Hren Readkin : Игра в ящик. Гл. 8, 9, 10.

8.

До компании на следующий день удалось добраться только в три часа. Все было как обычно: в ньюс-рум жужжали журналисты, бегали ничего не подозревавшие участники реалити-шоу, а редактора отстукивали веселую чечетку на клавиатуре. Работать после бессонной ночи было невозможно, и я сразу полез в интернет. Ага, вот и он - блог Алисы. После уже прочитанного мною поста к разговору подключилась целая свора. Причем большинство свой флуд начинали со слов «самого шоу я, конечно, не видел…» или «посмотрел минут пять этого действа…» Форумчане даже призывали меня к публичной порке в стиле «подать сюда тяпкина-ляпкина».

- Пастернака не читал, но осуждаю!

Но главное было дальше. Сегодня утром Алиса продолжил свое виртуальное путешествие по стране дураков из ящика.

«Недавно настал, наконец, мой день снимать первый сюжет. На этот раз проблем с доступом на не было – уже хорошо. Но дальше начался бардак. Я не стал предлагать свою тему для сюжета, мне было интересно посмотреть, что предложат они. Порассуждав о том, что сюжеты валяются на дороге, надо только уметь их поднять, Антон предложил мне подождать «пока что-нибудь взорвется».

«Что-то такое я, вроде, каждому второму говорил. Сейчас-то уже не вспомнить»

«Я ждал какого-нибудь ликбеза – типа «сюжеты снимаются так-то и так-то». Но ни редактору, ни его сподручной Любе, похоже, было не до меня. Они увлеченно чатились по корпоративной сетке и оставляли свои гениальные творения на различных форумах».

«А ты, скотина, посмотрел бы, о чем мы «чатимся» и что на форумах делаем. Да из форумов берется треть тем для новостей!»

«Теперь о Любе. Девушка единственная, кто хоть как-то беспокоится о проекте. Но ее, похоже, организаторы тоже кинули. Когда, после четырех часов ожидания наконец «что-то взорвалось», выяснилось, что у нас нет оператора. Любе пришлось по мобильному выдергивать кого-то с обеда (в трубке я расслышал пару матерных слов), и на съемки мы приехали к шапочному разбору. Телеканал «Местный» снимать уже заканчивал. На съемках от Любы я ждал помощи – они ведь говорили, что работать претенденты будут «под руководством опытных журналистов». Но Люба управляла вторым оператором, который снимал сюжет о моей работе. Причем меня они не стеснялись и вовсю обсуждали, как снять меня похуже, запечатлеть все мои (объяснимые – ведь первый день на ТВ) ляпы и ошибки. Как будто я хомячок в банке, которого снимают на хоум-видео, чтобы показать знакомым, какой у нас уродец живет. Не знаю, можно ли винить в этом Любу, наверно, не она придумывала этот формат. Но, честно говоря, порой хотелось взять штатив и заехать ей по физиономии»

"Штатив! Формат! Первый день на телике, а туда же. Поработай с наше, а потом рассуждай!"

Я чувствовал себя как паук, застрявший в собственной паутине. Мухи, которых я привык ловить и высасывать, теперь пикировали на меня, словно вертолеты из «Апокалипсиса» Оливера Стоуна. Но кто? Алиса, будь он неладен, не оставил никаких зацепок. Сеанс садомазохизма был прерван звонком рабочего телефона.

- Антон Александрович? – вежливо поинтересовался голос на том конце трубки. – Это вас беспокоит Владимир Жеглов, отдел по борьбе с экстремизмом и терроризмом УВД области.

Хера се.

- День добрый, рад познакомиться…
- Антон, можно на «ты»?
- Почему нет.
- Ну и отлично. Ты человек молодой, я тоже не стар. В общем, разговор один есть. Ты не мог бы к нам подъехать?

Конечно, мог бы. Вроде терроризмом и экстремизмом я в последнее время не баловался. Но после бессонной ночи и большой стирки в форумах мне надо было прийти в себя.

