бубень : Коррупционер

Старший налоговый инспектор Давид Петрович Семипядный заразился коррупцией в среду после обеда. Не то, чтобы вот так, сразу – взял и заразился. Нет. Просто в среду, как говорится, «последняя капля переполнила чашу терпения».
До пенсии и персональных льгот Семипядному было еще далековато, прямо скажем, зарплата, хоть и стабильная, особого достатка не обещала даже в ближайшем будущем, да и премии, периодически выдаваемые за достигнутые успехи в сложном и благородном деле всемерного повышения благосостояния государства и, не исключено, отдельных его представителей, в чем можно убедиться, открыв любую из газет с опубликованными рейтингами доходов слуг народа, непонятно куда, буквально, улетучивались. А дома, тем временем, снежным комом накапливались проблемы. Финансовые. Вечнобеременная жена в скором времени опять собиралась прирастить и без того уже довольно многочисленную семью, а значит, и нагрузка на семейный бюджет, трещащий по всем швам, будет увеличена неотвратимо.
Давид Петрович не курил никогда, даже будучи школьником, но в курилку на лестничной площадке иногда заглядывал. Постоять, послушать, о чем говорят коллеги и, иногда, самому поучаствовать в кулуарных дебатах на всевозможные темы, начиная от капризов весенней погоды и заканчивая политикой этого, непонятно как еще удерживающегося у власти, Буша.
Но была еще одна тема, затрагивая которую, все собеседники как-то разом, словно по беззвучно полученной команде, понижали голос почти до шепота и начинали озираться, высматривая, не поднимается ли кто-либо из непрошеных гостей по лестнице покурить на пятачке. Семипядов непрошеным гостем, в силу длительности работы на одном месте и явной лояльности к теме разговора, в компании не считался. А разговор заводился о дополнительных приработках. Кто, где, когда и сколько. Перепуганные предприниматели с легкостью «отстегивали» инспекторам суммы, сопоставимые с квартальной премией, за «непринятие мер» по выявленным нарушениям при проверках плановых, и внезапных. Благо, нарушения, при определенном опыте, можно найти даже в положении фонарного столба у дороги. Неприятно поразила Давида Петровича байка о том, что даже их техничка, немолодая уже и очень мрачная тетка, которая периодически входила в кабинет с гремящим ведром, брякала им и молча возила туда-сюда по полу огромную мокрую серую тряпку, оказывается, в обеденный перерыв брала «напрокат» служебное удостоверение у работающей здесь же, в налоговой, одной своей дальней родственницы, и умудрялась «срубить бабок» у владельцев киосков на близлежащем микрорынке. А он - ни разу…..
Среда в налоговой – день особый. Тихие и пустые мраморные коридоры с тоскливо стоящими рядком черными кожаными креслами вдоль стен навевают тоску. Лишь изредка в курилку или из нее прошмыгнет, цокая каблучками, стайка девчонок из канцелярии. И опять тишина. И в этой тишине Семипядный думал…
Он думал весь день и, наконец, решился...
Уже много позже, будучи матерым уголовником по кличке Бубновый, он часто проклинал эту злосчастную среду, проклинал ее каждый день на прогулке, состоящей из «нарезки» одного и того же количества кругов по грязному бетонному полу со сцепленными за спиной руками, густо покрытыми татуировками, проклинал в обед, набивая беззубый рот осточертевшей за много лет пшенной кашей с изредка попадавшимися в ней кусочками то ли мяса, то ли горелого лука, проклинал каждую ночь, ворочаясь на скрипучих нарах и мучаясь бессонницей под пыльным лучом едва видимого через зарешеченное окно лунного света.