Долька : Половая зрелость (На конкурс)

Знаете ли вы как ахуительно неприкольно быть единственным девственником в выпускном классе? Есть, конечно, ещё Сидор, но тот лох второй Новодворской станет, я уверен.

Короче, быть последним девственником неприкольно вообще. Друзья подъёбывают, телки только жалость испытывают, срамота одна. Но хуже всего для меня это глаза Верочки, с которой я сижу за партой на физике, взирающие на меня с тоской. Физичка у нас, к слову, тоже ничего. Сиськи размера четвертого вечно из декольте вываливаются. Какие тут на хуй впуклые и выпуклые линзы? Но Верочка – это другое. Натуральная блондинка без прыщей, ноги длинные, стройные, жопа чуть прикрыта юбочкой. И глаза, такие чистые озера, что утонуть хочется. Вечно аккуратная, пахнет так хорошо от нее. Отличница, конечно. На физику хоть не ходи – захочешь в окно посмотреть Верочкину грудь увидишь, прямо – физичкины сиськи.

За последние пару месяцев я стал замечать, что эти озера на меня как – то чаще смотреть стали. Сам я тот ещё хуй с бугра. Брутальный мужчина. Но тут ежу понятно, мне ловить нечего. Её папа меня сам раком поставит, тронь я Верочку. А девственником в универ идти я не собирался. Американ пай, блять.

Кое – как дожил до выпускного. Читал книжки умные, как там и чего. Движения тазобедренного сустава разрабатывал. Просматривал образовательные видео на тему. Дрочил по шесть раз на день. Готовился, в общем.

Перед выдачей аттестата, который когда – то так похабно и назывался, половой зрелости (а потом ещё говорили, что в СССР секса нет), мы с ребятами ёбнули по двести грамм. А после традиционной мишуры с поздравлениями, хавчиком в столовой, водкой в туалете, начались танцы.

Стою я в актовом зале, значит, стенку подпираю. Тут ко мне физичка подходит. Ласково так кладет руку на плечо и с дебильным смешком произносит:
- Алексей, не пригласите ли даму танцевать?
Труба, думаю, пьяная женщина – полная катастрофа.

Вышли мы с ней в центр площадки, все как положено – рука в руке, глаза – в глаза. На втором куплете стал я замечать, что партнерша слишком сильно прижимается ко мне. Определенно, в этом был какой – то подвох. Потом чувствую как ее рука мою жопу поглаживает. Долго уговаривать меня не пришлось.
- Через пять минут в кабинете физики, - шепнула она мне на ухо перегаром, и издав ещё один дебильный смешок удалилась.

Я оглядел зал. Было очень темно и едва ли можно было различить кто с кем танцует и за что трогает. Тут и трахнуться можно было, думаю, никто не заметил бы.

В кабинете физики было не светлее, чем в актовом зале. Эта старая блядь стояла около окна, выходившего на мусорник. В свете луны я разглядел, что физичка успела стащить с себя рубашку, под которой обнаружился красный лифчик. «Вот старая шлюха, наверняка знала, что на выпускном ей что – нибудь обломится», - подумал я и подошел ближе.

Мы почти не целовались. Едва я подошел, она стала расстегивать мои брюки. Её правая рука нашарила то, что искала, обхватила его и стала мне поддрачивать. В это время ее вторая рука расстегивала мне рубашку. Надо ли говорить, что я стоял столбом, во – первых, ахуевший от натиска этой маньячки, и во – вторых, неуверенный в том, что если что – то сделаю оно пойдет на пользу соитию.
Она сама сняла юбку, лифчик и трусы. Я только немного помял ее груди, и потеряв к ним интерес, перешел к главному призу. Чтобы в свете луны не видеть ее лица и случайно в экстазе не свернуть ей голову за четверку в аттестате, я повернул ее лицом к окну. Между ее ног было очень влажно. Я ещё раз про себя усмехнулся и вставил этой старой жабе. Она тихо взвизгнула. Поймав ритм, она начала сладко стонать и выгибаться, все больше и больше налегая на подоконник.

Когда кончаешь с другим человеком – это просто по – другому. Многолетний опыт самолюбви позволил мне узнать себя лучше, чем хоть одна из моих партнерш знала меня и чего я хочу в сексе. Второй моей женщиной стала Верочка. А я у нее первым. Мы стали встречаться сразу после того как я вышел из класса физики. Секс не сделал меня другим человеком, но я стал уверенней в себе. Я кончил, а училка так и осталась недоёбаной. Но мне было на это уже плевать, аттестат уверенно лежал в сумочке моей мамы. Я подошел к Верочке и сказал, что люблю ее. Мы взялись за руки и ушли гулять по ночному городу. И все было так романтично, так чисто. На четвертом курсе мы поженились. В первую брачную ночь, когда Верочка скрозь слезы шептала мне «Ты мой первый и единственный!», я отвечал ей «Ты тоже».