- Будете у нас на Колыме… Нет, уж лучше вы к нам… - я попробовал отшутиться, но собеседник никак не реагировал. - Если честно, сегодня никак времени нет ни минуты. Может в понедельник? Или, если сможете, вы к нам подъезжайте (На «ты» я перейти так и не решился). Или у нас официальный разговор?
- Нет, разговор неофициальный, и даже я бы сказал, ознакомительно-профилактический. Пожалуй, подъеду.

Понятия не имел о существовании такого отдела в УВД. Может, недавно создали? Я начал перебирать в голове все возможные поводы такого внимания к своей персоне. Сюжетов, которые могли заинтересовать Жеглова, в последнее время было предостаточно. Скажем, в репортаже про цыган пара фраз тянула на разжигание национальной розни. Мы гонялись за сенсациями и иногда их находили. Иногда - на свою задницу. Ладно, посмотрим, господин Жеглов, чья кошка чернее…

Я представлял себе этакого шпиона в сером плаще. Однако на крыльце телекомпании стоял совсем другой человек. «А он-то что тут делает», – подумал я, глядя на несостоявшегося участника реалити-шоу, скинхеда по фамилии Шарапов. Улыбаясь, Шарапов полез за пазуху кожаной косухи, и тут я все понял.

То, что его внешность в сочетании со статусом вызывает у окружающих некоторый шок, Жеглову-Шарапову, видимо, доставляло удовольствие. Поэтому я не отказался взглянуть в удостоверение, где была та же строгая фотка, что и на анкете для нашего шоу. И у меня опять появилось ощущение, что где-то этого парня я уже видел.

Пока мы поднимались ко мне, я трижды поблагодарил интуицию за то, что не взял скинхеда в проект. У каждой фирмы в нашей стране есть, что скрывать от милиции. Хотя бы сканер, который стоял в потайной коморке и позволял слушать переговоры по рации дежурных патрулей, а потом снимать горячие криминальные новости. В УВД догадывались о сканере и даже как-то совершили налет под предлогом проверки эвакуационных выходов. Но ничего не нашли – золотой ключик был спрятан за ширмой в студии. Были и другие скелеты в шкафу.

- Знаешь, Антон, в стране сейчас довольно непростая ситуация. Скажу тебе это, хотя не должен говорить. – «Вербовать он меня, что ли, пришел? Но зачем и почему пришел? Удобнее на нейтральной территории. Как-то нелогично» - В стране не совсем все так, как показывают по телевизору. Если по телевизору говорят, что в Чечне налаживается мирная жизнь, это необязательно, что она налаживается. На самом деле там идет война. – «А я блин, этого не знаю! Я где вообще работаю-то?»

- Да, проблемы есть. Но лучше жить в ТАКОМ государстве, чем без государства вообще. Или в государстве, которым управляют ОТТУДА. И есть силы, готовые это государство защищать.
Жеглов явно намекал на себя. Ну вот, «и треснул мир напополам». Борцы со злом, блин. Преступников бы лучше ловили, а то вечером на улицу не выйдешь…

- И в нашем городе все не так спокойно, как показывает телевизор, - Жеглов продолжал. «О, это уже ближе к телу. Ну что-что мы там упустили из горячих новостей? У нас тоже война?» - У нас тоже идет война, но война скрытая. Некоторые люди, которых еще недавно называли оппозицией, сегодня разными способами проникают во власть. И начинают влиять на многое. Ты понимаешь, о ком я говорю?

- Пожалуй, что да, не в лесу живем, газеты читаем.

Говорил Жеглов о моем недавнем собеседнике в кафе на Арбате, тайном меценате креативных телепроектов и специалисте по покупке голосов. Короче, о Глебе. И это мне совсем не нравилось. Сейчас шла очередная кампания по борьбе с взяточниками. Что-что, а оборотней с микрофоном в нашем городе еще ни разу не ловили. Красивая была бы история.

