Арлекин : Последний блюз

...луна бела и томна
в пасти неба чёрного
будто бы большая пломба
вижу
звёзды рассыпаны по небу
произвольно
я лежу в кровавой луже
мне давно уже не больно
история проста моя
стара как мир она
как старая исподняя
исправно перестирана
до дыр затёртая
избита рецидивами
её не рассказать слезливо
фразами красивыми
я был убит выстрелом в грудь
в этом суть
в этом чёрствая правда
голые факты
как ртуть мои надежды растеклись
по тротуару липкой струйкой
крови
их было четверо
в чёрном джипе рэйндж-ровер
каждый был скользок
был бел как медуза
каждый был вооружён тривиальным узи
эти шавки были посланы
одной корявой мордой
он знал точно
что я буду ночью в этом месте города
дюжины очередей
и ни одной мимо
шавки расстреляли в меня все магазины
и напрасно
смертельной стала пуля
номер два
выкорчевала разум
из расширенного глаза
я едва-едва понял
что двинул кони
что я будущий гвоздь похоронной церемонии
беснуясь в отзвании я подумал
весело им будет в морге собирать моё гнилое месиво
неестественно расплостанный
металлом нашпигованный
я будто бы красной краской на асфальте намалёванный
лежу жду карету скорой помощи
они там приберут к рукам мои младые мощи
очень красиво небо
очень бледна луна
чувствую становится вселенная мне вся видна
она напоминает сахарную вату
розовая
мягкая
немного липковатая
приторная
пустая
новый ракурс постигая
я пишу кровавым сердцем жизнь с чистого листа
я будто червовый туз
свой последний блюз
напеваю
ожидаю когда бог откроет шлюз
в тот мир
мой мир уже страсть и плоть и миражи
белые химеры
фантомы странные и чужие
боже гложет страх
мне ведь в целом не понятно
как я буду отмывать все эти тёмные пятна
с биографии на страшном суде
в этой эпитафии самому себе
я упустил момент расплаты за грешки земные
по всей строгости закона божьего
забыл я
что нет мазы рыпаться на большого папу
что богу не позеленишь жилистую лапу
странно верить в независимость прокуроров господа
чую предстоит байда покруче холокоста мне
просто я одинокий остров
в море что раскинулось от жизни до погоста
как андрей балконский
всматриваюсь в серое небо как в пустые лица
моё небо безучастней раз в двадцать неба под аустерлицем
милиция и скорая помощь прибывают с флангов
медленно плавно
как будто бы в ритме танго
человек двадцать в общей сложности
по моё тело
обращаются умело
сразу видно знают своё дело
люди в форме
что-то пишут в протоколах
перетряхивают карманы
подбирают гильзы
порох
люди в белых халатах
накрывают простынёй глаза
но я знаю точно
там
в апатичных небесах
луна бела и томна
в пасти неба чёрного
будто бы большая пломба...