СниК : Личный апокалипсис кабана Феофана Грецкий Орех

Короткая одночастная пьеса

Действующие лица:
Феофан Грецкий Орех – кабан, пребывающий в неутомимом поиске основной мысли
Золотая Жила – лиса, в которой не более той лисы, чем в любой из женщин
Deus Ex Machina – Тот Самый Бог, в пьесе представлен как прообраз античного театрального механизма «Бога из машины», пытающегося разрешить запутанную ситуацию, вышедшую из-под контроля. В отдельных случаях приводящий ситуацию к еще большему хаосу.
…

Несветлый Бермудский лес. Закат ночи, рождение утра. Нетронутый звуком воздух. Птицы давятся тишиной.
Однажды, а именно сейчас, дикий кабан по имени Феофан Грецкий Орех направляется в свою резиденцию и напевает Конституцию Бермудского леса:
- Тра-ля-ля!

Голос со всех ветвей, с каждого листочка вторит:
- Мы стаей вышли, мы молча выдохлись,
Мы - смысла мыши, мы - Бога скоропись.

Феофан Грецкий Орех сворачивает проект Конституции в трубку, смотрит сквозь нее на вторящих эхом правды страницы птиц, на птиц слов, на птиц сентенций и произносит:
- Нам ли ветры отвечали,
Мне ли дальше быть своим,
Где с землицы прах печали,
Птицам – небо, мне – дум дым!
- Я перемещаюсь словно лихорадочный бог Меркурий, у меня восточные ветра в копытцах, у меня рыльце в грязи опостылевших смыслов и сомнений. Засохших под действием бездействий деятельных мнений. Перепаханных снов. Тех снов, в которых не больше мечты, чем скуки и апатии.
- Верните мне боль, тот стол, на котором потчуются дети движений и тщетные деревянные ключи от сновидений.
Птицы вокруг замолкают, они молча рассказывают Феофану сокровенное слово, в форме невыразимой мысли. Но мысль, не способную быть выраженной – разве что голубь сочтет съедобной и достойной быть брошенной чешуей, чепухой, костьми, горстью шелухи. Они обедают легкой плотью смерти.
Феофан молча садится и разглядывает небо, не раскрывая глаз.
Заря кристаллизуется в форму лисицы Золотая Жила. Она сияет подобно несметной тени множества стонов и жилы ее сверкают золотом близости и материнской раскованности.
Золотая Жила поет:
- Гуляя по ветру как парус,
Я вижу мать, я вижу вырост
Я пью ростки незрелой лжи
Я выйду к вам, я сдерну срам
Нам сон обеда не испортит.
Где море? – парус, подскажи.
Птицы неистово хлопают вершинами мыслей, ими они разрыхляют, сеют и жнут пашни покоя, возделывая бесценно богатый урожай дыхания надежды.
- Нет, нет, нет, нет! Не запутать, не сделать более ясным то, что стелется безучастным ковриком пред половицами равнодушия. Мы не верим, что беспечный Феофан и подобострастная Золотая Жила пересекают местность в направлении ни прояснения, ни еще большей запутанности. Ни тезис, ни синтезис, ни антитезис, ни прочий шлак памяти, все это способно лишь окропить зубы, вытрясти всю кровь, вылить все кости и выдуть онемевшие пальцы. Довольно, довольно, довольно! Достаточно, достаточно! Увы нет! Пора привести к финалу очень редкую необычную историю!
На этом месте все, кто читает эту пьесу, невольно вздрагивают от негодования и жалости. Ни сохранить, ни окончательно разрушить, ни тем более подарить облакам дары с пиршественного стола всемирного тлена они, как ни жаль, не способны. И никто не может исправить статус-кво - ни Феофан Грецкий Орех, ни лиса Золотая Жила, ни хор почти сонма микроскопических толи птиц толи пылинок – ни звездная роса, роями бесполезных лимфоцитов на петлицах седеющего манекена формой высеченного в камне идола, спешащая наконец раскрыть черный магический ящик Пандоры, который в сущности был продан и куплен сам у себя одним и тем же бестолковым шутом.
Смейтесь, или сидите спокойно, в тишине благородно вдыхая холодные иголки набитого пухом распавшихся картинок памяти недвижного воздуха пред порогом выбора.
Не делайте выбор, он сделан в будущем. Он будет сделан в прошлом.
ЗАНАВЕС. Нет.. Пожалуйста, не уходите, подождите всего лишь несколько секунд.

Итак, тупик многосмыслия разрешает господин Deus Ex Machina, Бог Из Машины или просто Тот Самый Бог.
Он с огромным отвратительно пахнущим треском разрывает пространство напополам. Одну половину в качестве коврика пред вратами прощения стелет небрежно, на ней позже люди напишут скучные скрижали глупости, ненависти и равнодушия.
Другую половину он с заметным усилием растягивает в форму одностороннего шара, ложится на него, и уезжает. А может наоборот – остается с нами. В любом случае он устал, на его лице написано выражение важности содеянного. Раскрытые глаза он закрывает, а закрытые – открывает, таким образом он не теряет лица ни при каких обстоятельствах.
Феофан Грецкий Орех разочарован и молчит. Лиса Золотая Жила неподвижна и истерична в то же время. Как всегда она многословна, хотя ей в сущности нечего сказать. Звезды остаются на своих позициях при своем мнении. Птицы – бестолковые молекулы, помните, мы договорились об этом в самом начале?

Дальше, вперед, пустые облака
Нам остаться здесь навсегда?
Именно так, именно так
Выбери знак, нарисуй знак
Чтоб осталось все именно так

ЗАНАВЕС. Спасибо.