- Так вот. Нас это не может не тревожить. И не могут не тревожить их слишком близкие контакты со средствами массовой информации. На Украине, знаешь, с чего начиналось? С газет и телевидения. А деньги они получают из одного места… Так вот, я просто хочу предупредить… Если тебе эти деньги предложат, не бери их, Антон. У НИХ брать не надо.
- А у вас на НИХ что-нибудь есть? В смысле дело там уголовное или еще что-то в этом роде? Доказательства, видео-аудио записи? Передача чемоданов баксов с коробками из-под ксерокса? Свидетели? Или ТАК все пока, на уровне разговоров? – Я знал, как нужно разговаривать с ментами. К тому же я был на своей территории и не собирался писать чистосердечных признаний.

- Нет. Пока. Точнее нет пока сигнала. А если будет сигнал, будет такое реалити-маски-шоу, что мало не покажется. Будут и записи, и описи, и свидетели. И некоторые еще будут просить о том, чтобы стать свидетелями…
« …а не подозреваемыми. Понял, не дурак», – мысленно довел я до логического финала мысль Жеглова. Пожимая руку на прощание, я наклонился к нему несколько ближе. Ну и ну! Коньяк! Или виски? Сомнений не было - совсем недавно увэдэшник опрокинул рюмку-другую.

«ЭЭЭ, а антитеррор-то, похоже, больше меня очковал перед встречей. Оттого и понты. Ну конечно, мы же боги из ящика, а они всего лишь менты. Понты-менты… Бенкендорф хренов», - подумал я, но это меня не утешило. Положеньице было хреновенькое. Особенно огорчила фраза про «реалити-маски-шоу». Что же они, все прослушивают? И вдруг, кажется, я вспомнил.

Лет десять назад я играл в панковской рок-группе на басу. Как-то на концерте нам довелось выступать вместе с неонацистской командой «Totenkopf». По-моему, Жеглов стучал там на барабанах.

9.
Мне снился сон: я на концерте группы АукцЫон. Леня Федоров вдохновенно закатил глаза. Гаркуша строит рожи и трясет орденами, изображая «лейтенанта», так называется песня из легендарного альбома «Как я стал предателем". Рваные аккорды джаз-рока падают в зал как кирпичи на голову:

Он мне не делает больно
И значит это не друг!
«…а где мой друг», - продолжил телефон под подушкой. Сон был рожден мелодией мобильника.

Пять утра. Смс пришла от Дюши, моего последнего друга.

«Сука ты, Антон. Просрал все Вопреки»

Вот так, значит… Графиня изменившимся лицом бежит пруду. С Дюшей мы дружили со школы, а в универе собрали рок-команду. Он писал песни для «Вопреки», я играл на басу и договаривался о концертах. Мое терпение кончилось, когда как-то весной Дюша в третий раз подряд не пришел в студию на запись альбома. Я больше не пожелал оплачивать саунд-сессии и приходить на репетиции, где гении были то пьяными, то не являлись вовсе.

А потом у Дюши открылся талант журналиста, вот только когда меня назначили редактором, тон его стал каким-то язвительным. Однажды утром в понедельник мой друг отпросился с работы «на пару часов проветриться». Это было время отпусков, и работать было некому. Больше на этой неделе Дюшу я не увидел. Другие журналисты пахали за себя и того парня, и смотрели на меня волком. А в пятницу нервы и силы кончились. Половина сюжетов в новостях не вышла, мы с главным режиссером орали друг на друга на всю телекомпанию, и я послал Дюше короткое сообщение длиною в дружбу: «Ты уволен».

Послушай!
Здесь каждая рыба кричит,
Что не хочет быть суши.
Не лучше ль?
Забиться в залив,
Цинизмом залив свои уши.
И слушать
Как шепчет волна над ней…
Пена дней!

Это был главный хит «Вопреки». «Послушай! Здесь каждый Антоха кричит, что он хочет быть Дюшей!», - перепел как-то барабанщик. Он был прав. Я хотел быть рок-героем. Но я не написал ни одной гениальной строки, не жил в бараке под грохот железной дороги и не сторожил стройку. Видимо, сейчас Андрей пребывал в очередном запое.
Хренов гений.
Я отключил телефон.

