МакЗюзин : Смертельный номер

Старенький «Жигуль» скрипнув тормозами резко затормозил во дворе помпезного, серого жилого дома, постройки 50-х годов. Капитан Римский распахнул пассажирскую дверь и зябко поеживаясь вышел из машины в мерзкое февральское утро. У монументального подъезда обшарпаный милицейский уазик, разрывал синим светом мигалки предрассветную мглу освещая порядком обшарпаную дверь некогда престижного здания. У уаза, пыхтя сигаретой, топтался сержант, тщетно пытаясь согреться.
- Здравия желаю, товарищ капитан! – поприветствовал Римского сержант.
- Привет, Серега! – хмуро ответил тот, - Ну, что там у нас?
- Жмур, – сообшил Серега.- в смысле, жертва убийства. 4-й этаж квартира 11, товарищ капитан.
- Кто наверху? – поинтересовался Римский перед тем как распахнуть дверь подъезда.
- Алексеев из лаборатории и старший сержант Никольский. Труповозку не вызывали, ждали Вас.
- Ну, пойдем Эдик, поглядим. – окликнул капитан переминающегося с ноги на ногу водителя Жигулей и шагнул в темноту подъезда.
Не смотря на запущенность дом сохранил остатки былой «элитности», так ценимой различными «ответственными» работниками и труженниками пера. Постройка была сделана до исторической хрущевской борьбы с архитектурными излишествами и изобиловала лепниной времен соцреализма. Наличие домофона на входной двери, похоже, не препятствовало справлению естественных нужд пролетариатом. Запах мочи резко ударил в нос Римскому, заставив его, задержав дыхание, вскочить в лифт.
Дверь в 11-ю квартиру была приоткрыта. В тускло освещенном коридоре маячила шуплая фигура сержанта Никольского.
- Здравствуйте, Вениамин Александрович. – поздоровался Никольский, уступая дорогу оперативникам. – Он там, в комнате.
Картина открывшаяся капитану и его напарнику, старщему лейтинанту Эдуарду Каплину и Вениамину Римскому, потрясла даже видавшего виды опера. Посреди просторной, с высокими потолками комнаты, в позе эмбриона со связанными вместе руками и ногами лежал труп молодого мужчины, во лбу убитого зияла круглая дыра. С двух сторон от трупа стояли две оплывшие свечи, довершала жуткую сцену нарисованная засохшей кровью по светлому паркету, пентограмма, таким образом, что свечи и тело находились внутри нее и все это было окаймлено кровавой окружностью.

Увидев вошедшего капитана, Алексев поднялся от тела и задумчово поскреб затылок.
- Ого! - воскликнул Каплин. - что за чертовщина?
- Докладывайте, Алексев. - приказал Римский.
- По документам труп пренадлежит Верещагину Юрию Константиновичу 1975 года рождения, - начал тот. - по результатам предварительного осмотра, смерть наступила в результате удушения, чем-то похожим на струну, сквозное отверстие в черепе было пробито после, видите крови почти нет. Больше мы узнаем после вскрытия.
- Когда, по твоему мнению, наступила смерть? - поинтересовался капитан.
- Судя по температуре тела около полуночи, 5 с чем-то часов назад,- ответил эксперт.
- Кто его обнаружил? - спросил опер повернувшись к сержанту.
- Соседка, Зоя Алексевна Степанчук, около 4-х утра. Она же вызвала милицию и скорую.
- Да? - удивился Каплин - И что-же она делала в чужой квартире в 4 утра?
Никольский пожал плечами.
- Где она сейчас? - спросил Римский.
- На кухне сидит. - ответил сержант.
За кухоным столом, на самом краешке стула, сидела полная женщина в необъятном, цветастом халате, в руках она нервно теребила кухоное полотенце. На вид ей можно было дать лет 50-55.
- Зоя Алексеевна? - осведомился капитан.
Та молча кивнула, и быстро заморгала маленькими глазками с короткими белесыми ресницами на которых блестели слёзы.
- Вы первая обнаружили тело? - продолжил он.
Зоя Алексеевна снова кивнула.
- Вы можете говорить? - поинтересовался Каплин.
- Да, - тихо произнесла она. - это ужасно, бедные Вера и Костя.
- Кто это Вера и Костя? - быстро спросил Римский.
- Юрины родители.
- Они здесь живут? - последовал вопрос.
- Нет, то есть да, они прописаны по этому адресу, но большую часть времени живут в Америке, у старшей дочери, Лизы.
- Вы им кем приходитесь? - продолжил Римский.
- Ни кем, я соседка из 10-й.
- Тогда потрудитесь объяснить, что Вы делали в чужой квартире в 4 часа утра?
Женщина опустила глаза и покраснев произнесла.
- Я понимаю, это звучит глупо, но мы с Юрой были близки.
- В каком смысле близки?
- В том самом, мы любили друг друга. Я знаю, вы думаете, что общего может быть между 32-х летним мужчиной и этой теткой. А ведь мне нет и сорока, 37 если быть точной. Юра любил меня и я отвечала ему взаимностью.
- Хорошо, но это не объясняет почему вы зашли к нему в 4 утра.- настаивал Римский.
- Юра любит, извините, любил заниматься этим рано утром. - сказала Зоя взлянув на двух милиционеров с вызовом. - Он очень уставал на работе в течении дня...
- И кем же работал Ваш лю...м-м Ваш друг?
- Юра был программистом в банке, что на большой Житомирской.
- А название банка не припомните? – поинтересовался Римский.
- «Сатурн». Банк «Сатурн». Вы наверняка их рекламу по телевизору видели. – оживилась соседка, с гордостью добавив – Ее Юрочка делал.
- Извините, Зоя Алексеевна, не видел. Времени как-то нет... Продолжайте прошу. Вы говорили, что протерпевший любил заниматься этим по утрам. – напомнил следователь делая ударение на слове «этим».
- Да, да именно по утрам. – подтвердила Зоя, снова захлопав своими не выразительными серыми глазками.
- А чем этим? – спросил капитан вопросительно подняв бровь.
- Ну, как чем? Ну, Вы понимаете, чем занимаются люди когда любят друг друга. – ее лицо порозовело от смущения.
- А-а, вы хотели сказать сексом? Вы с Юрием, как бы это сказать, сожительствовали? – подхватил Эдик стоявший до сего момента с вытянутым лицом.
- Зачем же так грубо, - возмутилась та. – Любовь у нас была!
- А скажите, Зоя Алексеевна, когда Вы зашли дверь была открыта? – задал вопрос Римский строго поглядев на Эдика.
- Нет, у меня был ключ. Вера Сергеевна, мама Юрочки, перед отъездом просила меня приглядеть за ним.
- Ключ был только у Вас? – спросил опер.
- Да, только у меня, на сколько я знаю, - всхлипнула соседка.
- Как давно Вы знали г-на Верещагина?
- Практически всю жизнь. Мы выросли вместе. Наши родители дружили семьями, по соседски.