прo зaeк : Служу России

Красновато-золотистый свет резал глаза даже сквозь прикрытые веки. Он был нестерпимо ярким и каким-то тревожным. Старший лейтенант Убойко поморщился, застонал, повернулся на бок и только тогда с трудом разлепил глаза, прикрываясь рукой. Свет хлестнул в зрачки, и Убойко снова зажмурился. Через несколько секунд осторожно открыл левый глаз. Свет немного ослаб, и старлей открыл правый глаз. Теперь можно было разглядеть: по каюте шарил широкий жёлтый луч, будто кто-то ходил вдоль левого борта с гигантским фонариком. И всё бы ничего, если бы катер не стоял к причалу правым бортом… Учения? Атака с моря? Условные противник уже в гавани? А я-то где был? Бля, вот так тебе пить-то на дежурстве! Всё проебал – и телефон, и радиограмму, и учения заодно. А Череп-то где, сука безответственная? Он-то чо меня не разбудил? Я ж сказал – если что – толкай меня, пока не встану! Вот лошара! Размажу собаку бешеную, чурку убогую…
С этой мыслью Убойко спустил с койки ноги в дырявых тёмно-синих носках, глянул на наручные часы – пол-второго ночи, блин! – и только в этот момент заметил: на катере стояла гробовая тишина. В норме, даже при неработающих двигателях, на корабле всегда стоит негромкий ровный гул. А сейчас – будто ваты в уши натолкали: так тихо, что давит на барабанные перепонки. И еще запах какой-то – неуловимый, но знакомый. Убойко занёс руку, чтобы почесать в затылке, и почувствовал, что волосы на голове стоят дыбом. А пахнет как перед грозой – озоном. Так, блин, приехали.
С трудом попав ногами в резиновые тапки, старлей осторожно встал, вышел в штормовой коридор. У стены на бухте толстого кабеля мирно дремал Череп. Ух, устроить бы тебе взъеб-тренаж минут на двадцать, вот уж где пизда нестроевая, воистину… Ну да сейчас не до тебя – надо срочно выяснить, что ж там творится снаружи.
Убойко со скрипом повернул ржавую задрайку, налёг плечом и осторожно выглянул на палубу. Гигантский фонарик всё так же шарил по левому борту, но он оказался не единственным источником света. Прямо на причале, буквально в трех метрах от сходней и в двух метрах над бетоном, покачивался светящийся цилиндр размером прицеп Камаза. Располагался цилиндр горизонтально и медленно вращался, при этом становилось видно, что его торцы равномерно пульсируют примерно с частотой сердца. А вот и белка, со спокойной уверенностью подумал Убойко. Не было ни страха, ни тоски – сухая констатация медицинского факта, за которой последовал чисто клинический интерес к собственным галлюцинациям. Убойко смело шагнул на палубу, обогнул кнехт и спустился по сходням.
При приближении к цилиндру Убойко почувствовал ровное тепло, исходящее от него, и услышал лёгкое потрескивание – как будто снимаешь синтетический свитер. Когда Убойко сделал шаг от сходней в сторону цилиндра, тот вдруг замер и свечение его стало меркнуть. Обогнув мачту и антенну, к цилиндру метнулся пучок света – очевидно, тот фонарик, что разбудил старлея в каюте – завис на секунду и втянулся в пульсирующий торец с сухим щелчком. Убойко замер в ожидании – его присутствие было явно замечено. Секунд через десять из того же торца, где исчез фонарик, появилась огромная прозрачно-зеленая капля. Примерно в полутора метрах прямо перед изумленным Убойко капля медленно опустилась и начала сгущаться и уменьшаться, постепенно приобретая контуры, смутно похожие на человеческое тело. Фигура темнела, теряла прозрачность, густела на глазах, пока не превратилась в худенького тонкорукого человечка ростом Убойко по плечо, с тёмно-зеленой кожей, несколькими прямыми ножками без видимых суставов и с овальной головой, увенчанной антеннками наподобие рожек улитки. Антеннки заканчивались шариками размером с мячик для пинг-понга – Убойко готов был поклясться, что это глаза. Глаза эти, вопреки киношным представлениям, были отнюдь не огромными, миндалевидными и печальными – о нет, они глядели на Убойко хитро прищуренными щёлочками. Такое же выражение глаз Убойко несколько раз видел у Пылыпиво, замкомбрига по снабжению, когда поздно выходил с катера и случайно сталкивался с этим хитрым хохлятско-жидовским пидарасом на КПП. «Опять что-то спиздил, сука», - каждый раз при этом завистливо думал Убойко.
Человечек с глазами-рожками начал несильно раскачиваться и тихо посвистывать. Глюки у меня знатные – цветные и со звуком, гордо отметил про себя Убойко. Вскоре свист перешел в бульканье, затем в бормотание, а затем Убойко с изумлением обнаружил, что разбирает вполне отчетливо слова русского языка. Говорил человечек, слегка присвистывая, тембр его голоса ощущался как бесполый, но слова он выговаривал без искажений, более того, он даже вполне по-человечески интонировал. Правда, откуда исходил звук, оставалось неясным – ничего похожего на рот или какое-либо говорящее устройство Убойко не заметил.