Всю следующую неделю я просто держался и работал, не отвечая на уколы директора и не сильно задумываясь о том, что будет дальше. Каждое утро Гоша получал пару пузырей «Беленькой», мне же оставалось следить за тем, чтобы он пил и смотрел телевизор исключительно в большой комнате. Для этого туда же перетащили холодильник. Кухонный ящик с пиплметром я каждый раз ставил на таймер, не очень полагаясь на гошину пунктуальность. Моя супруга пока была в больнице.

Жена Игоря зависла у мамы в Ростове-на-Дону еще на неделю. Я ждал и надеялся, что история с пиплметром не приснилась мне, и я не сошел с ума на третьей неделе телепроекта «Карьера». Хотя именно к этому меня настойчиво толкали. Алиса разродился очередным впечатлизмом в пятницу:

"Ну, наконец, я и поучаствовал в самом ток-шоу, где из четырех претендентов зрители и эксперты в студии должны были выбрать двух. К слову так скажу, что шоу идет не в прямом эфире, как не раз заявлял Антон. И когда вы голосуете за участников, они уже сидят спокойно дома и пьют чай, зная, кого выбрали эксперты. А вот телефонное голосование, по-моему, настоящее, только ставится на уже записанную программу.

Студия: довольно убогая, если смотреть изнутри. В телевизоре выглядит получше. Нас усадили на какие-то заляпанные офисные стульчики, пол грязный, под большим экраном перед нами торчит бревно (в эфире почему-то не видно). В общем, заметно, что все еле дышит и вот-вот рухнет.

Само шоу: довольно искусственно, жизни нет. И опять вранье. Перед шоу Антон нас предупреждал «Мне не нужны сопли, мне нужна жестокая борьба. Кому не нравится – могут уходить. После программы хоть сексом друг с другом занимайтесь, а в студии будьте любезны мочите друг друга. Это мое шоу, и я здесь устанавливаю правила» (помню не дословно, но смысл такой).

«Эй, а вот такого я точно не говорил! Честно, не говорил и не мог такого говорить ИМ! Ну, конечно, по смыслу все верно, но выражения-то не те. В этих выражениях я со СВОИМИ могу общаться. Или подслушал, трансвестит несчастный? Раздавить гадину!"

Я не стал спорить с Антоном. Это, действительно, его шоу. В итоге картина в студии такая. Сидят четыре человека, которых друг другу назначили во враги, и во время сюжетов и рекламных пауз обсуждают «Ночных снайперов» и снижение цен на телефоны 3 G. Но вот раздается крик режиссера «Студия!», и участники реалити-шоу начинают усердно изображать сволочей и злых критиков, разбивают сюжеты конкурентов в пух и прах. Трудно судить себя со стороны, но изнутри очень смешно. Ну, а вас, уважаемые зрители, просто дурят. Если вы, конечно, до сих пор верите тому, что показывают по телевизору.

Наверно, не скажу ничего нового, но в очередной раз убедился, что все реалити-шоу «Карьера» всего лишь наивная попытка заработать рейтинг на обмане зрителей. Конечно, все телевидение это большой обман. Но обман может быть тонким, изящным. Здесь же он грубый, явный, уши торчат изо всех щелей. Ну конечно, они там все непрофессионалы. А вы что хотели? Деревенское ТВ.
P.S. Кстати, я прошел в следующий тур."

Я хотел ответить Алисе. Сделать это в форуме было несложно. Но сдержался. Потому что большинство из написанного было правдой. Конечно, Алиса не знал, сколько сил и средств потрачено на подготовку всего проекта. Он замечал – и очень верно – те косяки, на которые сил не осталось.

Я подумал, что правду говорить легко и приятно, особенно в Интернете и под вымышленным именем. А вот слушать правду про себя тяжело и противно. Особенно если ты слушаешь ее не один. Один из восьми – казалось бы, найти несложно. Но… До сих пор у меня не было убедительной версии. Все реалисты были похожи друг на друга – немного наивные, немного тщеславные, немного закомплексованные. Обычные ребята и девушки. Никто из них не тянул на предателя.

