Однажды_Я_Ебал_Кандолизу_Райз_Без_Гандона : Поезд-призрак (на конкурс)

У кого-то в плеере играла Zooropa.
По диагонали, на верхней и нижней полке, лежали двое.
Поезд, осаждая белые вихры снега, мчался на восток. Дед доил козу, а сытная хохлуха, силой, впихивала свою мясистую сиську в рот ребенку. Фиолетовые сумерки затягивали багровый шар за горизонт. Деревья мелькали опавшей листвой, два откинувшихся, тупо чефирили и переминали в руках вязаные шапки.
Марина еще с утра обнаружила два седых волоса на лобке. Очень расстроилась. Смела с полки всю косметику, растоптала добрую половину косметички, и на освободившемся пространстве раскатала две смачных лунных дороги. Запила это всё «ежом в горле».
«Ёж в горле»:
Стакан из-под виски: 14 ледяной крошки + 14 кешасы +14 колы + 14самбуки (сверху можно капнуть немного лимонного сока и накинуть мяты).
После получасового просмотра лесбийского порно, с отчаянием, в окно полетел купленный через интернет, самотык. А за ним и зеркало.
Всё в жопу – еду к маме.
Поезд сворачивал на отдельный путь, скрипя всеми узлами механизмов, и машинист, скрепя сердце держался за яйца, дабы хоть как-то оттянуть поход в сортир. Уркаганы застыли, и даже коза перестала срать в тамбуре. Хохлула заправила сиську в лифчик, и Марина, с двумя пальцами аккурат во влагалище, так как пыталась компенсировать отсутствие дневной разрядки, находящаяся на верхней полке, тихонько пискнула. Мужчина в фуфайке с нижней полки посмотрел в охеревшие глаза своего соседа, который все это время смотрел на Марину, и её писк ввел его в сознательно-бескомпромиссный транс. Тут же попытался вскочить, но ударился о полку, на которой Марина, все с теми же пальцами в том же месте, застыла в оцепенении. Её сосед по диагонали звучно заржал, и как бы невзначай спустил себе в трусы. Но, то ли из-за того, что машинист все-таки отошел поссать, то ли от удара головой человека в фуфайке, Марина, под громкое улюлюканье урок, все-таки устремилась в сторону плацкартного пола, по пути зацепив головой столик, и приземлилась на пол как раз, скажем так – пальцами. Всё вновь замерло вокруг, и её теперь уже бывший сосед по диагонали, которого звали Юрас, аккуратно вытерев о её волосы сперму со своих еще юных и никогда не работавших пальцев, пытался хоть чем-то помочь. Для начала её перевернули на спину, и попытались извлечь раздробленную руку из причинного места Марины. Рыжеволосая бестия «около тридцати» что-то беззвучно мычала разбитым ртом…
Большего всего на свете Юрас любил две вещи: яростно мастурбировать и U2. Но так как Боно его совсем не интересовал как сексуальный объект, он довольствовался фантазией и всевозможными подсмотренными кадрами из своей богатой на события жизни. То троюродная сестра пьяная при нем разделась, то однокурсница пришла без трусов на пару, то ходили в баню с друзьями и их женами и так далее и так далее. За это же он и любил поезд. Цунами фантазии. Вот и сейчас, когда в наушниках надрывались U2, он с удовольствием смотрел на почти голую Марину, хоть и весьма травмированную…
В это время поезд набирал обороты по уже прямому и безоблачному пути. Машинист засандалил в себя уже добрых грамм четыреста портухана, и с радостью при всяком случае жал на гудок. Ветер стих, и кое-где белеющий снег исчезал в темноте. Урки, посовещавшись вышли в тамбур и, четко с работав, скинули деда головой вниз с вагона. Тут же принялись разделывать еще живую и обосравшуюся козу. Хохлуха, вместе с оставшимися пассажирами поезда, пыталась вломиться в кабину машиниста… Поезд набирал и набирал обороты, а окоченевший от сивухи, машинист, застыл на рычаге.
Марина уснула от такого количества обезбола и не чувствовала, как смелые пальцы Юраса всё таки вытащили руку, и наложив на неё шину из обломанной лестницы, зафиксировали примотав шнуром к телу, туго стягивая сытную обнаженную грудь. Ватными тампонами и перекисью была вымыта кровь и остатками гигиенической прокладки прикрыта рана. Урки с разделанной козой спрыгнули с поезда на песчаную насыпь…
Темнота за окном становилась похожей на гигантский антрацитовый узел. От скорости стоял гул, и поезд угрожающе покачивался, изредка поскрипывая и скрежеща.
Юрас поцеловал спящую Марину в раненные губы, и прошептав ей на ушко: «Я тебя не брошу», вставил ей в ухо наушник от плеера. Он достал уже давно рвущийся наружу член, и принялся в такт музыке, едва касаясь её лица, онанировать…
А альбом сменился на Achtung Baby.