- Здравствуй, человек, - поздоровался вежливый пришелец (в том, что ему приглючили инопланетяне, Убойко уже не сомневался).
- Здравствуй… те, - ответил он. А хуля тут скажешь…
- Мы прилетели с планеты …- тут пришелец издал длинный шипяще-булькающий звук, очевидно, произнес название планеты на родном языке.
- Аааыыы… - задумался Убойко, - а это далеко?
- О да, это так далеко, человек, что с вашей планеты нашу не видно даже в самые сильные ваши телескопы. – Человечек как-то грустно смолк, только тихо покачивались глаза-антенны.
- Аааиии… - вопросительно подвел Убойко к продолжению разговора.
- Да, человек, мы прилетели очень издалека. Правитель нашей планеты послал эту экспедицию заведомо без надежды на возвращение. Дело в том, что топлива, по расчетам, должно было хватить только до вашей Земли. На обратную дорогу его уже не было. Взять с собой запас мы тоже не могли – тогда из-за превышения массы корабля мы бы израсходовали всё топливо, даже не долетев до конца пути.
Мы попрощались с нашей родиной, нашими близкими – и полетели. По данным наших ученых, ваша планета должна была обладать огромными запасами сырья, схожего с тем, из которого мы получаем наше топливо. Но каково же было наше изумление, когда, прилетев на Землю, мы обнаружили, что эти запасы превосходят самые смелые наши ожидания на несколько порядков! Даже миллионной части ваших ресурсов могло бы хватить на несколько сотен тысяч лет на нашей планете!
Дело в том, что наша родная планета практически не обладает ресурсами в виде нефти. Поэтому мы разработали технологии, позволяющие использовать продукты её переработки предельно эффективно и несравнимо более экономно, чем это делают на Земле. Прости, человек, если я невольно обидел тебя.
- Да нет, что вы, я и сам… как-то… догадывался об этом, - промямлил Убойко, вспоминая бесследно исчезающие в бригаде вагоны с соляркой.
- Так вот, человек. Мы срочно доложили о своих удивительных открытиях на нашу планету. Командование отдало приказ отметить маяками места скопления топливных ресурсов, куда впоследствии будут высланы беспилотные корабли с добывающими установками. Затем сырье предполагается транспортировать к нам на планету. Не подумай ничего плохого, человек, прошу тебя! Мы вовсе не хотим опустошить Землю какими-то гигантскими насосами, о нет! Как я уже объяснил, достижения нашей цивилизации позволяют довольствоваться ничтожно малым, по вашим меркам, количеством сырья. Скорее всего, вы даже не заметите каких-либо потерь.
- Да ничо, нормально всё, - со щедрой хозяйской снисходительностью улыбнулся Убойко.
- Благодарим тебя, человек, благодарим тебя. Таким образом, наша миссия на Земле была выполнена, и нам оставалось только ждать. Ждать смерти. – Человечек выдержал театральную паузу. Убойко никак не реагировал, и человечек продолжил: - И тут, к нашей несказанной радости, мы обнаружили, что один из видов вашего топлива, который вы зовёте соляркой…- Убойко невольно вздрогнул, - …по составу и свойствам очень близок к тому топливу, которое мы используем в наших космических кораблях.
Убойко глубокомысленно почесал бровь. Человечек дал время обдумать его слова и снова заговорил:
- Нам также удалось выяснить, что из всех видов солярки более всего нам подходит тот, что вы, люди, используете на своих кораблях. За счет постоянного электромагнитного излучения, исходящего от корабля, солярка приобретает столь необходимые для нас качества. К сожалению, этот вид солярки недоступен нам напрямую – его можно взять только на корабле. Поэтому мы решили обратиться к тебе, человек.
Эээ, уныло подумал Убойко, да это не белка, это переодетая проверка…
- Мы готовы заплатить тебе денег – ваших, земных, - уверил человечек. И поспешно добавил: - По рыночной стоимости!
Тааак, судорожно соображал Убойко, только вчера слил Костяну двадцать литров – а чо, ну надо ж пацану как-то работать, на заправке уже по семнадцать стала, а ему семью кормить, по двенадцать сдал – как на детский дом пожертвовал. Да еще Вася-Нога с «Урюпинска» торчит полста литров – сливал на время проверки, так та проверка на прошлой неделе была, уже пора было вернуть. И всё это не считая «по мелочи» - командир через день по пятёрочке, да и сам – тоже ж ездить-то хочется, а иначе нахуя машину покупал. Короче, недостача литров сто. Что мне будет за сто литров солярки, что мне будет…
- Вы меня простите, пожалуйста, - залепетал Убойко, - а вы не будете любезны представиться по имени-званию?
Человечек на секунду замер, потом зашевелил разом глазами-антеннами, тоненькими ручками и прямыми ножками.
