Челдым Махалыч : Сонни

Сонни медленно затянулся едкой смесью воздуха и табачного дыма, выкинул окурок и принялся вытирать нож. Это был большой охотничий нож с зазубринами. Сонни его очень любил, и поэтому всякий раз уход за ножом доставлял ему удовольствие. Он невольно улыбнулся, глядя на своё отражение в начищенном до блеска ноже, и тут же немного смутился и задумался. Взгляд человека «из ножа» стал Сонни неприятен и страшен…
- Так, что здесь интересного? - спросил Сонни у самого себя, обшаркивая карманы куртки убитого им толстяка: ключи, мелочь, пачка орешков и какой-то кубик.
- А это что за ерунда? - пробормотал Сонни.

Сонни часто разговаривал с самим собой, может от одиночества, может оттого, что в детстве ему часто приходилось сидеть в темном сарае избитым и наказанным своими родителями-алкаголиками, и он говорил с самим собой, чтобы не сойти с ума.

Он внимательно осмотрел заинтересовавшую его вещицу: кубик был разделен на несколько частей, и на каждой были нанесены непонятные ему иероглифы.
- Черт, кубик-рубик какой-то, - ухмыльнулся Сонни. Еще раз осмотрел его, и крутанул одну из частей. БАХ! Раздался грохот и мелькнула резкая вспышка, ослепившая Сонни - он зажмурился и закрыл лицо руками. Медленно открыв глаза, он обнаружил стоящего рядом человека с темным лицом.
- Боже, - еле вымолвил Сонни.
- Нет, меня зовут Дагдем, - сказал человек монотонным голосом.
- Что за... Ты кто?, - всё еще не пришедший в себя, нервно потирая лицо закричал Сонни.
- Я - джин. Ты меня вызвал, и я должен исполнить твоё желание, - таким же монотонным голосом ответил человек. - Чего ты хочешь? Говори любое желание, любую твою мечту я обращу в явь - джин изменил тон на более убедительный, по-доброму родительский…
- Чего я хочу? - переспросил Сонни, обдумывая такое необычное и чрезвычайно заманчивое предложение.
- Да-да, всё что угодно. Слава, деньги, женщины, может, побывать в местах, где ты никогда не бывал и никогда не сможешь?
- Места, где я никогда не бывал, - задумчиво повторил Сонни, потирая свой затылок.
- Ну? - ласково спросил Дагдем, улыбнувшись.
- Я выбрал, я выбрал, - радостно воскликнул Сонни. - Я хочу побывать в аду.

Сонни всегда интересовало, что там, в аду. Он убил много людей, и все они, безусловно, как он считал, заслуживали того, чтобы туда попасть. Он и сам давно хотел умереть, и не наложил на себя руки, только потому, что был жутко набожным. Сонни был твердо уверен, что попадет в рай после хорошей службы своему создателю на земле.

- В аду? Хм, какое странное желание, - вернув свой монотонный голос,
изумился джин. - Ну что ж, будь по-твоему.
Хоть они и вышли на свет, лицо у джина оставалось в тени, словно оно поглощало световые лучи. Последнее, что успел увидеть Сонни – контуры рук, взметнувшиеся к небу. У него закружилась голова и он упал, потеряв сознание.
Сонни очнулся от жары.
- Неужели в аду так жарко? - щурясь, прошептал Сонни.
Потирая глаза, он медленно встал, и обнаружил толпу людей окруживших его.
- Эй, вы кто такие, мать вашу? Что вы здесь делаете? - вскочив и вытащив нож, закричал Сонни, озираясь по сторонам.
- Это у тебя надо спросить. Ты же нас убил. - громко сказал человек,
пробиравшийся через толпу.
Сонни присмотрелся и узнал своего друга Дэна.
- Как же так... ты же мертв? - испуганно пробормотал Сонни.

Дэн был его единственным другом. Это был вообще единственный человек, который понимал Сонни. Дэн воровал еду дома и носил ее Сонни, когда тот сидел в сарае. Дэн защищал Сонни от сверстников, которые частенько били его и всячески издевались над ним. Они вместе служили, вместе сидели в тюрьме. Когда-то у них даже были девушки-близнецы.
Однажды, Дэн; видя как Сонни "ударился" в бога, и все дальше отдалялся от реальности; напившись пива, крикнул, что-либо бога - нет, либо ему наплевать на людей. Сонни одним ударом ножа перерезал ему горло.

