала опять медленно пропускать его в рот.
- Не надо…прошу, оох…не надо, - шептал Дмитрий Анатольевич, закатив глаза.- Я женат, счАстливо женат... А если узнают, Боже мой?.. Аахххх, глубже…
Он непроизвольно положил обе свои ладони ей на затылок, погрузив пальцы в волосы, мгновенно разлохматил их. Попытался руками задать ритм ее движениям.
- Бубубубубу, - забубнила девица с членом в глотке.
- Чё?
- Да ты, сука, ахуел, - она резко освободила свой рот, и тонкая ниточка слюны протянулась от его вздыбленного мужского достоинства к её алым губам. Нож снова оказался в руке девчонки, а затем рядом с его горлом. Она больно саданула по руке Дмитрия. – Прибалдел там, что ли? Расслабился? В глаза смотри мне...
Она снова взяла член Дмитрия в рот и начала яростно отсасывать, но своего взгляда от него уже не отводила. Она причмокивала, иногда не успевала проглотить слюну и попёрхивалась. Дмитрий Анатольевич не мог поверить в сюрреалистичность ситуации, в которой он оказался: ему, в лифте, делала минет налетчица, причём очень симпатичная, в вытянутой руке которой был нож упирающийся в его горло.
« А сосёт, чертовка, умеючи…класс», - мужчина уже не помышлял ни о каком отпоре. Хотелось одного – кончить.

Дмитрий Анатольевич застонал сквозь зубы и резким движением постарался вогнать ей член в рот на всю длину. Дамочка успела сжать губы, понимая, что сейчас произойдет: фонтан спермы ударил ей в нёбо, заливая горло, а она продолжала ласкать его губами и языком. Девушка глотала всё без остатка, прилагая к этому все свои усилия. Дмитрий Анатольевич громко задышал, закинув обе руки себе за голову, приходя в себя и водил языком по внезапно пересохшим губам. Дама, ни капельки не смущаясь, встала, и пристально смотрела ему в глаза, вытирая губы салфеткой, вдруг стремительно ударила Дмитрия кулаком в живот, да так, что тот, издав сдавленное - «уууууу» - согнулся пополам, и грузно осел на пол. Она привела кабину лифта в движение, нажав одну из кнопок на панели. На седьмом этаже девушка опрометью выбежала из остановившегося лифта и с победоносным криком - «Йииеехууу, я сделала это»,- ринулась бегом вниз по лестнице.

Дмитрий Анатольевич остался сидеть в углу кабины со спущенными штанами и всеми своими причиндалами наружу. Прислушиваясь к удаляющемуся цоканью женских каблучков, он тяжело дышал, ничего не замечая кругом, и как-то отрешённо, погрузившись целиком в сам процесс, стал зубами свинчивать пробку с коньячной бутылки, которая почему-то не хотела поддаваться его усилиям. Наконец откупорив бутылку и плевком отправив пробку в полёт за пределы лифта, стал жадно пить из горла большими глотками, как обычную воду, совсем не чувствуя горечи.
« Фууу, блять…ну хоть не убила, ссссучка…ну и денёёёёк»
Подобрав с пола, сиротливо валявшийся под ногами лимон, он впился зубами в жёлтую, грязную кожуру…

Эпилог.

В темном помещении, полностью заделанным до потолка белым кафелем, освещался только один стол из множества здесь находившихся, стоящий как раз посередине помещения. Возле стола, плечом к плечу стояли два человека, негромко переговариваясь между собой, что-то рассматривали на свет в пробирке. На столе лежало тело молодой белокурой девушки с огромным хирургическим разрезом на животе. Тот, что был белом халате, главный патологоанатом городского морга № 178, Юрий Васильевич Шыряев производил вскрытие в присутствии директора Главного Управления ФСБ Николая П.
- Тут где-то около трех миллилитров семенной жидкости, сперматозоиды ещё функциональны, - Юрий Васильевич передал пробирку в руки фээсбэшнику.
- Молоденькая совсем, - Николай П. смотрел на растерзанное девичье тело с сожалением. - Жалко её, жить да жить... наказы президентские, по демографии, исполнять...

Директорские причитания прервал звук телефонного аппарата, звонкой трелью возвещающего о входящем вызове. Патологоанатом, вздрогнув от неожиданности и с укоризной глянув на Николая П., стал собирать инструменты в железный ящичек, протирая их спиртовым раствором. Фээсбэшник, пантомимой демонстрируя крайнюю форму извинения и что просто необходимо ответить на звонок, снял трубку.
- Да... Да я. Соединяйте, жду,- Николай П. чуть отошёл в темный угол, ожидая ответа на том конце провода, военная выправка и безупречный военный френч делали его похожим на оловянного солдатика, каким его рисовали раньше в детских иллюстрированных книжках. – Да, слушаю. Здравствуйте, Владимир Владимирович. Да, экземпляр теперь у нас есть... получили... да, качественная... оказалось возможным, новое слово в нанотехнологиях, не без этого... я сам не совсем понимаю, Владимир Владимирович, какая-то суспензия, состоящая из бикулярного соединения на кремнеорганической основе с пониженной валентностью молекул, обволакивает пищевод... да-да, конечно, я подготовлю справку к нашей встрече... Нет. Не думаю, чтоб объект догадался... Всё поставили под банальный гоп-стоп... Справились на отлично. Задействовали наших лучших сотрудников... Лично разрабатывал и контролировал... И фотографии, конечно. Что?.. Сотрудников?.. – он взглянул на мертвое тело на столе, - сотрудников представим, конечно... В нашем деле, сами знаете как... Платье уже везут... Так точно! Всё будет в лучшем виде, Владимир Владимирович. Разрешите приступать к операции «Приемник». Слушаюсь! Служу России!!!

- Наступил лишь одной ногой, а в говне уж по уши... – замурлыкав себе под нос мотив, где-то слышанной ранее песни, Николай П. повесил трубку и пошёл обратно, к свету, в кругу которого, всё ещё тихонько бряцая железками, копался Юрий Васильевич. – Ну что, Василич?.. Сам!.. лично благодарил. Ты тоже в отчетах фигурируешь, так что не время кручиниться. Всё будет...
- Да я, в общем, и не кручинюсь, с чего ты взял?
- А, не обращай внимания. Мои хлопцы тут все доделают, ага? а мне пора... Дела, знаешь ли, государственной важности...
- Ну, бывай Коля. На созвоне, если что...
Николай П. бодрым шагом вышел из помещения через стеклянную дверь, над которой была прикреплена металлическая дощечка с выгравированным латинским изречением «Home homini - lupus est».