Из колонок компьютера раздался стук. В корпоративном чате этот звук означал приход нового сообщения. Я кликнул на него. Сообщение было от директора.

- Алису-то читал свежую? Зе бест!
- Поймаю, убью суку.
- А я бы на твоем месте ее на работу взял.
- Ты издеваешься?
- Нет. Твои ТАК бы смогли партизанить? Это реальный журналист. И слог есть. Так что ты бы поискал, кто он там или она.

Я взял кофе в автомате и выпил полчашки, размышляя над словами директора. А ведь он прав. Алиса, безусловно, заслуживает уважения. Противник, кем бы он ни был, мне попался достойный. Вряд ли кто-то из моих корреспондентов смог бы продержаться несколько недель на вражеской территории, не раскрыться и сделать серию захватывающих (судя по числу посещений форума) репортажей. Это вам не выставки снимать. Да и язык, образы, меткие выражения – ведь именно это и задевало больше всего. Как будто бы я учил писать. И все же… Я снова активировал чат.

- После такого взять на работу???
- А че, зато он вам вон как проект раскрутил. Полсотни гоблинов только в форуме сидит. А сколько читает.
- Ты хочешь сказать, что если бы Алисы не было, ее стоило бы придумать?
- Как говорил Марк Твен, любое упоминание кроме некролога работает на нас. Это поколение такое. Они не могут без Интернета. Виртуальные призраки. К тому же если ты его возьмешь, все гоблины заткнуться. Получится, что он их тоже кинул, когда опускал СТВ.
- Сам придумал про призраков?
- Не, я ж сам ничего не придумываю. Как и ты. Украл где-то.

Виртуальные призраки. Я подумал, что ценность человека у поколения «net» определяется уже не суммой на счете, а рейтингом его блога. С маниакальной жаждой он плодит собственных призраков: умных, гениальных, успешных, сексуальных, отвратительных, мерзких, каких угодно. Здесь можно не выбирать между добром и злом, а быть добром и злом одновременно – скажем, в «Избранном» рядом с сайтом Оптиной Пустыни лучшее порно Рунета. Господи! Призрак отравил мне жизнь. Смешно. А я… Я такой же. Только мой призрак живет в ящике.

Купить! Точно, купить! Он, или она, вроде, в газете работает? Зарплаты там на порядок ниже. Бабло побеждает все. Поговорить с каждым, объяснить ситуацию. Назвать сумму. Наверно, тяжело будет работать с человеком, который все вот так на тебя выплеснул… Но ведь если он победит в шоу, про «Дневник жертвы» все скоро забудут. Пожалуй, это даже единственный нормальный выход.

Гром грянул в понедельник, и грянул, как полагается, с молниями, в сверкании которых и появился Зевс – Ваш покорный слуга. Выйдя на середину ньюс-рум, я торжественно объявил: «МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО!» Хотя, конечно, люди сведущие должны были бы заменить «мы» на «я». Но таковых не находилось, и слава Богу. Впервые в истории «Своего телевидения» ВСЕ выпуски новостей за отчетную неделю превысили по доле и рейтингу ВСЕ выпуски «Местного» и «России». А «Карьера» в субботу вечером собрала рекордную долю 26,7, лишь на две десятые процента отстав от позднеровских «Времен». Я добился этого, включая «Карьеру» всегда с первой до последней минуты, в то время как новости включал всегда в разное время – не с начала и не до конца.

Директор потребовал массированного пиара и немедленного направления лучшего выпуска «Карьеры» на ТЭФИ. Сделать и то и другое было несложно. Журналисты разных СМИ друг друга не любят. А их руководители коллег, как правило, еще и ненавидят. Но желание «застенчиво и строго смотреть со всех газет» присуще всем работникам пера и микрофона. Причем если печатные журналисты грезят ночами об интервью на телевидении, то борзописцы телевизионные считают верхом блаженства попасть в газету. И те и другие мечтают о радио и новостных интернет-порталах. А потому у нас существовали бартерные соглашения почти со всеми газетами. Кроме тех, что входили в один пул с нашим конкурентом – телеканалом «Местный».