- Дядя, дядя, зачем вы меня убили? - к Сонни подбежала девочка, и рыдая, пристально смотря ему в глаза повторяла - Зачем вы меня убили?

Как-то, Сонни возвращался с работы домой. Самый короткий путь лежал
через речку. Сонни шел и думал о чём-то своём, и тут, он услышал плач, детский плач. Он пробрался через кусты и увидел сидящую на берегу девочку.
- Что ты здесь делаешь? - спросил Сонни.
- Ой,- она подскочила -Здравствуйте, как вы меня напугали, - дрожащим
голосом, вытирая слёзы сказала девочка.
- Что ты здесь делаешь? - переспросил Сонни, внимательно осмотрев ее. На вид, ей было лет двенадцать, у нее были почти сформированные грудь и бедра. Он почувствовал, как возбуждение пробирается к его органам, парализуя мозг.
- Я здесь щеночков топлю. Никто их брать не захотел, а оставить родители не разрешили, - вновь зарыдав, пролепетала девочка.
Закипевшая в венах кровь мгновенно ударила в голову. Он ударил девочку по голове и повалил ее на землю. Его прорвало словно плотину. Чистые, невинные глаза – последний фрагмент, оставшийся в его памяти… Он проснулся, и обнаружил, что лежит на девочке. Вся ее грудь была в крови и усыпана зияющими ранами от ножевых ударов, а на ее лице застыла гримаса страха и боли.

- Я... я не хотел, я не хотел, - испуганный, словно провинившийся мальчишка, тихо повторял Сонни.

- А что ты мне скажешь? - спокойным, до боли знакомым голосом, спросила позади стоящая женщина.
- Мария? Мария, это ты?

Сонни сидел дома и смотрел телевизор. Настроение у него в тот день было хорошее: он получил зарплату и пораньше ушел с работы. Он лежал на диване, пил пиво и смотрел очередное дебильное шоу, идущее по телевизору. Раздался стук в дверь. Сонни нехотя встал и открыл дверь, это была, его соседка, Мария.
- Сонни, слушай, мне очень неудобно к тебе обращаться, - Мария говорила нервно, вид у нее был очень встревоженный.
- Проходи, Мария, садись. Что случилось?
- Мне, правда, очень неудобно, Сонни, ты не мог бы отвезти меня в
больницу?
- Конечно, конечно, сейчас, только переоденусь. - Сонни пошел
переодеваться. Он был рад помочь Марии, так как она ему очень нравилась, и он не один месяц "обхаживал" ее.
- Понимаешь, этот... эта свинья... Я забеременела, а он меня бросил,
понимаешь? Я не смогу одна воспитывать ребенка. Мне надо сделать аборт. - зарыдала Мария.
Последние слова битым стеклом обрушились на Сонни. В ушах стоял гул, как будто он находился вблизи реактивного самолёта. Глаза залили слёзы. Все его чувства слились в одно – в ненависть.
- Понимаю, понимаю. Я все понимаю. Сука, для Сонни - недотрога чертова, а как с другими - пожалуйста, шлюха, - прошипел Сонни сквозь зубы. Сонни взял на кухне, только вчера поточенный нож и двинулся на «помощь» к Марии. - Дрянная шлюха, я тебе сам аборт сделаю.

На Сонни обрушилась волна десятков голосов, принадлежащих детям,
женщинам, старикам. Среди них были упреки и мольбы. Эти десятки слились в сотни, и даже, как ему показалось, в тысячи.
- Простите, простите, простите..., - неустанно, надрывая голосовые связки, кричал Сонни. Но он не слышал собственного крика - его поглощала волна.

- О, мистер Дэйл, я вижу, у вас сегодня боевой настрой.
- Не отвлекайся, мне еще утренний обход делать надо.
В это время в дверь постучали, и доктор, отодвинув голову медсестры, застегнул ширинку и направился к выходу.
- Доброе утро, доктор, вы замечательно выглядите, - словно собачка, пытавшаяся выслужиться, возле него бегал молодой врач. – Смотрите, у нас новый пациент, - отрапортовала «собачка», когда они подошли к одной из дверей. – Сидит уже восьмой час и что-то бормочет. «Скорая» случайно обнаружила в одной из подворотен. Лежал абсолютно голый и прижимал к груди вот это, - он протянул старшему доктору кубик с непонятными символами.