штурман Эштерхази : Сад Безмятежного Содержания.

К утру подул северный ветер, и пришлось надеть куртку, подбитую мехом ламы. Партию в гольф отменили ещё вчера за послеобеденным кофе, по - этому день обещался быть свободным.
Нужно было отнести в прачечную бельё и пополнить запасы провизии и алкоголя, но сил после ночи не было. Бесконечные сны выматывали, выжимали все соки, выпивали до дна. И, только напившись вдрызг, отпускали ненадолго, до следующей темноты, до очередного сновидения.
Сегодня ночью пришлось идти по серой, еле заметной тропинке среди такого же цвета деревьев,
уже почти раздетых и готовых целиком отдаться осени-извращенке. Тропинка привела к старой телефонной будке, на двери которой было написано красной краской « СПИД – разновидность краха сексуальных ценностей», и рядом стрелка, которая указывала куда-то вверх. Открыть дверь не составило никакого труда. Но… поставленная на пол будки нога вдруг провалилась в пустоту, потащив за собой всё тело. Захват духа на секунду вечности и … отрезок бездны перед страшным пробуждением на веранде дачи, за столом с самоваром и вазочкой с душистым липовым мёдом.
Рядом в кресле-качалке, совершенно игнорируя плед, сидит полностью обнажённая девушка.
Она чуть поворачивает голову и тихо говорит: «Здравствуйте, я агент ночной поллюции Татьяна Фри. Теперь мы будем работать вместе». Татьяна слегка разводит ноги. В паху вдруг делается сладкое томление. Закрываешь глаза, предаваясь немного коротковатой неге, а открыв, видишь на кресле не девушку, а тарелку с дымящейся, политой майонезом, картошкой-фри.
После таких «пробуждений» приходилось идти в душ и забивать очередной гол мячиком грязного белья в корзину для прачечной. После успешного броска на ум приходила цитата из Миллера: «Рай – не что иное, как сон, кончающийся поллюцией». Становилось от чего-то тревожно и грустно, и чувствовалось, как из души выходит нечто, дающее силы твоему телу и мозгу. Зубная, ноющая боль в сердце не давала сосредоточиться на повседневных делах и приходилось пить валидол. Где это видано, где это слыханно, кончить во сне на картошечку-фри?
И в затылок тебе срочно выстраивается череда иллюзий, которая к концу дня начинает давить на сознание, и приходят какие-то люди в белом, и дают пилюли розовые, и почему отменили гольф, и надо пополнить запасы провизии и алкоголя, но нету сил, и решётка на окне, и алюминиевая тарелка с жареной рыбой, с которой невозможно снять резиновую мякоть, а куртка с прекрасным мехом, куда она делась после того, как меня сюда доставили, и какая плотность тьмы под маской Арлекина на картине в кабинете директора этого санатория, и маслянистые глаза соседей по комнате…?
- Алла Фёдоровна, извините, а можно вопрос?
- Назовите ваше имя, пожалуйста.
- Анищенко Николай, студент- практикант, группа 221Б.
- Пожалуйста, Николай, чтобы ты хотел узнать?
- Алла Фёдоровна, а что это за колокольчики развешены в саду и зачем их так много?
- Это ритуальные бронзовые колокольчики – дотаку. Новый, так сказать, элемент терапии доктора Кудрявцева. В ещё не остывшие от ковки дотаку доктор наговаривает напутствие своим пациентам. После чего их в определённом порядке развешивает в нашем «Саду безмятежного содержания», огородив от дождя и ветра. Если случается, что больной не знает, как жить дальше,
он идёт в сад и, тронув колокольчики, может услышать совет или просто слова любви. А дотаку хранят сказанное, т.к. знают, что перед смертью человек, пусть даже и наш пациент, о пустом болтать не будет. Причём слова эти один раз послушать можно, потом лишь бестолковый перезвон остаётся. Правда, есть у нас тут один, третий год уже всё ходит и ходит в сад. Ничто его не пронимает. Ну, что, идём дальше.
К утру подул северный ветер, и пришлось надеть куртку, подбитую мехом ламы.