Хвалебные статьи в газетах, написанные или отредактированные нами, посыпались как из рога изобилия. Данные Геллапа приправляли подобием правды вдохновенный вздор. Пара сообщений прошла в федеральных информагентствах, которые подхватили вечно голодные электронные газеты и отраслевые сайты, как всегда – со своими комментариями и домыслами. Вскоре в Яндексе образовался внушительный сюжет под общим заголовком из Media Russia «Первое региональное реалити-шоу».

На качестве самой «Карьеры» рейтинговая эйфория сказалась не лучшим образом. Новые серии реалити были куда хуже первых – я был слишком занят пиаром. Однако явные для меня промахи теперь не замечал никто. Глеб, как всегда, оказался прав. По-настоящему оценить наш продукт здесь никто не мог, и я испытывал легкий стыд от того, что так переживал и мучился в начале. Спонсорство было продано до конца проекта.

Единственное, что скребло напильником по краю сознания, это анонимная смска «Ты нарушил правила и будешь наказан». Кто мог ее послать? Люба? Она вполне успела бы дойти до компьютера, залезть в интернет и отправить сообщение. Но зачем? Может Жеглов? Похоже, он склонен к подобным шуткам. Директор? Бред. И почему меня собираются «наказать за нарушение правил»? В современном мире побеждает не тот, кто играет по правилам. По правилам играют аутсайдеры. Побеждает тот, кто сам устанавливает правила. А это, в конце концов, мое шоу.

Конечно, сообщение могли прислать и какие-нибудь флэш-моберы. Типа «пошли ахинею на придуманный номер телефона». Я и сам понимал толк в таких вещах. Как-то в юности мы с друзьями в деревне утащили со двора косу и простыню из шкафа. Ночью в кустах у трассы мы поджидали одинокое авто. Метров за пятьдесят кто-то в белом и с косой выходил на кромку шоссе. Обычно машина, вильнув, резко набирала скорость. Однажды легковушка вильнула уж слишком сильно, а потом на полной скорости влетела в придорожное болото. Побросав смертельный реквизит, мы, ломая кусты, мчались через лес как стая диких кабанов. А утром к нам во двор пришел участковый – бабушка, полжизни скитавшаяся по общагам после войны, всегда пришивала к белью бирки с фамилией. Копейку из болота доставали всей деревней, водитель, к счастью, отделался парой синяков. А я просидел три дня под домашним арестом, без рыбалки и дискотеки в пионерлагере напротив.

*****************************

10.

…«Глубокое проникновение сотовой связи в нашу жизнь привело к появлению максимы «Я подключен – следовательно, существую. Одиночество сегодня стало равноценно состоянию «вне подключения», - усмехается Джозеф Дойл. Сейчас слагаемыми успеха 3G можно считать интерактивные проекты с другими видами медиа, мобильное телевидение, работу с сетевыми сообществами, мобильную музыку и мобильную рекламу. Если вначале крупные операторы искали одну killer application (буквально: убойное приложение) – услугу, которой будут пользоваться все, то сейчас стали переходить к целостному подходу из десятков новых услуг, создающих killer lifestyle (убойный образ жизни).

Я закрыл «Эксперт» и вернул журнал на полку. Обычное дело - посмотрел оглавление, прочитал понравившуюся статью, закачал в себя информацию и ушел, оставив материальную оболочку. Кому она сейчас нужна.

На улице была жара, а в огромном европейском гипермаркете – кондиционированный рай. Я заехал сюда за водкой. В магазине у дома «Беленькая» кончилась, да и зачем платить за рейтинг слишком высокую цену? Ящика водки должно было хватить до конца проекта, а стоила она здесь раза в полтора меньше. Я задумался: что мы будем делать дальше?

