Унтер-офицерская вдова : От Возлюбленных Пациентов

- Петр, - строго проговорила Наталья, охорашивая пальцами большой крест белого мрамора, - Вы нарушаете договор!
- Бля буду, - испугался Михалыч, непривычный к собственному имени, - не нарушаю, ммматушка...
Последнее слово давалось ему всегда непросто.
- Нарушаете-нарушаете, - ласково продолжала Наталья, для верности облокотившись крутым бедром на кованую затейливую - сердца и листья - оградку, - нехорошо, Петр, право, одно с Вами расстройство...
Она убедительно накрыла лицо Михалыча растопыренной ладонью. Острый ярко-алый ноготь среднего пальца полемично расцарапал его невысокий лоб цвета асфальта. "Что блядь за нахуй", - подумал Михалыч и жалобно произнес:
- Виноват, исправлюсь.
- Значит, сегодня меня никто не побеспокоит? - поинтересовалась Наталья, не отпуская руки.
- Даёбтвою мать, - пообещал Михалыч, толкаясь в тонкое запястье горячим несвежим дыханием.
- Ну хорошо же, - удовлетворенно прошипела Наталья, - я намерена начать сейчас же. Пошел, что ли, вон?
Ей не терпелось остаться одной. Пусть жлоб Петр убирается домалевывать рекламную вывеску: "При покупке двух гробов - третий бесплатно", ждать более невозможно. Знакомое возбуждение объемными концентрическими кругами уже поднималось у нее от специальной точки, в районе изящно вывязанного пупка. Наталья слишком хорошо знала: когда верхний достигнет изготовившейся налитой груди, она не сможет сдерживаться ни минуты. Пока круги методично оглаживали ребра, какое-то время ещё оставалось. Малое.
Со стоном предвкушения она перелезла через кованую затейливую - сердца и листья - оградку и несколькими рывками стянула узкое черное платье, отбросила его от себя даже с какой-то ненавистью. Нижнего белья она не носила никогда. Взбодрила бикини-дизайн цвета ультрамарин острыми мизинцами. Опустилась на колени, чуть левее могильного холма. Соски напряженно торчали, Наталья, не удержавшись, крутанула себя за правый. Нет, нет, прекратить, так она ничего не успеет. Лихорадочно разыскала в брошенной рядом сумке завернутый в носовой платок скальпель с малообъяснимой надписью: хирургу-человек от возлюбленных пациентов. С ходу резанула по спокойному ещё предплечью, но несильно. Алыми горохами выступившую кровь смешала на левой ладони со щепоткой жирной земли. Концентрические круги уже настойчиво щекотали малую кривизну желудка, пространство вокруг послушно готовилось свернуться в непрозрачный сияющий кокон наслаждения. Обмакивая пальцы правой руки в кровь-с-землей, Наталья привычно нарисовала на лбу, щеках и животе ломаный иероглиф, напоминающий сдвоенную букву Щ в разрезе.
Она успела. Налитой груди коснулись обжигающие бока разворачивающихся окружностей, и скальпель хирурга-человека, холодно блеснув, соскользнул в траву с задрожавшего бедра. Наталья выгнулась дугой, почти коснувшись темными недлинными волосами собственных отполированных пяток, и громко простонала. Возможно, слово "придииии", возможно, слово "любиииимый", а возможно, и нет. Левую руку она затолкала в алчно раскрытый рот, и лихорадочно облизывала, правую уже проталкивала во влагалище, начав сразу с трех пальцев. На такие мелочи, как клитор и все такое она не отвлекалась никогда. Первый оргазм подоспел мгновенно, Наталья глухо вскрикнула и упала лицом на невысокий могильный холм, поменяв расположение рук. Теперь она облизывала правую, ощущая собственный терпкий вкус. Левой же выкручивала правый сосок, влево-вправо, воспринимая боль, как счастье. Ждать оставалось недолго, она знала. Влажная земля задрожала. Неохотно расступилась. Раздвинуть колени пошире. Вот так хорошо. Главное, не открывать глаз. На ее вздрагивающую от предвкушения спину легла ледяная рука. Желанный холод прозекторской окутал ее, проникая под плотную оболочку возбуждения, заставляя вспухать и растекаться по лицу губы, извергаться водопадом соков и слез - одинаковой температуры. Температуры тела. Пока ещё живого. Невыразимо холодный, но превосходных пропорций член проник в нее сначала классическим образом, затем, почувствовав призывные движения бедер, вторгся в анус. Наталья закричала. Ее рот был сейчас же закрыт скользкой плотью, в нос ударил запах разложения. Вокруг шеи жестко обернулась веревочная петля, Наталья захрипела, отправляясь в недолгое, но такое кругосветное путешествие. Раквашенным ртом она жадно сосала землю вперемешку с корнями, мелкими камушками и щепками. Наталья с восторгом вдыхала ароматы гниения, не зная ничего лучшего, чем эти мертвые объятия на могиле покойного мужа.

***
- Ну что, блядь, Михалыч, - протяжно кашляя, заявил работник цеха по изготовлению надгробий Николай, по прозвищу Вошь, - говорю, блядь, накинуть бы надо за работку-то. Ебическая сила, замерз, как хуй собачий, а ты, блядь, глянь ещё, как она меня отхерачила, кобыла пиздоголовая...
Вошь продемонстировал братьям по профсоюзу могильщиков буржуазии плечи, глубоко располосованные либо любящей женщиной, либо дикой тварью. Что зачастую одно и то же - вот в чем дело, вот в чем дело.