- Кажется, человек, ты принимаешь меня за кого-то другого! О нет, мы не земляне, уверяем тебя! И мы готов предложить тебе честную сделку. Если угодно, это наша маленькая благодарность человечеству – в твоём лице.
Убойко смирился и обнаглел.
- А сколько вам надо?
- В ваших единицах измерения – двести литров.
Так, двести - это почти всё, что есть, - вихрем понеслось в голове Убойко. Нога вернёт полтинник, ну еще литров семьдесят по бригаде настреляю, по внутренней цене…
- И почём возьмёте? – совсем уж залихватски приосанился Солярочный Король Убойко.
- В ваших деньгах – по сто рублей. За литр.
- По сколько? – поперхнулся новоявленных нефтяной олигарх, но тут же взял себя в руки: - По сто? Дайте подумать… Ну, по сто так по сто… - согласился он со лживым вздохом сожаления.
- О, благодарим тебя, добрый человек!
Пришелец зашевелил всеми конечностями, и вдруг одна из прямых ножек неприлично встала перпендикулярно телу и начала удлиняться в сторону Убойко. Присмотревшись, он заметил на кончике ножки свёрток, зажатый двумя противопоставленными пальчиками толщиной с карандаш. Свёрток был протянут с такой доверчивостью, что Убойко совершенно без опасений подставил свою руку. Пальчики разжались, и в ладонь Убойко пали двадцать тысяч рублей пятисотенными купюрами, перехваченные каким-то прозрачным ремешком.
- Секунду, мне надо на борт подняться.
…Конец «дежурного» шланга опытной Убойко прятал под обрезками якорного каната, кучей сваленными на баке. Он наклонился через леер, привычным жестом протянул шланг человечку, и ножка-ручка подхватила конец тонкими пальцами…
- Спасибо тебе, человек, ты спас нас! – с усилившимся, видимо, от избытка чувств, свистом в голосе, произнес человечек, уже расплываясь в прозрачную каплю и втягиваясь в цилиндр.
- Да не за что! Прилетайте еще! – Убойко, утирая слёзы умиления, махал ему вслед рукой, как поезду на вокзале.
***
Будильник в мобильном запиликал ровно в семь ноль-ноль. Убойко с трудом разлепил глаза, сел на койке. «Господи!» - подробности ночного происшествия всплыли в памяти единомоментно и мучительно-ярко. Что это было? Проверка? Не может того быть – уже бы сидел бы я как зайка в военной прокуратуре перед следаком, показания на себя давал. Белка? Да неужто я так пил? А может, сон? Ну конечно же, приснилось! Фу, чёрт, пить и вправду пора завязывать, а то они в следующий раз вернутся и меня к себе в гости заберут, на родную планету долгоиграющей солярки… Ха-ха. Ха-ха-ха.
Убойко рассмеялся вслух, правда, смех вышел несколько натянутым.
- Вставай, старлей! – подбодрил он сам себя и спрыгнул с койки.
На пол каюты с негромким стуком упал красноватый блестящий сверток. И кроме как из кармана штанов Убойко, больше ему выпасть было неоткуда. Убойко обреченно наклонился, поднял сверток и сел обратно на койку. Сомнений не было: новенькие пятисотки, перехваченные блестящим бесцветным пояском. «Как резина», подумал Убойко (если бы он когда-нибудь трогал силиконовые сиськи, его сравнение было бы более точным). Пересчитывать было бессмысленно. Не снимая пояска, он засунул деньги в барсетку, барсетку спрятал в сейф, взял со стола пачку «ЛД» и поднялся на палубу. Присев на кнехт, Убойко задумчиво закурил. Двадцать тыщ – это ж две моих зарплаты, прикинул он. Ну конечно, чистой прибыли - из той двадцатки вычесть по 5-6 за литр, за сто пятьдесят литров… И вдруг ему стало тошно и стыдно. Сижу бабло считаю – а ведь ко мне инопланетяне прилетали, ё-моё! Это ж… это ж… событие мирового масштаба! Только рассказывать об этом, конечно, глупо и небезопасно – заберут… Но ведь прилетали же! И я им даже помог! («По рыночной стоимости!» - некстати вспыли в памяти слова человечка.) Ну и что, всё равно помог! Не ради славы доблестные офицеры российского флота готовы помогать дружественным народам, пусть даже инопланетным. Не ради славы, не ради наград – и даже не ради денег! И что нам те деньги – тьфу!
Убойко вскочил, бегом спустился в каюту, распахнул сейф, выхватил из барсетки свёрток и побежал обратно на палубу. Широко замахнулся, замер, осторожно стянул со свертка прозрачный ремешок – и жестом солдата, идущего с гранатой на танк, зашвырнул деньги в мутную воду военной гавани. Минуту-другую доблестный офицер Убойко наблюдал, как дождь бордовых бумажек медленно оседает на воду, а потом засмеялся по-детски, поднял к небу лицо и прокричал:
- Служу России!