Понятно, что сотрудничество с Гошей нужно продолжать. Но не может же он пить вечно. Да и дурра его вернется, рано или поздно. Если она поймет, какое богатство скрыто в небольшом ящике на телевизоре, можно запросто попасть на сценарий «Сказки о рыбаке и рыбке». Тут уж водкой не обойдешься. Видимо, придется рассказать обо всем директору. Этого как раз не хотелось. Одно дело, когда ты своим креативом поднимаешь рейтинг до небес, другое – когда ты банально подделываешь данные зрительской любви. Тут и прибавку к зарплате просить особенно не за что.

Ящик «Беленькой» давно уже покоился на дне огромной тележки, но я все блуждал и блуждал по бесконечным залам гипермаркета. Справа и слева, уходя высоко под потолок, стояли холодильники, телевизоры, упаковки соков, консервов, тюки с одеждой и так далее. «Пинь-пинь-пинь»: убаюкивающе пищали кассы, каждым звуком подтверждая формулу старика Маркса. Под эти звуки я все больше погружался в нирвану потребления. Казалось, всю жизнь можно бродить по этому лабиринту компромиссов между качеством и ценой. Бродить, собирая бонусы распродаж, выискивая спецпредложения и любуясь на ухоженных полуобнаженных девушек, практикующих шопинговую медитацию.

В зале играл какой-то карибский реггей, навевая мысли о неге, пальмах и блестящем море, усиливая и без того ирреальное ощущение. Обычные коридоры магазина превращались в модель мироздания, как на картине Уодсворта «Бронзовый балет» ржавые корабельные винты на задворках морского порта превращаются в танцующие живые создания.

- Покупаю, следовательно, существую. Кстати, как пройти в библиотеку?
Я дернулся. Рядом улыбался Глеб. Его тележка была доверху набита деликатесами, дорогим алкоголем, фруктами и фирменным шмотьем.
- Привет, слона-то я и не заметил.
- Ну уж, слона! Вот мэра свалим, тогда и будем слонами. А пока так – мелкий рогатый скот.

Мелкий. Рогатый. И с вилами.

- А что, скоро уже валить будете? До выборов еще почти год.
- В том-то и дело, что на выборах его не свалишь. Он же все поле местное зачистил. Надо раньше. Так что ты готовься. Скоро будет интересная инфа. Тебе, конечно, эксклюзив.
- Да ладно, колись, что делать-то будете?
- Рано еще. Чтоб не сглазить.
- Тоже мне, дети шпионов. Или сексуальный скандал или взятка.
- В нужную сторону мыслишь. Кстати, про сексуальный скандал я как-то не подумал.
Меня всегда поражало, с какой откровенностью Глеб рассказывает о своих планах. Ведь все, что он делает, оно, наверно, незаконно… Хотя, с другой стороны, найти статью под работу Глеба в нашем УК, скорее всего, невозможно. Забить Глеба можно разве что его методами – красивой подставой.

- Так вы что, уже и прокуратуру напрягли?
- Работаем, Антон, работаем. Не все так просто. У мэра свои люди есть в нужных структурах. Они тоже на месте не сидят. Но мы, конечно, эффективнее. Даже если не хватает ресурсов.

«Сказать или не сказать?» Я ничего не говорил Глебу о своем свидании с Жегловым и о том, какой интерес вызывает его персона. «Нет, пусть уж сами разбираются между собой. Не мое дело влезать. Как бел Борис Борисыч: «Не стой на пути у высоких чувств».

- Кстати, у вас в шоу дефки очень даже ничего есть…
- Тебе какая понравилась? Могу скинуть телефончик за отдельную плату.

Мы уже стояли в кассу, и я пропустил Глеба вперед. Пока он разбирался с горой своих покупок, я вставил наушники. Только вчера я нашел в нете и закачал в телефон старый альбом Хвоста и АукцЫона на стихи Хлебникова, и теперь наслаждался диким сплавом джаза и модерна. На дисках такой раритет уже и не сыскать.

