Тоша Кракатау : Танечка

Таня переехала из Пензы в столицу два года назад. Закончила экономический факультет пензенского университета и сразу в Москву. По началу, молодую и без опыта её взяли секретарём. Таня рассчитывала поработать немного, набраться опыта, обжиться в новом городе и искать работу по специальности, но закрутилась, а со временем и привыкла к своей работе. Очень удобно ездить, всего сорок минут на метро, - говорила она себе, - к тому же шеф ценит, зарплату повысить обещал.
Надо сказать, что к шефу Татьяна была неравнодушна. Высокий, светловолосый Алексей Иванович в свои тридцать восемь лет сохранял спортивную форму. Был строг, но тактичен, грамотно выражался по-русски и отлично владел английским языком. Фирма его процветала благодаря его волевой натуре и прочим деловым качествам свойственным прирождённому предпринимателю. Таня заглядывалась на шефа когда тот погружённый в бумаги быстро водил умными энергичными глазами. Кольцо на пальце Алексея внушало его секретарю тихую, безнадёжную грусть.
Таня понимала, что она - стройная, темноглазая, бойкая и весьма неглупая девушка не могла не навиться шефу, тем не менее, о порочной связи, будучи воспитанной в семье строгих моральных устоев, она даже думать, не смела. Может когда-нибудь он разведётся со своей крашенной, - мечтала Таня иногда, - и тогда…
Как-то в полдень, покончив с утренними звонками и письмами, Татьяна собралась на обед.
-Алексей Иванович, я на обед, буду минут через пятнадцать.
-Хорошо, Танечка, иди, - раздался знакомый бас в телефонной трубке.

Таня сбежала вниз по ступенькам, юркнула в кафе и заняла столик. Вдруг она вспомнила, что оставила мобильный телефон на столе и, сделав заказ, пошла обратно в офис. Открыв дверь электронным ключом, она взяла со стола телефон и замерла. Из кабинета шефа доносились сдавленные вздохи, временами переходившие в рык. Крайне удивлённая, девушка подошла к двери кабинета. Что это с ним, - неужели плохо стало, - пронеслось в Танином мозгу. Она приоткрыла дверь и обомлела.
Посреди комнаты стоял Алексей Иванович со спущенными штанами. На столе стоял открытый кейс полный денежных купюр. Шеф смотрел на деньги и исступлённо мастурбировал. Таня вскрикнула. Алексей обернулся, у него был дикий взгляд и его глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит. Татьяна вышла из оцепенения и бегом кинулась к выходу.
Уже на улице она заплакала. Увиденное настолько поразило её, что она бежала, обливаясь слезами не разбирая дороги. Девушка любила и уважала своего начальника, казавшегося самым умным и приличным из всех, кого она знала. Сцена, которую она имела неосторожность наблюдать, пошатнула всё устройство её представлений о жизни, метеоритом врезалось в её психику.
Когда бежать уже не было сил, Татьяна присела у фонтана в тени дерева, задыхаясь от слёз и быстрого бега. Зазвонил телефон. Это был Шеф. Таня швырнула мобильник в фонтан. Закрыв лицо руками, она сидела и вздрагивала время от времени.
-Здравствуйте, позвольте спросить, о чём кручинитесь, - прозвучал над ухом вкрадчивый вежливый голос.
Таня отняла руки от лица и увидела двух бомжей. Грязные, заросшие, но, тем не менее, весьма приветливые на вид, они склонились над девушкой.
Не…не ваше дело, - попыталась огрызнуться Таня.
Бомжи улыбнулись. Один из них, который был постарше и обладал густой длинной бородой, завёл длинную, не лишённую изящества речь, в которой объяснил, что поскольку все мы в этом мире живём под одним солнцем, дышим одним воздухом, одинаково появляемся на свет и, все как один, обречены на смерть, то и дело у всех самое, что ни на есть, общее.
Тане было удивительно услышать такие речи от бездомного бродяги, и она заинтересовалась. Бомж Пётр Иннокентьевич – тот, что с бородой, оказался бывшим профессором философии, а его товарищ Николай - рабочим машиностроительного завода, тоже, по понятным причинам, бывшим. Таня поборола в себе отвращение к внешности новых знакомых и, между ними завязался разговор. В другой ситуации она бы близко не подпустила к себе таких оборванцев, но в сложившейся ситуации ей было необходимо поговорить с кем-то, и с каждой минутой их беседы Татьяне легчало.
Пётр Иннокентьевич рассказывал мудрые китайские притчи, а Николай приправлял их забавными анекдотами, которые, надо заметить, вспоминал весьма к месту. Девушка оттаяла и даже тихонько смеялась, проникаясь к бомжам всё большей симпатией.
Как появилась водка, Таня даже не заметила. Просто по ходу беседы перед ней оказался пластиковый стаканчик, услужливо поднесённый Николаем. Татьяна, не задумываясь, выпила. Пить второй стаканчик было уже намного легче, чем первый. Бывший профессор от водки развеселился и напевал смешные песенки собственного сочинения, Таня смеялась и хлопала в ладоши. После четвёртого стаканчика Таня захотела прилечь.
Друзья расположились на лавочке в сквере неподалёку от фонтана. Темнело. Таня положила голову на колени Николаю, а ноги забросила на Петра Иннокентьевича, который сел с противоположного конца лавки. Так лёжа на лавке, она наблюдала, как на небе появляются первые звёзды. В её добрую неискушенную душу вернулся прежний покой. Николай поглаживал Танечку по голове, и это ей было очень приятно. Член в её руке появился так же неожиданно, как пластиковый стакан с водкой. Чуть позже под юбку всползла рука философа. Танечка встала на скамейке на четвереньки.
И стали они жить втроём. Вместе собирали бутылки, просили милостыню. Пётр Иннокентьевич научил Танечку говорить по-немецки, а Пётр натренировал делать минет с проглотом. Иногда, когда с деньгами было совсем туго, Татьянины навыки не спасали друзей от голода.
А шефа, Алексея Ивановича в скором времени застрелили. Четырнадцать пуль извлекли из его холодного тела. Из-за денег застрелили, из-за тех, что были в кейсе, он их обманным путём добыл.