Видимо, Глеб торопился, потому что не стал ждать меня. Я вышел из дверей гипермаркета, когда он уже грузил продукты в багажник вызывающе фиолетового «Лексуса». А парень ведь ненамного старше меня. Я не хотел, чтобы Глеб видел мою машину, и потому решил покурить до его отъезда.

Рядом с «Лексусом» стоял обычный ГАЗ-фургон с надписью «Хлеб». Из него вышел водитель с пакетом в руках и что-то сказал Глебу. Глеб отвернулся от машины и стал показывать рукой куда-то в сторону входа в магазин. В этот момент водитель быстро бросил пакет в багажник «Лексуса». Они постояли еще секунд пять, водитель вернулся в кабину фургона, а Глеб, опустошив тележку, захлопнул багажник внедорожника.

«Пинь, пинь, пинь – тарарахнул Зинзивер», - прохрипел Хвост в наушниках.
Задняя дверь фургона отворилась и из нее на землю посыпались люди в черных масках и с автоматами в руках. Мое сердце забилось в полтора раза быстрее, а рука метнулась за пазуху. Меню, инструменты, камера, ОК, запись. На экране моей «Нокиа» творилась история. Вот Глеб лежит на капоте «Лексуса», ноги на ширине плеч. Вот подходят понятые, и оперативники открывают багажник. Вот они копаются в глебовых покупках. Вот достают пакет, подброшенный водителем ГАЗа и демонстративно показывают понятым. Рука дрожала – вот это эксклюзив: задержание помощника губернатора в режиме он-лайн! Конкуренты сдохнут от зависти!

- Снимай Антон, снимай. Конкуренты, наверно, умрут от зависти. Журналист ведь должен говорить людям правду?

Мое запястье сжала железная рука. Жеглов, как всегда в штатском. Что ж это делается, люди добрые? Как жить в этой стране?

- Пойдем-ка со мной, Антон, разговор есть… Водку захвати – она тебе еще понадобится.
«Это радует, однако. Значит, не в СИЗО».
Я оставил тележку с водкой около зеленой десятки Жеглова. В машине было душно. Видимо, оперативники долго пасли политтехнолога на жаре, пока он прохлаждался внутри магазина.

- Скажи-ка мне, Антон, что ты сейчас видел.

А что я, блин, должен был видеть? Какой-то чел подбросил помощнику губернатора пакет, видимо, с мечеными деньгами. Классическая подстава. Сейчас уважаемого человека будут крутить на взятку. У меня было два варианта. Встать на сторону Глеба, предупредить его друзей, и в случае победы стать его спасителем. Либо встать на сторону ментов, сказать, что ничего не видел и ничего не знаю. Забыть про этот случай. Теоретически, я мог и не успеть выйти из магазина. Или, напротив, выйти раньше, сесть в свой форд и уехать. Но отвечать нужно было что-то одно, без вариантов. И прямо сейчас.

- Задержали кого-то. Как я понимаю, опасного преступника, если это был СОБР. Какого-то бандюгана, судя по тачке. Честные люди на «Лексусах» не ездят.
- Ой, не ври мне, Антон. Короче. Про сотку, которую тебе Глеб дал, мы в курсе. И если не хочешь, чтобы директор твой тоже был в курсе, сиди тихо. А точнее, делай, что я тебе говорить буду. Видео с телефона не стирай. Я тебе скажу, когда его в эфир запускать. И с какими комментариями. Все понятно?

- Понятно, гражданин начальник.
- Да, и пока потише. Если ты еще не понял, твои слова очень быстро становятся достоянием общественности.

А он прав. Слово держит. Реалити-маски-шоу, как и обещал. А я разве обещал Глебу быть его другом навсегда? И не этого ли я желал пять лет назад, когда снимал репортажи о покупке голосов в Горьковском районе? Мне не нужно было, как Петру, трижды отрекаться от своего друга. Я предал его сразу. Я не буду никуда звонить.
- Ясно все. Как скажете.
- Я всегда знал, Антон, что ты умный человек.

*********************************